Мы не готовы к землетрясению – Мозговой Штурм (видео)

В случае разрушительного землетрясения в г. Алматы безвозвратные потери составят 397 900 человек, будут разрушены до 60 % зданий социально-бытового назначения, а прямой ущерб может составить 200 млрд. долларов США.

Об этом в рамках проекта дискуссионной площадки «Мозговой штурм» в студии мультимедийного портала Exclusive говорили приглашенные эксперты:

Председатель АО Национальный центр сейсмических наблюдений и исследований Анвар Боранбаев, политолог Досым Сатпаев и экономист Тулеген Аскаров, соавторы книги «Эффект домино. Возможные последствия алматинского землетрясения».

Еженова Карлыгаш: Тема нашего сегодняшнего мозгового штурма: «Возможные последствия землетрясения, и то, как их минимизировать». Потому что об остальных аспектах можно говорить до бесконечности. Но перед нами стоит выбор, потратить сегодня несколько миллиардов тенге или потерять завтра сотни миллиардов долларов, сопоставимые с годовым бюджетом нашей страны. Для этого нужно принимать меры, но для этого нужно говорить об этом, дискутировать и напоминать себе, что когда-нибудь землетрясение все-таки будет. И, наверное, нужно ни столько его бояться, сколько к нему приготовиться, как это делают во всех цивилизованных странах мира. В связи с этим, у меня первый вопрос к нашим сегодняшним спикерам: каковы возможные последствия землетрясения, как это сегодня выглядит в цифрах, насколько сопоставимы масштабы?

Тулеген Аскаров: Если сравнивать с результатами десятилетней давности, когда мы проводили исследования, отраженные в этой книге, и в фильме «Девять баллов», то, конечно, с тех пор, ситуация изменилась в худшую сторону, потому что Алматы разросся, южный регион, прилегающий к Алматы также расширился в экономическом плане, появились новые транзитные маршруты, увеличилось население, увеличились обороты экономики. Поэтому, если тогда мы говорили о возможной потере в результате вот такой катастрофы от 30-35 % ВВП страны, может быть 50-ти, то теперь речь идет о масштабах, сопоставимых уже с размером годового ВВП Казахстана, который к тому же значительно понизился, если пересчитывать в доллары. Но, если добавить к такому краткому выводу еще некоторые детали, то я бы добавил, что, конечно, Астана за это время развилась, и мы рекомендовали 10 лет назад, чтобы часть сервисных функций, логистических функций, финансовых услуг была перенесена в Астану из Алматы. Что-то было сделано в этом плане, но, в целом, проблема не решена. Экономически Алматы остается настолько важным центром для страны, что в случае вот такой катастрофы потери будут не только огромными, они будут долгосрочными. То есть страна на протяжении, может быть двух, трех десятилетий будет ощущать последствия этой драмы.

Карлыгаш Еженова: Досым, ну вот Тулеген назвал цифры, а каковы социально политические последствия нашей сегодняшней беззаботности?

