Переводы «Слов назидания»: каждый видит свое

В творческой и научной среде есть распространенное мнение, что «Абайды оқымаған қазақ жоқ», то есть «нет казаха, который бы не читал Абая». Но на самом деле это далеко не так.

Труды Абая изобилуют древнетюркскими, арабскими и персидскими терминами, что затрудняет его восприятие простым обывателем. Поэтому необходимо при издании его трудов рядом с этими терминами выводить и этимологию этих слов.

Переводы его творчества также оставляют желать лучшего, каждый переводит по своему ведению, но, как мне кажется, без глубокого осмысления и соответствия мысли автора. Нам прекрасно известны переводы Абая русскими авторами, где тончайшей нитью проходит поэтический дух авторской ментальности. Не буду говорить о переводе поэтического творчества Абая, но даже переводы «Слов назидания» у разных авторов имеют существенные разночтения.

Например, первое слово: «Бұл жасқа келгенше жақсы өткіздік пе, жаман өткіздік пе, әйтеуір бірталай өмірімізді өткіздік: алыстық, жұлыстық, айтыстық, тартыстық – әурешілікті көре-көре келдік. Енді жер ортасы жасқа келдік: қажыдық, жалықтық; қылып жүрген ісіміздің баянсызын, байлаусызын көрдік, бәрі қоршылық екенін білдік».

«Абай избранное» ISBN 5-7034-0134-8, составитель Сауле Мансурова: Слово первое. «Хорошо ли, плохо ли я прожил, но вот состарился. Прожита жизнь – спорил я, боролся, судился, имея одни хлопоты, и в них обессилел, устал и убедился в бесцельности всего сделанного».

Это же в издании «Абай. Проклято богом оно» ISBN 978-601-7294-88-5, Международный клуб Абая, перевод Клары Серикбаевой: «Хорошо я жил или плохо, а пройдено немало: в борьбе и ссорах, судах и спорах, страданиях и тревогах дошел до преклонных лет, выбившись из сил, пресытившись всем, обнаружил бренность и бесплодность своих деяний, убедился в унизительности своего бытия».

Это же в издании «Абай. Слова назидания» ISBN978-601-01-1002-1, перевод Сатимжана Санбаева: «Хорошо ли я прожил до нынешнего дня, плохо ли, но пройдено не мало. Всего было вдоволь в этой жизни: и споров, и тягостных пересудов, и борьбы, и недостойных ссор… Но вот, когда уже виден конец пути, когда обессилел и устал душой, я убеждаюсь в бесплодности своих благих намерений, в суетности и бренности человеческой жизни».

Здесь не нужно быть филологом или философом, чтобы понять разночтения в переводах «Слов назидания», его смыслового значения и идейной сущности. Я думаю, нужен один четкий и ясный перевод авторской мысли.

Абай обучался в медресе у муллы Ахмет-Ризы в Семипалатинске, где ознакомился с работами восточных философов и мыслителей Фирдоуси, Алишера Навои, Низами, Физули, Ибн Сины и западных философов Аристотеля, Сократа, Платона, Спенсера, Милля, Спинозы, Дарвина, посещал русскую приходскую школу, дружил с русскими политическими ссыльными Е.П. Михаэлисом, С.С. Гроссом, Н.И. Долгополовым, переводил И. А. Крылова, М. Ю. Лермонтова, А. С. Пушкина, И. Гете и Дж. Байрона, был знаком с творчеством Л.Н. Толстого, М.Е. Салтыкова, Н.В. Гоголя, В.Г. Белинского, Н.Г. Чернышевского и других. Но никогда не говорится о его знакомстве с творчеством Ф.М. Достоевского, при жизни признанным классиком русской литературы и одним из лучших романистов мирового значения, считающегося первым представителем персонализма в России.

Из всех русских классиков встретиться вживую или обучаться русскому языку Абай мог бы у Ф.М. Достоевского, годы ссылки которого в Семипалатинске (1854 г. – 1859 г.) и отроческого обучения Абая совпадают. Есть множество косвенных фактов, говорящих об их возможной встрече, например, дружба родителей Шокана Уалиханова и Абая Кунанбаева. Также известен факт, что Чингиз Уалиевич Валиханов был поручителем Кунанбая Ускенбаева по уголовному делу, были общие знакомые, которые могли способствовать встрече Абая с Достоевским. В конце концов, обучить русскому языку и привить интерес к русской литературе мог и Ф.М. Достоевский, который, помимо того, что был большим знатоком русской литературы, занимался репетиторством.

