О чем молчали жены «врагов народа»?

Рабига Лапина, жена первого наркома здравоохранения Казахской АССР Санжара Асфендиярова, была отправлена в Карлаг в 1937 году после ареста мужа.

Дочь востоковеда, знатока культуры и обычаев коренных народов Туркестанского края Сералы Лапина родилась в 1893 году в Самарканде. Позже ее отец, выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета, вернулся в Петербург, работал там присяжным поверенным, а затем открыл частную адвокатскую контору, где ему часто приходилось защищать в судах интересы своих соплеменников.

В доме отца, где часто собиралась казахская диаспора, Рабига, встретила будущего мужа – студента Петербургской военно-медицинской академии Санжара Асфендиярова.

Когда в 1928 году его, ректора Московского института востоковедения, а чуть позже – и.о. директора Института по изучению национальных и этнических культур восточных народов СССР, пригласили в Казахстан, его жена, выпускница Санкт-Петербургского Павловского института благородных девиц, пошла работать в Совет Народных Комиссаров Казахской АССР начальником канцелярии управления делами. В 1933 года она перешла в Публичную государственную библиотеку (Национальная библиотека РК), где до ареста и отправки в лагерь АЛЖИР для жен репрессированных, заведовала отделом обработки и систематизации литературы.

ОСО (Особое совещание) при НКВД приговорило ее к 5 годам исправительно-трудового лагеря. На свободу она вышла 5 мая 1943 года, но жить в крупных городах Союза ей было запрещено. В том числе и в Москве, где жила ее родная сестра Рахиля. И она приехала на родину – в Кзыл-Орду.

Из рассказа ее двоюродной сестра Алимы Лапиной:

– Я в ту пору была школьницей, мало что помню. К тому же, жизнь заставила бояться даже собственной тени. Наш отец, Жагфар Лапин, избежал участи быть «врагом народа» из-за своей ранней смерти, но мама тоже прошла через Карлаг. Перед тем, как выпустить оттуда, с нее, видимо, взяли какую-то подписку: она никогда никому ничего не рассказывала о годах, проведенных там, и нас, двоих своих дочерей, мама учила быть молчаливыми и нелюбопытными.

Несмотря на то, что нашу семью старались обходить стороной, народ Рабигу Лапину встретил очень тепло. Позже ее сестра Рахиля рассказывала, что в письмах Рабиги к ней были такие строки: «Я сожалею о том, что когда моя жизнь была в зените, то мало общалась с нашими простыми родственниками. Они меня встретили очень радушно – и одели, и обули, и накормили. Одно меня не устраивает – их «половая» жизнь: здесь все спят на полу».

Я не могу сказать, где находились после ареста родителей дочери Асфендияровых – Алия и Диля (Адолят). Знаю лишь, что как только сняли запрет на выезд в другие города, Рабига уехала в Ташкент, где в ту пору жиля Диля. Алия же, насколько я знаю, вышла замуж за москвича. У них родилась дочь Маша, которая, по слухам, уехала в Израиль.

Что касается наших с Рабигой Лапиной общих корней, то могу сказать, что наши отцы были родными братьями. Сералы Лапин, отец Рабиги, юрист по образованию, был депутатом Четвертой государственной Думы, серьезно занимался изучением восточных языков, перевел с персидского на казахский «Шах-намэ». Обе его дочери, Рабига и Рахиля, закончили институт благородных девиц в Смольном. Там, в Петербурге, и состоялась встреча Санжара с будущей женой.

После смерти Рахили (она была бездетной) все родственные связи с моими двоюродными сестрами прервались. Единственное, что меня связывает с ними, это особняк на пересечении улиц Толе-би и Валиханова, где когда-то жила семья Санжара Асфендиярова, а потом располагалось Турецкое посольство. Каждый раз, проходя мимо него, я читаю суру из Корана.

Дочь Адолят Асфендияровой Софья Султанова, приезжавшая в Алматы из Ташкента по приглашению фонда хана Абулхаира (Санжар Асфендияров его прямой потомок), вспоминала:

– Мама была младшей и любимой дочерью Санжара Джагфаровича Асфендиярова. Ей было 17 лет, когда ее отца арестовали как «врага народа». После этого бабушка, Рабига Сералиевна, ожидая со дня на день собственного ареста, в спешном порядке отправила маму в Москву к старшей дочери Алие. Та успела к этому времени закончить институт иностранных языков и уже работала.

Адолят Асфендиярова с началом войны поехала в Ташкент, где жили сестры отца – известные в этом городе врачи Гульсум Санжаровна и Анеля Санжаровна Асфендияровы. Здесь она вскоре вышла замуж за инженера-строителя Темирбая Губайдуллина. Он, кстати, приехал в Ташкент из Урала, также спасаясь от репрессий. Его отец, подвергшийся раскулачиванию, настоял на том, чтобы сын в целях безопасности сменил фамилию. Так Темирбай Кашкинбаев стал Губайдуллиным.

В 1944-м у молодых родилась дочь Софья. А вскоре к ним приехала из Кзыл-Орды мать Адолят Рабига Лапина.

Когда в начале 1954 года пронеслись первые слухи о том, что началась реабилитация жертв сталинского террора, Рабига Лапина была уже тяжело больна – у нее был рак пищевода. Увы, она не дождалась, того дня, когда добрые имена супругов Асфендияровых будут восстановлены. Ее дочь Адолят получила эти документы только через четыре года после ее смерти – в 1958 году. Все, что Рабига Лапина думала о советской власти, ушло с ней, чего и добивался «большой террор».

Чудовищная логика придуманной большевиками машины по уничтожению (и не только физически) людей в том и заключалась, чтобы, расправившись в первую очередь с элитой, обезглавить и сделать народ покорным и послушным, чтобы потом упрекать – «у вас ничего своего не было, все, что есть, вам дали мы».

Вслед за этим началась более широкая реабилитация имени Санжара Асфендиярова как крупного ученого и общественного деятеля. Адолят Асфендиярову в связи с этим стали без конца вызывать в Алма-Ату. Она же, помогая восстанавливать историческую память об отце, заодно хлопотала о том, чтобы вернуться с семьей на родину. Но на все ее просьбы, которые она писала вместе с академиком-историком Рамазаном Сулейменовым, приходил один ответ: в связи с тем-то и тем-то жилья вам предоставить не можем…

• 75
• 49