Досым Сатпаев: Тема, конечно, очень интересная, и то, что Тулеген ссылался на книгу «Эффект домино и возможные последствия Алматинского землетрясения», ровно десять лет прошло, как мы его издали, это первая книга, где пытались оценить возможное последствия землетрясения в сфере экономики, демографии, политики. Политические риски здесь действительно очень серьезные могут быть, опять же с учетом того, что будет ухудшение социально-экономических условий в случае серьезного разрушительного землетрясения города Алматы. То есть, опять же, это может сказаться на определенном серьезном падении уровня жизни, особенно даже у тех людей, которые напрямую не пострадают от землетрясения, но если будет нанесен удар по экономике страны, понадобятся очень серьезные ресурсы, либо на восстановление города, либо понадобятся серьезные ресурсы для того, чтобы создавать новый урбанистический центр. А это получается, что из этого бюджета, с национального фонда надо брать дополнительные деньги, т.е., придется снова затягивать пояса. А затягивание поясов в какой-то степени может привести к тому, что может затягиваться где-то в районе шеи. Естественно, это может вызвать и рост социального напряжения, кроме этого, когда говорим о политических рисках, нужно всегда учитывать тот момент, что после любого форс-мажорного чрезвычайного положения, включая разрушительное землетрясение, как показывает мировая практика, есть большое количество людей, которые после этого ЧП, будут иметь очень высокие ожидания с точки зрения поддержки со стороны государства. Если эти ожидания не оправдаются, то тогда может быть бунт и мощные протесты. Возьмем Новый Орлеан, вот этот ураган Катрина, буквально несколько недель это был полный хаус, анархия. И это в государстве, где закон всегда стоит на первом месте, где полицейские структуры, силовые структуры, играли всегда ключевую роль, но в течение длительного периода времени Новый Орлеан превратили в зону действия криминальных группировок, мародерства и т.д. То есть даже они не смогли быстро выправить эту ситуацию. Это вызвало мощнейший серьезный удар по имиджу администрации Белого дома. Опять же, мы учитываем, то, что там схемы политические давно наработаны, они смогли быстро это все смягчить. В нашем случае опять же, если выжившие, либо те люди, которые пострадали от землетрясения не получат оперативную помощь со стороны государства, то это вызовет рост протестных настроений. Как со стороны жителей города Алматы, так и со стороны многих их родственников, которые находятся за пределами Алматы.

Карлыгаш Еженова: Вы знаете, я боюсь, что протестное настроение в ситуации с Новым Орлеаном покажется просто детским садиком в наших условиях. Почему? Потому что десять лет назад, когда была написана ваша книга, мы жили в относительно благополучной экономической ситуации. Сейчас Нацфонд, который потенциально мог бы быть таким донором в случае, не дай бог, такого землетрясения, он, в общем-то, очень быстро исчерпывается, дефицит республиканского бюджета достигает тех пределов, которые можно назвать началом рецессии и уже запуском процессов рецессии. ЕНПФ, даже если вкладчики будут готовы профинансировать возможные последствия землетрясения, тоже, в общем-то, практически распределен и распределен по третьему разу. Таким образом, три источника внутреннего инвестирования у нас сегодня в состоянии глубокого кризиса. Где взять эти деньги? Анвар Кимович, скажите пожалуйста, в принципе государство выделяет какие-то средства на решение этой проблемы? Понятно, что наверное все-таки выделяют, но достаточно ли этих средств?

Анвар Боранбаев: Но я скажу, что на сегодняшний день этих сумм недостаточно, ну вот буквально позавчера, представители Сената комитета по международным отношениям обороне и безопасности проводили встречу ДВД ЧС под руководством, с Даригой Нурсултановной, и уже определенные подвижки есть. Мы выступили с несколькими предложениями, т.е., это повышение сейсмической грамотности населения, это закон о сейсмической безопасности и паспортизация. Нас по всем этим трем направлениям поддержали. И я надеюсь, с помощью всех нас, мы к какому-то времени эти вопросы урегулируем, т.е., это вопрос финансирования, это вопрос так называемой сейсмической грамотности. Это в конечном итоге выльется в соответствующую сейсмическую безопасность. То есть это понимание, что может произойти, и, то как надо вести себя при той или иной ситуации, как природного, так и техногенного характера.

Карлыгаш Еженова: Анвар Кимович, о каких суммах идет речь? Вот я смотрела вашу презентацию, меня допустим, совершенно убил тот факт, что да, есть Дорожная карта по усилению сейсмической безопасности, но на эту Дорожную карту выделено 0,00 тенге. О каких суммах идет речь?

Анвар Боранбаев: Первое — это фундаментальные исследования, там 1 256 миллионов, в принципе, готовы ко всему и надеюсь, что государство нас все-таки услышит и объем финансирования, которое мы запрашиваем, будет, но он небольшой.

Карлыгаш Еженова: То есть, вы запрашиваете объем финансирования в размере 1 миллиарда с лишним тенге?

Анвар Боранбаев: Нет, мы запрашиваем порядка 3,5 миллиарда, то есть это на все направления, которые входят в «Национальный центр».