Можем ли мы сказать, что Абай не был знаком с его творчеством?! Говоря языком экзистенциальной философии, это полный абсурд. Но об этом как-то принято молчать, и я думаю, это веяние советского прошлого, ведь не секрет, что Владимир Ленин не очень жаловал русского классика, говоря об «архискверном Достоевском».

Говоря о публицистике Абая, его «Слов назидания», многие казахские ученые филологи считают, что он пришел к ней, когда понял, что некоторые люди не воспринимают поэтические строки и не могут их понять, поэтому ему пришлось стать публицистом. Я считаю, что это в корне неправильное толкование публицистики Абая, этой деятельности во многом способствовало творчество Ф.М. Достоевского, предтечи религиозной экзистенциальной философии. Но Достоевский экзистенциален лишь постановкой своих вопросов, но не их разрешением. Абай в своих назидательных словах не только задавал вопросы об экзистенциальной сущности человека, но и отвечал на них. Влияние Л.Н. Толстого, как мне кажется, на публицистику Абая тоже имеется, но Толстой был отлучен от церкви за свои произведения, а это могло оттолкнуть Абая.

Что представляет из себя экзистенциальная философия? Экзистенциализм – направление философии, главным предметом которого стали сущность человека, его проблемы, трудности, существование в окружающем мире. Смысл экзистенциализма – познать себя. А экзистенциальный кризис – это не кризис жизненных приоритетов, а кризис выбора жизненного пути. Взглянем через призму экзистенциальной философии на слова назидания Абая: «Жас бала анадан туғанда екі түрлі мінезбен туады: біреуі – ішсем, жесем, ұйқтасам деп тұрады…….. Біреуі – білсем екен демеклік.» – «Ребенок рождается на свет, наследуя два начала… Это потребность плоти… Другое – тяга к познанию» (седьмое слово).

«Адам ата-анадан туғанда есті болмайды: естіп, көріп, ұстап, татып ескерсе, дүниедегі жақсы, жаманды таниды дағы, сондайдан білгені, көргені көп болған адам білімді болады». – «Дитя человеческое не рождается на свет разумным. Только слушая, созерцая, пробуя на ощупь и на вкус, оно начинает познавать разницу между хорошим и плохим». (девятнадцатое слово).

«Адам ұғылы екі нәрседен: бірі – тән, бірі – жан. Ол екеуінің орталарында болған нәрселердің қайсысы жибили, қайсысы кәсиби – оны білмек керек». – «Природа человека состоит из двух вещей: одно – тело, одно – душа. Нужно знать какое между ними из этих вещей врожденное, какое приобретенное» (сорок третье слово).

Абай в произведении «Көк тұман-алдыңдағы келер заман» говорит: «Ақыл мен жан мен өзім, тән менікі… Менікі деп жүргеннің бәрі оныкі…». «Мен», «менікі», то есть, «Я» и «мое» – экзистенция сущности и существа, «оныкі» – то есть «его» транстенденция божественности. Карл Ясперс утверждал, что человек сможет найти истину, если установит с другими «истинные отношения» или «экзистенциальную коммуникацию». Установление такой коммуникации возможно при полном доверии и взаимной любви. Для этого необходимо разорвать те связи, которые мешают наладить эту коммуникацию. Абай выводит тезис «адам бол» – «будь человеком», в произведении «Ғылым таппай мақтанба» он говорит: «Бес нәрседен қашық бол, бес нәрсеге асық бол, адам болам десеңіз» – «Чтоб человеком ты был. И вровень с веком ты был, ты пятерых побори. И пятерых избери». Это твои «истинные отношения» или «экзистенциальная коммуникация» с другими. «Адам баласына адам баласының бәрі – дос» – «Всяк человек человеку друг» (тридцать четвертое слово). «Адамшылықтың алды – махаббат, ғадаләт, сезім» – «Начало нравственности – любовь, справедливость, чувства» (сорок пятое слово).

Кьеркегор, основоположник экзистенциализма, констатирует: «Подлинное существование и есть экзистенция. В своем восхождении к подлинному существованию человек проходит три стадии: эстетическую, когда жизнь человека определяется внешним миром. Человек «плывет по течению» и стремится только к удовольствию; этическую, когда человек делает сознательный выбор, осознанно выбирает себя, теперь им движет долг; религиозную, когда человек глубоко осознает свое призвание, полностью обретает до такой степени, что внешний мир не имеет для него особого значения, не может стать препятствием на пути человека. С этого момента и до конца своих дней человек «несет свой крест», превозмогая все страдания и внешние обстоятельства».

