Миннацэкономики предпочитает революцию снизу вместо революции сверху

Между двумя ведомствами – министерством науки и высшего образования и министерством нацэкономики идет нешуточная дискуссия. Ее цена – модель развития казахстанской науки. Фискалы против налоговых льгот для частных инвестиций в образование.

К сожалению, у этого вопроса уже длинная борода, выросшая в силу консерватизма старой школы. Есть и объективная причина – отсутствие исторического опыта трансформации науки.

Президент Токаев не раз подчеркивал необходимость внедрения международного опыта в научную систему Казахстана, подчеркивая при этом, что инновации невозможны без взаимодействия университетов и бизнеса. И это действительно так. Всевозможные потрясения последних лет, от пандемии до энергетического кризиса только подтвердили этот тезис. Но попытки переломить ситуацию встречают яростное сопротивление.

В мире существуют две ключевых модели: мобилизационная (советская) и открытая рыночная модель, принятая в США и большинстве стран с успешной наукой. Советская предполагает централизованное управление, где постановка цели и планирование задач осуществляются строго по воле государственной машины, а значит – за счет бюджета страны. Напротив, открытая модель основана на спросе основных потребителей услуг. Учащиеся полностью платят за свое образование, а университеты создают научные работы, зависящие от проблем и потребностей общества.

Увы, в Казахстане и других постсоветских странах все еще превалирует традиционная модель науки, когда государство финансирует университеты через предоставление официальных грантов. Но доля государственных затрат на науку постоянно снижается. Если в 2003 году государство на создания исследований вкладывало 0,25% от ВВП страны, то сейчас – 0,13%. Для сравнения, у ведущих наукоцентричных стран в период пандемии этот показатель составил 3-4%. По расходам на НИОКР мы находимся на 101 месте в мире из 140 возможных (согласно данным Всемирного экономического форума 2019 года). Это одна из ключевых проблем, из-за которой результативность науки в Казахстане последние 30 лет остается низкой.

Недостаточные вливания бюджета для развития науки приводят к дефициту кадров. На заре становления независимости, в 1991 году, в научной сфере работало 44 тысяч человек, а к 2020 году таких стало всего лишь 22,6 тысяч. Сокращения продолжаются ежегодно. За 2 года казахстанских ученых стало меньше еще на тысячу человек.

Уменьшение инноваторов в стране заметно и по падению числа заявок на регистрацию патентов. Так, если в 2013 году было подано 1824 заявок для подтверждения прав на научное изобретение, то в 2020 – уже всего лишь 900, то есть в 2 раза меньше. По показателю числа патентов мы, согласно данным 2019 года, находимся на 78 месте в мире, а по открытости компаний к прорывным идеям – на 76. 

В сентябре 2020 года Токаев уже сообщал, что большую долю для развития научного капитала приносит не столько государство, сколько крупный бизнес. 

«Важный источник финансирования и поддержки науки – средства крупнейших предприятий, особенно сырьевого сектора. Но действующая норма об отчислении 1% от капитальных вложений на развитие науки и технологий работает непрозрачно. Зачастую эти средства просто перераспределяются внутри компаний. Поручаю Правительству обеспечить централизацию сбора и распределения данных средств через бюджет, исходя из общенациональных научных приоритетов. Хорошим шагом со стороны крупного бизнеса было бы принятие «шефства» над региональными университетами в части их научной деятельности», – заявил президент в послании.

Несмотря на поручение, за два года ситуация только ухудшилась. И так будет до тех пор, пока не состоится переход к открытой модели науки. 

На самом деле, это не новая мысль. Специалисты говорили про необходимость такого перехода еще в 2009 году. Наш журнал тогда размещал крупный материал «Две модели науки» с подробным мнением Фархада Куанганова, который на тот момент был ответственным секретарем Министерства образования и науки. Сейчас он также продолжает придерживаться аналогичной точки зрения и прорабатывает ее вместе с другими учеными и государственными деятелями.

– Модель управления и поддержки науки в Казахстане принципиально не меняется. Системные недостатки казахстанской науки, – централизованное финансирование, слабый спрос со стороны бизнеса, старение кадров, – могут быть решены только с переходом на новую модель, – комментирует Фархад Куанганов. По его словам, открытая версия успешно работает в большинстве стран мира и имеет неоспоримые преимущества, среди которых главное – увеличение рыночного спроса на научные разработки. Сегодня институты получают основной бюджет от государства, а значит и отчитываются только перед ним. Из-за огромной бумажной волокиты, связанной с официальными юридическими отчетами, университеты не успевают презентовать своих разработки бизнесу. В итоге, круг замыкается, поскольку у бизнеса нет мотивации вкладываться в науку.

Напротив, в открытой системе научные организации, будучи независимыми от государства, получают возможность уделить внимание внешнему имиджу. Они начинают активнее делиться своими разработками с обществом, а значит привлекать вложения со стороны реальной экономики для финансирования инноваций. 