Карлыгаш Еженова: Правильно ли я понимаю, что вопрос предотвращений землетрясений стоит шире и касается не только Алматы? Значит ли это, что, в принципе, весь наш регион может пострадать от последствий, как землетрясений, так и других техногенных катастроф, и готова ли наша страна к тому, чтобы успешно справиться с этим вызовом?

Анвар Боранбаев: Ну, во-первых, могу сказать, что с Институтом сейсмологии была закончена карта общего сейсмического зонирования, конечно, есть определенные белые пятна. Но по этой карте видно, что у нас вся территория республики в той или иной степени сейсмически опасна.

Досым Сатпаев: Я думаю, может быть зрителям этой передачи, будут интересны конкретные цифры, потому что в вашей презентации интересные есть расчеты, что 200 миллиардов долларов — это возможный экономический ущерб. Это землетрясение в г. Алматы. Это больше, чем ВВП, колоссальная цифра. И, при этом, вот как раз мы с вами о куларах разговаривали, десять лет назад, когда мы проводили это исследование (у нас есть глава «Демографические последствия»), специалисты нам сделали расчет, что в случае 9-ти бального землетрясения, количество жертв будет составлять 370 тысяч человек. По вашим расчетам примерно цифра такая же выходит?

Анвар Боранбаев: На сегодняшний день, именно по данным ДЧС, о тех ожидаемых потерях, которые они планировали, это 397 тысяч. Сегодня мы как раз и инициировали, а сенаторы нас поддержали, программу — «Паспортизация зданий, сооружений» — для того, чтобы понять действительно понять или оценить те последствия, которые возможно могут быть при сильном землетрясении в г. Алматы.

Досым Сатпаев: Может, я добавлю, почему я поднял эту тему. Единственное, что алмаатинцы знают о жертвах это то, что где-то около Алматы выкопали гигантскую яму, в случае массовых захоронений, на 300 тысяч человек где-то ориентировочно. Естественно, это больше вызывает такое возмущение в том плане то, что скажем так, больше думают о том, как похоронить, чем как спасать. Поэтому я очень рад, что есть сейчас дополнительные, появились инициативы, программы, в частности, по закону, которую хотят инициировать. Но другой вопрос как это будет реализовано на практике.

Тулеген Аскаров: Я бы добавил, что мы предлагали десять лет назад, чтобы деньги для решения этих проблем в Алматы, город не просил у центра, а просто свои же доходы бюджета оставлял здесь за счет уменьшения трансферта в республиканский бюджет. Алматы до сих пор остается крупнейшим донором республиканского бюджета, причем независимо от того какие цены на нефть складываются — высокие, низкие, по-прежнему мы обеспечиваем республиканский бюджет деньгами. Но пять миллиардов зачем просить у республиканского бюджета, если мы перечисляем 10 миллиардов по итогам года. Оставьте нам часть денег и, пожалуйста, пусть наша наука развивается. Второе, что не было сделано, мы тогда предлагали вытянуть из Алматы вот это скопище финансовых капиталов, хоть как-то это облегчить учесть всей страны от того, что может произойти в нашем городе. Ну, вот возникла идея, даже было поручение президента, по-моему, указ перевезти штаб-квартиру Национального банка, наконец, в Астану вместе с биржей опять тормозится. Из частных банков практически, ну единицы перенесли свои штаб-квартиры, может быть, несколько — три, четыре банка, все остальные здесь. Пенсионная система базируется по-прежнему в Алматы, страховой бизнес и т.д. Ну, как-то надо Алматы разрежать в этом плане, это первое. Второе, было предложение, что по части логистики, все-таки часть функции туда отодвигать, на север, там все-таки вероятность такой катастрофы меньше. Но кое-что сделано, да Астана сегодня в определенном смысле второй уже логистический центр, и финансовые услуги там представляются, но это идет медленно. Короче говоря, нужна новая финансовая столица Казахстана, которая не будет в Астане, но не будет в Алматы в то же время.

Досым Сатпаев: Тулеген, здесь палка о двух концах. В худшем случае об Алмате вообще забудут, превратят его в большую деревню, потому что есть куча примеров, тот же самый Токио, многие японские города, они все находятся в состоянии сейсмоопасности, да? И там физически некуда перемещать. В любой точке Японии, обязательно нарвешься на какую-то неприятность. Поэтому я думаю, что вы правы в том плане, что нужно, наоборот, здесь больше акцент делать на усиление сейсмобезопасности, чем пытаться все перевезти куда-то в другой регион.

