Почему парламент Казахстана волнует постельная жизнь граждан?

Обсуждение запрета «пропаганды ЛГБТ» вновь стало одной из главных тем в казахстанском парламенте. Очевидно, остальные проблемы в стране имеют второстепенное значение. На прошлой неделе рабочая группа Мажилиса поддержала норму о запрете «пропаганды ЛГБТ и педофилии» – два несопоставимых понятия, искусственно соединённых в одно предложение. Теперь документ направлен на рассмотрение профильных комитетов.

Если закон будет принят, то он позволит наказывать не только медиа и активистов, но и обычных граждан – за репост, комментарий, флаг, значок или даже использование цвета радуги. Формально документ всё ещё находится на уровне рабочих обсуждений, но по факту складывается впечатление, что он уже прошёл политическое одобрение.

Впрочем, даже если норма не дойдёт до окончательного голосования, сам факт её столь усердного продвижения показывает готовность депутатов использовать законодательство как инструмент идеологического давления.

Депутаты, продвигающие поправку, утверждают, что закон нужен для «защиты детей» и «укрепления семьи». По их словам, речь якобы идёт не о дискриминации, а о «традиционных ценностях». Тем не менее, соединение совершенно разных терминов «ЛГБТ» и «педофилия» прямо указывает на то, что инициатива рассчитана на эмоциональный эффект и на то, чтобы общественная дискуссия изначально строилась на страхе и отторжении.

Впервые идея «запрета пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений» в парламентской повестке текущего созыва появилась год назад – весной 2024 года. Депутаты Едил Жанбыршин и Самат Мусабаев тогда предлагали дополнить статью 174 Уголовного кодекса, которая отвечает за разжигание социальной, национальной, родовой, расовой, сословной или религиозной розни, новой формулировкой: «в том числе путем пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений».

Поправка была внесена в сравнительную таблицу к сопутствующему законопроекту «О масс-медиа» и представили участникам рабочей группы. Однако почему-то уже к вечеру того же дня документ исчез из обсуждения – так же внезапно, как и появился. Член рабочей группы, юрист Гульмира Биржанова, рассказывала, что после распространения новостей об инициативе депутатов «запретить пропаганду ЛГБТ» участникам заседания представили другую таблицу, где спорной нормы уже не было. Произошло это без каких-либо объяснений.

Но оказалось, что это техническая пауза перед повторным наступлением. В ответ на вопросы журналистов депутаты прямо заявляли, что им необходимо «дополнительно изучить вопрос». И вот, в августе у сторонников запрета появилось то, чего якобы не хватало год назад, – «научное обоснование».

Речь идёт о документе, подготовленном «Национальным фондом содействия процветанию» (НФСП) – структурой с малоизвестной репутацией, но с говорящим названием. Фонд провёл так называемое «исследование влияния пропаганды ЛГБТ на детей и подростков». На основе этого исследования сторонники данного запрета решили подготовить пакет поправок теперь уже не только в Уголовный кодекс, но и в законы «О правах ребёнка», «О масс-медиа», «Об информатизации» и Кодекс об административных правонарушениях.

При этом публично результаты данного «исследования» фонд не обнародовал под предлогом того, что тема «слишком чувствительная» и потому выводы будут представлены только парламенту и отдельным неправительственным организациям, причём «за деньги». Тем не менее, именно это «исследование» теперь используется как аргумент для возвращения старых идей. Сам депутат Жанбыршин, инициировавший поправки, прямо заявил, что считает ЛГБТ-пропаганду угрозой для демографии и традиционной семьи. По его словам, «игрушки разноцветные, книги и даже мультфильмы» являются признаками «скрытой пропаганды», которые «влияют на подсознательном уровне на детей», угрожают Казахстану и потому должны быть ограничены законом.

Особенно показательной стала риторика депутата, в которой он допустил ссылку на Коран, рассуждая о недопустимости «нетрадиционных отношений». Так религиозный аргумент оказался встроен в юридическую повестку – фактически как источник правового обоснования. Это открытый разрыв с принципом светскости государства, закреплённым в Конституции.

Консультантка по международному праву в области прав человека Татьяна Чернобиль, комментируя подобные заявления, указала на присутствие в них признаков пропаганды ненависти.

– Это шаг к нарушению и Конституции и международных обязательств. Кроме цензуры эта инициатива имеет признаки пропаганды ненависти по одному из защищаемых от дискриминации оснований, то есть по причине сексуальной ориентации или гендерной идентичности. И хотя сторонники запрета настаивают, что речь не о запрете людей, а о запрете информации, это информация о самих людях. Отделить людей от информации о них тут никак не получится, – прокомментировала она.