Абай в «Словах назиданиях» приводит все эти три стадии: Эстетическая – «Тек жұрт қылғанды біз де қылып, жығылып, тұрып жүрсек болғаны дейді». – «Говорим, мы делаем то же, что и другие, падаем, встаем как все» (шестнадцатое слово). Этическая – «Әуелі адамның адамдығы ақыл, ғылым деген нәрселерменен» – «Изначально человеческая нравственность от разума и знания» (тридцать восьмое слово). Религиозная – «Себебі алла тағала езі – хақиқат, растықтың жолы… Өз пиғылдарыңды соған өз халіңше ұқсатуды шарт қыл». – «Потому что сущность Аллаха это истина и правды путь… По своим возможностям свои помыслы делай схожими его требованиям» (тридцать восьмое слово).

Абай, также как Блез Паскаль, видел и ограниченность разума: «Алла тағала – өлшеусіз, біздің ақылымыз – өлшеулі» – «Аллах – безграничен, наш разум – ограничен» (тридцать восьмое слово), то есть наша экзистенция ограничена, транстенденция божественного безгранична. Паскаль утверждал, что и чувства, и разум (в том числе и вера, и сердце – Паскаль признавал его органом познания) также дают человеку познание истины – каждое в своей области.

Абай констатирует: «Осы үшеуің басыңды қос, бәрін де жүрекке билет… мен жүректі жақтадым. Құдайшылық сонда, қалпыңды таза сақта, құдай тағала қалпыңа әрдайым қарайды деп кітаптың айтқаны осы» -«Объединитесь трое, пусть главенствует сердце… я поддерживаю сердце… Вера здесь, сохраняй ее в чистоте, бог всегда бдит ее состояние, сказала так говорит книга» (семнадцатое слово).

Аврелий Августин говорил: «Истину о боге не может познать разум, но вера». Вера неразрывна с сознанием, взаимно предполагают друг друга, но всегда вера впереди». Абай утверждает: «Иман деген – алла табарака уа тағаланың шәриксиз, ғайыпсыз бірлігіне, барлығына уа әр түрлі бізге пайғамбарымыз саллалаһу ғалайһи уәссәлләм арқылы жіберген жарлығына, білдіргеніне мойын ұсынып, инанмақ» – «Иман – есть незыблемая вера в Единого и Всемогущего Создателя, о бытии и существование которого дано нам знать из посланий через его Пророка, мир ему и благословение» (тринадцатое слово).

И конечно, нельзя не сказать о предтечах экзистенциализма Ф.М. Достоевском и Фридрихе Ницше. «Бога нет, значит все дозволено» – тезис одного из героев Достоевского, Абай противопоставляет этому антитезис: «Алланың өзі де рас, сөзі де рас…». Ницше, констатируя кризис христианской религии, выводит идеал «сверхчеловека», Абай же выставляет посредством «имандылық» божественное начало, что делает из получеловека «толық адам» – «совершенного человека».

В своем эссе «Миф о Сизифе» Альбер Камю, относимый к направлению экзистенциализма, утверждает, что когда Сизиф осознает бесцельность своей задачи и однозначность своей судьбы, он обретает свободу в понимании абсурдности собственной ситуации и достигает состояния умиротворенного принятия действительности в своем творческом потенциале. Камю заключает, что «все хорошо» и, несомненно «Сизифа следует представлять себе счастливым». Так же и Абай, понимая абсурдность ситуации, поднявшись на вершину поэтического творчества, переходя на публицистику, как Сизиф, спускающийся с горы, пытается найти утешение в своем служении, посредством которого найти способ того, чтобы человек стремился к осознанию своей сущности на пути к совершенному человеку и в заключении своего первого слова говорит: «….Ақыры ойладым: осы ойыма келген нәрселерді қағазға жаза берейін, ақ қағаз бен қара сияны ермек қылайын, кімде-кім ішінен керекті сөз тапса, жазып алсын, я оқысын, керегі жоқ десе, өз сөзім өзімдікі дедім де, ақыры осыған байладым, енді мұнан басқа ешбір жұмысым жоқ» – «….Наконец решил: бумага и чернила станут отныне моим утешением, буду записывать свои мысли. Если кто найдет в них нужное для себя слово, пусть перепишет или запомнит. Окажутся ненужными людям, мои слова останутся при мне. И нет у меня теперь иных забот».

• 84
• 86