Нурбулат Масанов – промелькнувший метеор казахстанской политики

Ему, как и многим другим, не дали реализовать в полной мере свой политический потенциал. Его не хватает особенно сегодня, – говорят о нем. Сегодня, в условиях идеологического вакуума, стало особенно ясно, какой долгосрочный эффект имеет зачистка политического поля. К сожалению, эта традиция все еще продолжается. А тем временем, молодое поколение не только не помнит, а просто не знает профессора Нурбулата Масанова – политика и политолога, историка и этнолога, публициста и просто настоящего Гражданина.

Не мифологизированная история

Нурбулат Масанов был прирожденным историком и этнологом в прямом смысле слова. Его отец, Эдигей Масанов, несмотря на свои молодые годы, являлся известным на весь Союз этнографом-практиком, но тоже ушел из жизни молодым. Его так же, как Шокана Уалиханова, называли «промелькнувшим метеором казахской науки».

После окончания университета Нурболат Масанов пошел на работу в Институт истории, археологии и этнографии АН Каз.ССР, пройдя путь от старшего лаборанта до старшего научного сотрудника. Уже в 32 года он становится ученым секретарем Академии наук, а к моменту развала СССР – докторантом Института этнологии и антропологии РАН. После чего переходит на работу в КазГУ (КазНУ имени аль-Фараби), где вскоре стал доцентом, а потом и профессором.

Здесь он оказался, что называется, в своей стихии – стал одним из самых «продвинутых» преподавателей, лекции которого приходили послушать не только студенты-историки, но и школяры с других факультетов. Они не были не только интересными и познавательными, но и заставляли делать то, что еще несколько лет назад было запрещено – думать, анализировать, конструировать выводы. А вот это уже становилось потенциально опасным для нарождающегося режима.

Кстати, профессор Масанов еще тогда, в первой половине 90-х, давал своим студентам семинарские задания о том, как они видят ближайшее будущее страны, с учетом, как он был уверен, развивающегося авторитаризма. Об этом же он писал и в многочисленных статьях в различных газетах (независимой прессы тогда было больше), комментировал в телепрограммах, говорил на «круглых столах». Примерно в это же время он стал самым первым и наиболее значимым политологом в истории современного Казахстана. Нурбулат Эдигеевич всегда мог найти «изюминку» в тех или иных событиях, которые оказывались не только верными, но и пророческими. И это, конечно же, не могло нравиться режиму и его тогда еще молодым носителям.

Но Масанов всегда и во всем выступал за объективность – касалось ли это политики или науки. Он действительно был многогранен, но его деятельность в политике, науке, политологии, общественной жизни и даже в спорте (футбол для него был настоящей страстью) всегда сводилась к одной формуле – быть объективным и относиться критически, а не эмоционально к любым процессам. В первую очередь, к науке – на волне «нового взгляда» на национальную историю, он вместе с некоторыми коллегами (в первую очередь, это Ирина Ерофеева) выступал против ее мифологизации.

Скрытый лидер

За это он и сам подвергался критике, которую воспринимал даже не с готовностью, а некоторой радостью, так как это давало возможность для полемики. Поговорка «В споре рождается истина» в данном случае не очень подходит – ведь консенсус не всегда является истиной, которую могут принять обе (если не больше) стороны. Тут до банальности просто – спор и полемика являются основой демократии, к которой мы тогда шли (или думали, что к ней идем) в ту пору. Поэтому открытие вместе с Сергеем Дувановым дискуссионного клуба «ПолиТон» стало логичным продолжением этой идеи, которую полностью разделял его друг и соратник.

Но это было немногим позже – в 2002 году. До этого Масанов успел многое сделать в политической, научной и общественной жизни страны. Так, в 1996-ом он становится соучредителем Казахстанского Международного Бюро по правам человека и соблюдению законности – того самого «Бюро Жовтиса», без которого сейчас трудно представить правозащитное поле Казахстана. Наукой и культурой Масанов тоже не прекращает заниматься – с 1996 по 1999 годы он является членом правления фонда «Сорос-Казахстан», пишет труды по номадизму и его влиянию на современную историю, активно участвует в различных научных конференциях.

В качестве публициста на исторические и общественно-политические темы он, как говорят сейчас, создает тренды, которые нередко вызывают бурную, в том числе и критическую реакцию в обществе. Но это автор считает не только правильным, но и нужным – именно так должно формироваться «общественное мнение», а не его аморфность или сплошной «одобрям-с».

Одновременно Масанов принимает самое активное участие в жизни казахстанской оппозиции, желая того или нет, став одним из ее лидеров. Но, в отличие от многих соратников, у него не было политических амбиций – его взгляды сами вытолкнули его в лидеры, сделав тем, за которым могли бы пойти не только миллионы граждан, но и сами «большие оппозиционеры». При этом он бы с легкостью мог баллотироваться в президенты, если бы не один существенный минус – незнание казахского языка.