Чернобиль подчеркнула, что сама идея о «пропаганде ЛГБТ» не имеет под собой юридической или научной основы.

– К запрещённой к распространению относятся всего два вида пропаганды: пропаганда войны и насилия и пропаганда вражды и ненависти. Это принятый в международном праве в области прав человека, в частности, права на свободу слова, то есть права свободно получать и распространять информацию, стандарт, призванный защищать людей от цензуры. Он нашёл свое отражение и в нашей Конституции: статьёй 20 гарантируются свобода слова и творчества, а цензура запрещается. В пункте 3 там же перечисляются виды информации, запрещённой к пропаганде или агитации. Список этот исчерпывающий. Пропаганду отличают огромная поражающая сила и воздействие, а также специальный субъект, с соответствующим мотивом, умыслом и, главное, возможностями. Такая пропаганда – оружие массового поражения. Назвать любую другую информацию, кроме пропаганды войны и пропаганды ненависти, «пропагандой», чтобы запретить, а не просто ограничить её, приравнивается к цензуре. Это ещё и манипуляция общественным мнением, – добавила правозащитница.

Фактически, депутаты парламента используют аргументы о защите детей и морали для риторики необходимости репрессий и легитимизации страха. При этом, о необходимости соблюдать тот самый моральный образ, о котором они пытаются демонстрировать, сами авторы инициативы как-то забывают.

Например, в августе депутат Жанбыршин в ответ на жалобу в Facebook со стороны жителя Алматы Виталия Шевченко о буллинге на почве гомофобии в школьные годы написал следующий ответ – «Дома занимайся, чем хочешь, но не следует пропагандировать ЛГБТ. Тихо и мирно живи, и не надо кукарекать об этом! Вы позорище человечества!».

В Конституционном законе «О Парламенте Республики Казахстан и статусе его депутатов» прямо сказано, что депутат обязан не допускать выражений, унижающих честь и достоинство граждан. Тем не менее, никаких предусмотренных мер взыскания за своё неэтичные выражение в адрес гражданина он так не понёс. Напротив, одобрение рабочей группой инициированного им законопроекта, фактически, лишь поддерживает данное высказывание.

– Объединение ЛГБТ и педофилии, которое осуществили депутаты в законопроекте, – это подстрекательство к ненависти к людям с определенной сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью. Это ещё больше усугубит и легитимизирует гомо/транс/би/квирфобию, и без того свойственные, увы, большинству казахстанцев, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Меньше самих ЛГБТИК+ людей от этого у нас не станет, а вот количество их ненавистников еще вырастет. В таких условиях можно только догадываться, каково будет ЛГБТИК+ людям, – комментирует сложившуюся ситуацию Татьяна Чернобиль.

Но особенно парадоксально история с депутатскими инициативами выглядит, если вспомнить, что попытки узаконить «запрет пропаганды ЛГБТ» в Казахстане раньше уже предпринимались. Десять лет назад, в 2015 году, парламент уже рассматривал схожие поправки. Тогда предлагалось ввести запрет на «пропаганду нетрадиционной сексуальной ориентации среди несовершеннолетних» в административный кодекс. Законопроект и выступления депутатов почти дословно повторял положения российского законодательства, принятого двумя годами ранее, и содержал аргументацию, схожую с нынешней, – защита детей, сохранение традиционных ценностей, борьба с негативным и «несвойственным Казахстану» иностранным влиянием.

Однако в итоге Конституционный совет, преобразованный ныне в Конституционный суд, в ответ на обращения глав Сената (которым, к слову, на тот момент был действующий президент Касым-Жомарт Токаев) и Мажилиса их отклонил. В своём решении КС указывал, что сам термин «пропаганда нетрадиционной сексуальной ориентации» не имеет правового содержания, допускает произвольное толкование и нарушает гарантированные Конституцией права человека и принцип равенства граждан перед законом. Из решения следовало, что в случае принятия этот закон фактически мог бы применяться ко всему – от образовательных программ до личных высказываний.

Казалось бы, вопрос исчерпан. Однако спустя десять лет история повторяется, – но уже с усиленным остервенением и без каких-либо попыток юридического анализа.

– Нынешнюю инициативу отличает прямолинейность, жёсткость и еще большая, чем в 2015-м году, неопределенность: вводятся понятия «пропаганды нетрадиционной сексуальной ориентации» и «пропаганда педофилии» (при этом нет определений самих «нетрадиционной сексуальной ориентации» и «педофилии»); административное наказание на физлиц от штрафа до ареста и наказание юрлиц (СМИ) за «распространение информации о нетрадиционной сексуальной ориентации и (или) приверженности к ней», то есть «пропаганду нетрадиционной сексуальной ориентации», «с использованием масс-медиа, сетей телекоммуникаций или онлайн-платформ». Ничего подобного в 2015-м году не было. Что дало инициатором нынешних поправок такую надежду и смелость? Думаю, это общемировой, а особенно региональный, тренд с отходом от принципов прав человека, – отмечает Чернобиль.