Тулеген Аскаров: Я согласен, сейсмологию надо развивать, это должно быть центром, но финансистов с их дата-центрами, с этими архивами, где наши хранятся банковские данные, пенсионные данные, надо отодвигать подальше.

Карлыгаш Еженова: Во-первых, в Астане сейчас идет строительство или, по крайней мере, ведутся какие-то проектные работы по запуску нового дата-центра, единого финансового. Но, понимаете какая штука, дело в том, что Анвар Кимович, может вы меня опровергните, я вот, готовясь к нашей сегодняшней дискуссии, с удивлением прочитала о том, что сегодня землетрясения могут также как и техногенные катастрофы, происходить на территориях, где они в принципе даже и не ожидались, включая Астану. Действительно ли это так?

Анвар Боранбаев: Опять же у нас землетрясения делятся по классу в зависимости от балльности, и ожидание той или иной балльности или, так называемой, зоны риска, именно той или иной балльности в Астане минимизирована. То есть это будет максимальная встряска в объеме 5-ти баллов, что не повлечет за собой определенных сильных последствий, таких как разрушения и человеческие жертвы. Что касается Алматы, Юга и части Востока, то здесь риск землетрясения составляет более 7 баллов. И если брать отдельно детализацию по балльности Алматы, оно тоже очень сильное. Особенно речка Малая Алматинка и все что справа, т.е., там очень сложно, там почти 10 балльная зона риска. Ну, все знают, если будет 10 баллов, вряд ли что-то может уцелеть. Теперь вопрос в том, как мы будем готовы к этому, и что мы будем делать? Вот первые шаги уже есть, это паспортизация здания, и все к этому должны относиться вполне нормально.

Карлыгаш Еженова: Объясните пожалуйста, что такое паспортизация здания? Как я понимаю, речь идет о том, что элементарно, условно говоря, должны сделать инвентаризацию здания, всего жилищного фонда? Какие здания, какие землетрясения выдержат, стоит ли покупать квартиру в новом доме или все-таки в старом доме? Можете дать какую-то практическую рекомендацию? Потому что я читала интервью японского профессора, и он сказал, что я никогда не поселюсь в новых домах и в новых гостиницах, я обязательно снимаю квартиру в старом советском доме в угловой квартире.

Досым Сатпаев: … которые строили японские военнопленные в Алматы.

Анвар Боранбаев: Я помню песенку о том, как испытывали новый дом или старый дом, хотели разрушить старый дом, но рухнул новый за углом. Конечно, это не смешно, но это вопрос требований, это нормативный документ такой, по которому должно проводиться соответствующее планирование, так называемый генеральный план Алматы, где все должно быть оценено. И тогда все будет понятно: вот здесь вот зона условно этажности, там не более двух, здесь этажности не более четырех. И, соответственно, зона, где есть, так называемая, возможность развернуться на 20 сотках и построить девятиэтажный дом и выше. Вот эти моменты и будут учитываться по результатам тех исследований, потому что карта риска она была, мы ее периодически планируем обновлять. И, соответственно, тогда будет четкое понимание. Акимат нас поддержал в том нашем направлении по паспортизации. Депутаты и акиматы мне позвонили и подтвердили тот объем запрашиваемых средств вами, предварительно там порядка 800 миллионов на два года. То есть они, возможно, откроют глаза тем жителям и кооперативам собственников квартир, которые позволит им оптом делать соответствующие вещи. Да, конечно, не все смогут выполнить кооперативы собственников квартир. Но, тогда, возможно, и государство должно будет помочь для того, чтобы, по крайней мере, усилить здание.

Был вопрос оповещения, были представлены в ДЧС соответственные сирены, но, возможно, можно будет сделать так, что для жилищного фонда и для частного фонда, для частного жилищного и офисных здания и сооружений. Мы, наверное, предложим, так называемую зону зонирования, и, соответственно, тех приборов контроля, которые бы контролировали бы процесс. И каждая звуковая сигнализация позволяла бы тем или иным жителям и сотрудникам делать какие-то определенные движения.