Нужна система, при которой бизнес увидит выгоду в финансировании научных разработок. В Казахстане уже существует налоговый вычет за затраты по созданию НИОКР, но сейчас он составляет всего 50%. По данным комитета госдоходов в 2021 году воспользовались возможностью получить налоговые вычеты за НИОКР всего 8 (!) компаний. В развитых странах это значение выше: в Сингапуре – 100-250%, в Китае – 150%, в Великобритании – 130-225%. Поскольку Казахстан нуждается в развитии науки, международные исследователи рекомендуют нашим властям создать вычеты от 150 до 300%.

Также поднять заинтересованность в научных вложениях может освобождение компаний, финансирующих исследования, от НДС. Такая схема практикуется в Китае и Испании. При этом, поскольку освобождение от НДС – это убытки для бюджета государства, стоит упомянуть, что необязательно делать это для всех сфер бизнеса. Как альтернативный вариант, можно выделить наиболее востребованную научную отрасль в данный период времени, и создать льготы именно для нее. Так, например, сейчас развивают IT-сектор в России. 

Алгоритм предоставления льгот в нынешней модели управления страной может выглядеть следующим образом. Бизнес подает заявку в налоговый комитет. Налоговый комитет направляет запрос в Комитет науки. Комитет осуществляет экспертизу бизнеса на предмет соответствия ими условий по развитию науки и передает уведомление обратно налоговикам. Они, в свою очередь, заключают с бизнесом соглашение по льготам. Бизнес в рамках заключенного контракта финансирует институты и прочие научные организации. 

Для такой схемы крайне важно разработать государственные стандарты и наладить администрирование – создать модель, при которой подать заявку было бы максимально просто, а экспертиза и предоставление льгот осуществлялись бы быстро. В идеале, следует довести всю процедуру до полного автоматизма при помощи развития обработки больших данных (про эту тему любит говорит министр цифрового развития и инноваций).

Чтобы продвигать развитие науки, высокоразвитые страны создают специальные фонды при главах государств. В США с 1950 года существует национальный научный фонд «National Science Foundation», в Финляндии – с 1960 года фонд инноваций «SITRA», в Сингапуре – с 2006 года «National Research Foundation», в Южной Корее – с 2009 года «National Research Foundation of Korea». Все они направлены на продвижение научных исследований и научного образования. Эти фонды предоставляют молодым ученым гранты для фундаментальных инноваций. 

Международные эксперты рекомендуют создать аналогичную систему и в Казахстане. Финансироваться она может благодаря контрактам недропользователей (в размере как минимум 1%) и добровольными вложениями со стороны граждан (как любой общественный фонд НКО). Управлять такой организацией может профессиональный совет из авторитетных ученых и общественных деятелей на принципах регулярной ротации.

Появление государственной организации, предоставляющей гранты молодым ученым, поможет начать вовлекать в науку новых сотрудников. В существующей системе студенты вузов не заинтересованы в том, чтобы становиться учеными. Они получают образование только ради самого факта наличия диплома, но не задумываются об университетской деятельности. В самой же научной сфере, как мы уже говорили ранее, наблюдается стремительный отток кадров.

Кроме того, в казахстанской университетской среде пока не хватает условий для развития навыков инноваторов. Эндаумент-фонды – внутренние университетские структуры с отдельным бюджетом для раскрытия потенциала активных в науке студентов – начали открываться только недавно. Чтобы в стране появлялись новые ученые, эндаументов должно быть больше. А для этого государственным органам следует довериться университетам и упростить для них процедуру построения таких структур – в том числе, через разрешения создавать дочерние организации. Также необходимо развивать молодежное научное предпринимательство при помощи продвижения стартап-проектов. Тем самым, университеты будут демонстрировать, что научная деятельность может быть интересной, полезной и прибыльной.

– Все это позволит привлечь значительные инвестиции в сферу науки и инноваций, обеспечат адресный характер НИОКР и динамичное внедрение высоких технологий в производство и, в конечном счете, сформируют новую экосреду для решения масштабных технологических вызовов. Стратегически важным результатом перехода на новую модель станет преодоление антагонизма между ожиданиями казахстанских ученых и реалиями рыночной экономики. Наука сможет встроиться в цепочку добавленных стоимостей, развитие промышленных кластеров на принципах партнерства государства и бизнеса, – говорят Фархад Куанганов и его коллеги. 

В разработке рекомендаций приняли участие как минимум 16 ученых из 10 стран мира. Но, тем не менее, вопрос завис в воздухе из-за позиции министерства национальной экономики и финансов, которое считает новый подход «чрезмерно революционным». Но разве ситуация как раз не требует кардинальных перемен, и уже давно? Наше издание пишет об этом уже многие годы: «Финансирование науки сегодня распылено» и «Партия власти вступила в полемику с правительством». А тем временем, время и возможности сжимаются как шагреневая кожа и цена может оказаться слишком высокой. Чем позднее это произойдет, тем сложнее будет борьба с последствиями.

• 70
• 58