Напала бы Россия на Украину, если бы Украина не отказалась от ядерного оружия?

В ООН началась подготовка к запланированной на 2026 год Обзорной конференции сторон Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), который был подписан в 1968 году. Многие ожидают, что это будет очень конфликтное мероприятие. Ряд стран сегодня пересматривают свои взгляды на принципы нераспространения, потому что они задаются вопросом: а напала бы Россия на Украину в 2022 году, если бы Украина не отказалась от ядерного оружия, унаследованного от СССР? Такие гадания, в свою очередь, породили у других стран страхи по поводу возможного распространения ядерного оружия.

Подобная озабоченность не является чем-то новым, конечно. В своих мемуарах «Жизнь в американский век» я описываю не менее конфликтный период – 1970-е годы, когда я отвечал за политику ядерного нераспространения в администрации президента США Джимми Картера. После нефтяного кризиса 1973 года сложилось общепринятое мнение, что в мире кончается нефть, и поэтому нужно срочно переключаться на атомную энергетику. Однако при этом повсеместно (и ошибочно) считалось, что в мире кончается уран, и поэтому придётся использовать переработанный плутоний (побочный продукт урана, использованного в атомных реакторах).

Согласно прогнозам того времени, ожидалось, что к 1990 году 46 стран будут извлекать плутоний из отработавшего ядерного топлива. Проблема заключалась в том, что плутоний представляет собой материал, который можно использовать в ядерном оружии. И поэтому миру, в котором активно занимаются торговлей плутонием, грозила серьёзная опасность ядерного распространения и ядерного терроризма.

В 1974 году Индия стала первой страной – помимо пяти стран, перечисленных в ДНЯО (Китай, Франция, Россия, Великобритания и США), – которая осуществила «мирный ядерный взрыв» (как она это эвфемистично назвала). Индия использовала плутоний, полученный из отработанного американского и канадского урана, который был предоставлен ей с условием использования только в мирных целях. После этого Франция согласилась продать завод по переработке плутония Пакистану, чей премьер-министр, Зульфикар Али Бхутто, заявил, что его страна будет есть траву, но не позволит Индии создать ядерную монополию в Южной Азии. Тем временем в Латинской Америке Германия собралась продать завод по обогащению урана Бразилии, а Аргентина изучала собственные варианты использования плутония. Другие страны потихоньку занимались тем же самым, и поэтому постепенно начиналась новая гонка ядерных вооружений.

Десятью годами ранее президент США Джон Кеннеди предупреждал, что в 1970-е годы в мире появится 25 ядерных держав. Хотя ДНЯО был призван предотвратить этот сценарий, казалось, что прогноз Кеннеди может сбыться. Однако, попав в Белый дом, Картер (у которого имелся опыт работы инженером-атомщиком в ВМФ) был решительно настроен не допустить этого.

Я же, со своей стороны, работал до этого в созданной Фондом Форда и корпорацией Mitre Комиссии по вопросам атомной энергии и ядерного нераспространения, в которую входило множество членов будущей администрации Картера. Хотя многие тогда опасались, что мир движется к плутониевой экономике и к распространению ядерного оружия, в докладе Ford-Mitre это общепринятое мнение ставилось под сомнение и доказывалось, что самым безопасным способом использования атомной энергии является международно контролируемый «однократный» топливный цикл, который позволяет оставлять плутоний в хранилищах отработавшего топлива.

Картер одобрил наш доклад, когда мы встретились с ним в Белом доме. Однако наши рекомендации вызвали серьёзное недовольство у американской атомной отрасли, а также у сенаторов из западных и южных штатов, в которых могли закрыться соответствующие объекты. Кроме того, эти рекомендации были анафемой для наших союзников, в том числе для Франции, Германии и Японии, чьи энергетические стратегии (и экспорт) оказались бы нарушены.

Когда я вошёл в состав администрации, моя работа заключалась в реализации политики Картера. Результатом стала острая критика со стороны всех перечисленных выше групп. Будучи ранее учёным, я получил новый опыт: моё имя появлялось в критически настроенных редакционных статьях и в заголовках новостей, меня вызывали в сенатский комитет, где жёстко распекали. Трудно помнить о своей возможной правоте, когда вам постоянно говорят, что вы не правы!

Вопрос был в том, как прорваться сквозь общепринятое мнение, которое толкало мир в плутониевую экономику. Мы пригласили другие страны присоединиться к программе Международной оценки ядерного топливного цикла (INFCE) для того, чтобы ответить на такие вопросы, как, например, ситуация с поставками урана или возможность контроля за плутонием. Старт программе INFCE был дан на большой конференции в Вашингтоне в 1977 году, а её комитеты и рабочие группы встречались в течение последующих двух лет. Тем самым эта программа сыграла центральную роль в стратегии Картера: купить время с целью затормозить развитие ситуации и сформировать международные знания о реальных издержках и об альтернативах ядерному топливному циклу, чью природу атомная отрасль считала неизменяемой.

За два года программа INFCE многое сделала для достижения этих целей. В 1977 году основные страны-поставщики ядерной продукции встретились в Лондоне и договорились об общих принципах «ограничений» экспорта деликатных ядерных технологий. Вскоре после этого Франция и Германия приостановили экспорт заводских объектов, которые вызывали дискуссии.

А что происходит с ядерным нераспространением сегодня? Хорошая новость: сейчас только у девяти стран есть ядерное оружие, а не у двух десятков, как прогнозировал Кеннеди, рассуждая о 1970-х. Кроме того, ДНЯО подписали 189 сторон. Это одно из немногих соглашений о контроле над вооружениями, которые до сих пор соблюдают крупнейшие державы. Принципы, утверждённые Группой ядерных поставщиков, до сих пор действуют, и, хотя некоторые страны занимаются переработкой отработавшего ядерного топлива, мир не спешит переходить к нестабильной плутониевой экономике.

Плохая новость в том, что Северная Корея отказалась от своих обязательств в рамках ДНЯО. Начиная с 2006 года, она осуществила уже шесть ядерных взрывов, а Ким Чен Ын нередко бряцает ядерным оружием, причём крайне дестабилизирующим образом. На Ближнем Востоке Иран построил объекты по обогащению оружейного урана и быстро приближается к порогу, за которым его ждёт превращение в десятую страну мира с ядерным оружием. Многие наблюдатели опасаются, что в этом случае может начаться каскад ядерного распространения в регионе: иранскому примеру быстро последует Саудовская Аравия.

Подобное развитие событий вызывает тревогу. Как показывает мой опыт работы в 1970-х, когда обстановка выглядит особенно мрачной, следует обязательно продолжать усилия по замедлению распространения ядерного оружия. В противном случае мир станет намного опасней.

Copyright: Project Syndicate, 2024. www.project-syndicate.org

• 19
• 19