Досым Сатпаев: Я добавлю просто, вот как алмаатинец, я считаю, что на самом деле паспортизация, конечно, вещь необходимая. Но надо понять, что это пол-дела, алматинцев это не успокоит. Опять же будут задаваться вопросы. Кстати, я уверен, что где-то 90% жилищного фонда Алматы опасны, с точки зрения сейсмически опасного сооружения, как новый, так и, возможно, старый. Почему старый, потому что сколько перепланировок за эти годы. Хрущевки стоят, магазины на первых этажах, перепланировки в квартирах, даже девятиэтажки, которые в советское время строились, они насколько примерно рассчитывали до 9 баллов. Я думаю, что их устойчивость тоже уменьшилась из-за этих перепланировок.

Карлыгаш Еженова: Скажите, период паспортизации сколько время будет занимать?

Анвар Боранбаев: Порядка двух лет.

Досым Сатпаев: А вот сейсмоусиление, как оно должно выглядеть? Вот, например, КСК должно сейсмоусилить здания, какие там примерно технические вещи должны быть? Как это, вообще все будет?

Анвар Боранбаев: Здесь это вообще сложный процесс, как раз паспортизация это и выявит. Но бывали моменты, когда что-то строили там, вот как в Алгабасе, это, соответственно, не учет так называемых инженерных изысканий, которые не учли определенные состав грунта и подземные воды. Мы же исправить ничего уже не сможем просто физически, но есть, так называемая, возможность точечного усиления фундамента и есть соответствующие технологии, по которым это можно будет сделать. Поэтому вот как раз паспортизация позволит это сделать. Потом дальше будет следующий этап, но мы как раз упор делаем сначала на те учреждения, которые действительно требуют первоочередного вмешательства. Это детские сады, больницы, школы, вузы, где большое скопление людей, это торговые центры. А все остальное уже будет потом. Я думаю, что будем решать параллельно. Мы видение свое изложили, надеюсь, что они будут дополнены, потому что мы будем привлекать соответствующих специалистов, как японских, так и китайских. Я надеюсь мы придем к какому-то общему знаменателю. По крайней мере, жители в Алматы и приезжающие в Алматы будут понимать как себя вести в случае того или иного природного катаклизма. При этом у нас есть также предложения для детей, будем говорить, что самыми пострадавшими будут считать только детей. Детей, которые действительно, потеряв близких или кого-то из взрослых, просто потеряются и соответственно для них тоже, чтобы их определить, где, кому, как. Ну, у нас тоже определенное предложение было, но я надеюсь, что в процессе выводов паспортизации, мы тоже будем давать соответствующие рекомендации, по тому как обеспечить информативность того или иного ребенка. Вот когда правила дорожного движения знают все, чтобы было понимание, по крайней мере, представителей тех структур, которые будут спасать. Чтобы они четко понимали, кого они спасли и соответственно могли сообщить родственникам и всем остальным. По крайней мере, это будет хоть что-то.

Досым Сатпаев: Вот вы японский опят упомянули, добавлю, вот мы книгу выпустили недавно: «Другая Япония или жизнь без чайной церемонии», моя знакомая из Токио написала, Нацуко Ока, одна глава называется «Тревожный чемоданчик по-японски». Каждый год в начале сентября, уже много десятилетий в Японии проходит день предотвращения бедствий, вся страна участвует в этом. Особенно школьники, целую неделю или даже больше, вся страна и научные заведения и медицинские, все участвуют в учениях и уже это на уровне автоматизма идет. В принципе, почему бы здесь в Алматы, хотя бы на этом уровне тоже какой-то день, раз в год или, может быть, проводить именно такое учение?

Тулеген Аскаров: Я бы хотел добавить, что без денег ничего не будет сделано. Деньги для уважаемых сейсмологов есть, их только надо получить. А вот для ликвидации, не дай бог, бедствия катастрофического, огромный пул нужен денег. И как уже сказала правильно Карлыгаш, из Нацфонда не возьмем, из бюджета не возьмем.