Тем не менее, с октября 1999 года Нурубулат Масанов становится сопредседателем Форума демократических сил Казахстана. В 2001-ом принимает активное участие в организации движения «Демкоратический выбор Казахстана», а с декабря того же года – президент Казахстанской ассоциации политической науки, главным инициатором которой был сам.

Выдавить Масанова

Теперь создается впечатление, что он знал о своем коротком сроке пребывание на этой земле, и поэтому стремился сделать побольше, став в итоге, как и его отец, «промелькнувшим метеором», но не только в отечественной истории и этнографии, но и в политике и политологии.

Очевидно, такая кипуча деятельность не могла понравиться властям, вплоть до Верховного. Масанова уволили из КазНУ, но наукой он заниматься не перестал. Его публикации в прессе вызывали критику, в том числе целенаправленную, а он как будто этого и ждал. Он много раз привлекался к административной ответственности, но бывали случаи, когда он сам сдавался в полицию, заявляя, что является организатором несанкционированных митингов. Были попытки уголовного преследования, различные провокации и то, что сейчас называется буллингом (но через печатные издания, в основном контролируемые Даригой Назарбаевой и Рахатом Алиевым, хотя с последним их объединял тот же футбол). Но казалось, что от этого Масанов все больше укреплялся в вере в необходимости менять страну изнутри.

Но в конце 2005 года – уже после убийства Заманбека Нуркадилова и одних из самых горячих президентских выборов – появляется противоречивая для восприятия новость. Позитивная ее часть сводилась к тому, что в Казахстане появился Институт культурного наследия номадов, а печальная – что его возглавит Нурбулат Эдигеевич, и, судя по всему, с условием ухода из политики.

Мы не знаем, кто и какими аргументами убеждали переговорщики (хотя на поверхности лежит личность тогдашнего министра культуры Ермухамеда Ертысбаева, который, якобы, содействовал появлению такого института) и чем пригрозили они Масанову. Равно как и не можем осуждать его за это выбор, хотя некоторые в то время и корили его за «слабохарактерность». Более того, этот его шаг можно считать победой, так как новый институт даже за то короткое время, когда его возглавлял Нурбулат Эдигеевич, сделал очень многое. И даже после его смерти, пока его не закрыли. Почему был ликвидирован – вопрос отдельный, и, как нам представляется, тоже с большой примесью политики, в том числе и касающейся взаимоотношений с Россией.

Загадки смерти

5 октября 2006 года все общество потрясла новость о скоропостижной смерти Масанова. Первая реакция – убили неугодного политолога, который хоть и ушел из политики в науку, но все равно представлял угрозу режиму. По официальной версии – последствия застарелой болезни, которую усугубила аллергическая реакция на какую-то еду. «Скорая» не смогла его спасти то ли из-за некомпетентности врача, то ли из-за отсутствия каких-то лекарств и элементарного оборудования. Как бы то ни было, можно (и нужно) констатировать, что его убила коррумпированная власть – ведь если бы «скорая» была укомплектована, если бы врач соответствовал требованиям, а… Впрочем, Нурбулат Эдигеевич, как и всякий историк, не особо жаловал сослагательное наклонение, поэтому обойдемся без «если бы…».

Вот что сказал Евгений Жовтис на панихиде по другу и единомышленнику 7 октября 2006 года:

«Он болел страной и в общем-то умер, как мне кажется, от того, с чем он и боролся – от нелепости, от глупости, от отсутствия порядка, от медицины, которая позволяет уходить человеку, у которого приступ астмы. Он боролся за цивилизованную, развитую страну. Сейчас для Казахстана это огромная пробоина. Это пробоина расширяется, она сначала была пробита Алтынбеком Сарсенбаевым, который был больше политиком и идеологом политических реформ. А теперь и Нурбулатом, который был по существу идеологом общественного развития».

Похоронили, кстати, Нурбулата Масанова рядом с Алтынбеком Сарсенбаевым, которого он пережил на восемь месяцев.

Также вы можете прочитать материалы по теме:

Серикболсын Абдильдин VS Нурсултан Назарбаев: хроника противостояния двух коммунистов
Каратай Турысов: расплата за собственную позицию
Марат Оспанов: загадочная смерть реального конкурента Назарбаева
Ерик Асанбаев: тот, кто привел к власти Назарбаева, оставаясь у него в тени
Как Назарбаев устранил Сулейменова не огнем и водой, но медными трубами
Как Назарбаев избавлялся от политических конкурентов.

• 168
• 169