Досым Сатпаев: То есть нужен такой специальный резервный фонд.

Тулеген Аскаров: Вот я сегодня говорил со страховщиками, и они я так понял, спят и думают тоже об этом, как этот пул денег формировать заранее. Для этого нужно обязательно страхование живой недвижимости и коммерческой.

Досым Сатпаев: То есть, человек должен сам застраховать на случай.

Карлыгаш Еженова: Мы должны теперь застраховать свою недвижимость коммерческую или частную для того, чтобы когда-нибудь, не дай бог, при необходимости из своих денег бороться…

Тулеген Аскаров: Я бы задал другой вопрос, но вы все равно долго будете копить, мы будем в тенге вам что-то отчислять по страховому взносу, он будет девальвироваться, а чтобы нам все вот это восстановить потом, не дай бог, конечно. Оказывается, наша отрасль страхования уже давно благополучно вплетена в мировую отрасль страхования и перестрахования. Для глобального страхового бизнеса Алматы, ну какое бы тяжелое бедствие здесь не было, это все равно относительно небольшой объект, который покроется довольно быстро и довольно легко покроется, причем свободно конвертируемой валюте. Но страховщики вот о чем говорят, мало принять закон. Вот они говорят государство должно начать с себя, мы точно уверены в том, что наша главная резиденция страны застрахована. В Астане у нас главная резиденция есть и здесь вторая резиденция, застрахованы или нет, никто толком не знает. Поэтому страховщики говорят, надо чтобы государство с самого себя начало, чиновники с себя начали, что вот мы вышли к камерам, вчера мы застраховали свою квартиру, дети застраховали, вот мы все дружно застраховадли. Почему они так говорят? Два примера: Гаити и Новая Зеландия, обе страны пережили ужасающее землетрясение, очень тяжелое. В Гаити оказалось 1-2% всего недвижимости покрыто страхованием. И где Гаити сегодня? Оно все туда, дальше и дальше отползает. А где Новая Зеландия? Через 2-3 года местные страховщики, глобальные страховые компании страну подняли. Она дальше развивается и все там довольно благополучно выглядит. То есть нужно, чтобы государство само не столько требовало, а само сделало первый шаг.

Досым Сатпаев: Но тут проблема в том, что доверие к государству очень низкое. То есть у населения деньги все время куда-то брали, помните Фонд обязательного медицинского страхования, который исчез. Национальный фонд, опять же деньги тратишь на поддержку финансовых структур, помните те 10 миллиардов, которые требовали. Тишина. Единый накопительный пенсионный фонд, деньги тоже тратятся непонятно куда, якобы в некий инфраструктурный проект, а выходит, что в торговый центр. То есть доверие низкое, поэтому культуру страхования у нас тяжело развить среди простого населения с учетом и плохих социально-экономических факторов.

Анвар Боранбаев: Можно коллеги, поспорить с вами? Как раз таки регулирующим всего этого нужно считать закон «О сейсмической безопасности», где будут прописаны соответствующие ответственности тех или иных структур и организаций. Но, при этом, я говорю, если будет паспортизация, вы будете четко понимать, и живущие в том или ином здании, работающие в этом доме, будут понимать, или владеющий тем или иным зданием, все они будут понимать, сколько они получат, ту или иную выплату, которая будет. Но, если он застраховал и он будет ждать, ничего при этом, не делая, тогда соответственный результат. Я же говорю, что здесь же вопрос двоякий. Поэтому это надо сделать так, чтобы все понимали, насколько они готовы. То есть человеческий фактор, где-то ошибка эксперта, все это очень серьезно. Поэтому мы хотим вот это все прописать в законе, у нас определенные наметки есть. Но, если сам кооператив собственников квартир и частный землепользователь, или держатель частного дома, или офисного здания, торгового центра не будет предпринимать каких-то действий, то тогда, соответственно, никакой компенсации в случае того или иного разрушительного землетрясения он не получит вообще. Вот такое видение есть. Не знаю, как это получится, но, надеюсь, что это будет.

Тулеген Аскаров: Но вот эта норма в законодательстве, проект закона 35 кв. м. жилья обязательному страхованию подлежит, а остальное добровольно – хотите — страхуйте, хотите — нет. Это как вообще с точки зрения, сейсмологической науки? Кусочек квартиры застрахован будет, так что ли, а другая часть? Почему так?

Анвар Боранбаев: У нас в законе это рассматривалось, мы как раз таки вот это все будем рассматривать, т.е., пропишем определенные зоны ответственности как государственных страховых компаний, так и держателей тех или иных квадратных метров. Ну и все потом будут понимать, насколько он будет рассчитывать на что-то.

Тулеген Аскаров: Больше всего я сегодня удивился коллеги, когда страховщикам задали прямой вопрос — а вы сами-то застраховались? Они в частном бизнесе работают, у них квартиры застрахованы у всех.

Досым Сатпаев: Нет, тут два важных момента, нужно быть реалистом, во- первых, дьявол кроится в деталях. Неэффективная система КСК, все это хорошо понимают, критикуют уже давно. И рассчитывать на то, что они что-то будут делать, хотя они даже не выполняют минимум, которое от них жильцы требуют, мне кажется наивно. Под ним есть структуры взаимоотношения КСК с государственными органами. И второе, опять же по Алматы, все хорошо понимают, что у нас половина жилого фонда — это арендаторы, люди, которые не являются владельцами жилья. Многие хозяева живут либо в Астане, либо в других регионах Казахстана, и просто рассматривают квартиры, как часть бизнеса. Как будет работать система, если это не его жилье, он снимает ее в аренду, таких очень много. Понятно, что для него это все временное жилье, честно говоря, они не связывают будущее с Алматы.

Анвар Боранбаев: Но будем так говорить: сдающий в аренду тот или иной участок определенных в квадратных метрах, получает соответствующую оплату, и содержание ложится на него, потому что он является владельцем, и он должен контролировать того или иного арендатора, который будем так говорить, несет в себе зону какого-то риска. То есть, пожалуйста, это зона ответственности.

Карлыгаш Еженова: Резюмирую нашу дискуссию, к чему мы пришли? Мы пришли, во-первых, к тому, что за 25 лет мы даже не удосужились принять соответствующий закон, за 25 лет мы не создали ни финансовой, ни какой-либо другой инфраструктуры для предотвращения последствий возможных землетрясений и любых техногенных катастроф, вероятность которых возрастает с каждым годом, потому что мы наблюдаем тотальный износ основных фондов, мы наблюдаем нарушения всякого рода правил и норм эксплуатации и т.д. Что из этого следует? Из этого следует, что денег в государстве на предотвращение этих возможных последствий нет. Страховщики предлагают выход. Население должно взять эту роль на себя и за счет своих страховых взносов сформировать некий фонд, который интегрирован в международную систему страхования, перестрахования. И за счет этого есть какая-та гипотетическая вероятность, что у нас будет какая-та возможность хотя бы часть расходов компенсировать. Но тут мы опять упираемся в экономическую, социальную ситуацию в целом. Даже если будет развернута широкая пропагандистская кампания, даже если будет принят соответствующий закон. Предположить, что сейчас все население кинется страховать свою недвижимость очень тяжело. По моим прогнозам это не более 5%, даже Алматы, который является более или менее экономически благоприятным регионом. 95% населения просто не смогут себе этого позволить. Поэтому выводы ,к сожалению, у нас с вами неутешительные, но я предлагаю все-таки уповать на то, что мы начнем процесс паспортизации, что мы все-таки начнем принимать соответствующие законодательства и пусть все катастрофы подождут пока мы это сделаем. А поскольку мы живем в Казахстане, это будет происходить очень долго и соответственно все катастрофы, надеюсь, отложатся на какой-то неопределенный период времени. Это, конечно, шутка, но в тоже время, наверное, пожелания ко всем к нам. Я надеюсь, что мы отделаемся, в крайнем случае, легким испугом. Спасибо вам большое за то, что вы нашли время поговорить об этом. Я думаю, что мы будем возвращаться к этой теме ни раз.

• 155
• 134