Показательно, что одновременно с этими событиями президент Касым-Жомарт Токаев подписал Указ «Об утверждении основных принципов, ценностей и направлений внутренней политики Республики Казахстан». В нём сформулированы шесть базовых принципов госполитики, среди которых «Слышащее государство» и «Разные мнения – единая нация». В документе также есть раздел, который посвящён общественному диалогу, где подчёркивается необходимость «совершенствования механизмов взаимодействия государства со всеми институтами гражданского общества» и «высокой степени вовлечения граждан в процесс принятия решений».

То есть, фактически, в тот момент, когда президент закреплял в официальном указе принципы открытости и вовлечённости, парламент демонстрировал обратное – закрытость, агрессию и исключение. В документе прямо сказано: «Для открытого и постоянного общественного диалога требуется создание правовых, экономических и иных необходимых условий для развития институтов гражданского общества».

Несмотря на это, как рассказала на пресс-конференции в КМБПЧ соосновательница феминистской инициативы Feminita Жанар Секербаева, общественность не была уведомлена о заседаниях, протоколы обсуждений не публиковались. О том, что такие поправки рассматривались и были одобрены рабочей группой, – причём почему-то в рамках законопроекта на совершенно несвязанную тему, архивном деле, – граждан поставили просто перед фактом. Что также примечательно, в рабочей группе, поддержавшей инициативу, не было специалистов, способных объективно оценить её правовые последствия: например, профильными задачами Едила Жанбыршина являются экология и недропользование.

Выходит, между президентским указом и парламентской практикой возникает резкий разрыв. Если глава государства диктует необходимость «слышащего государства», то депутаты «слышащими» быть не хотят – им комфортнее командовать.

Эксперт по вопросам государственного управления Сабина Садиева в своём комментарии к новому указу назвала происходящее в парламенте проявлением системного кризиса казахстанской внутренней политики.

– Токаев уехал, депутаты распоясались. Один требует «узаконить» многоженство, мол итак мы все это делаем. Второй говорит: «Это всё моё личное дело, но у нас общий ребёнок». Но депутаты это про репрезентацию. Про представление людей в институтах власти. Если сильно нужно заниматься личными делами, то наверно нужно сдать мандат, – отметила она.

По её словам, нынешняя политическая система попала в ловушку функционального колодца, когда внутренние функции государства не связаны между собой и оказываются «выложенным скраю вареньем к жёсткому куску шелпека».

Тем временем, все эти процессы, – парламентская грубость, подмена диалога морализаторством и имитация участия граждан в принятии решений, – уже обретают реальные последствия для конкретных людей. Пока депутаты занимаются борьбой с выдуманными угрозами и «исправлением морали», граждане оказываются под давлением той самой системы, которую эти депутаты формируют.

Одним из ярких примеров таких ситуаций стало дело Амира Шайкежанова, основателя бара «Амировка» в Алматы – заведения, которое многие считали безопасным пространством для ЛГБТ-людей. 5 июня 2025 года он был задержан по заявлению бывшего сотрудника, обвинившего его в изнасиловании. Спустя две недели суд санкционировал арест на два месяца, и с тех пор срок содержания под стражей неоднократно продлевался.

На начало ноября Шайкежанов находится под стражей уже 150 дней, при этом дата суда до сих пор не назначена. Недавно ему продлили срок пребывания в СИЗО ещё на месяц.

– Ранее были проведены две независимые экспертизы видео, подтверждающие отсутствие состава преступления. Следствие же запросило экспертизу лишь на четвёртом месяце расследования, что привело к увеличению срока пребывания Амира в СИЗО, – говорится в публикации Instagram-аккаунта free_amir_shaikezhanov.

Судя по записям с камер наблюдения наглядно видно, что потерпевший находился в сознании, что противоречит содержанию его заявления. Но, несмотря на эти факты, следствие продолжает удерживать Шайкежанова под стражей, ссылаясь на «необходимость дополнительных проверок».

Показательна и позиция властей по делам, связанным с нападениями на активистов. Соосновательница феминистской инициативы Feminita Жанар Секербаева рассказала в ходе пресс-конференции, как власть де-факто поощряет насилие, не привлекая к ответственности нападавших на феминистские и ЛГБТ-мероприятия. По её словам, полиция и местные органы неоднократно игнорировали нападения и угрозы, а виновные так и не понесли наказания, что формирует атмосферу безнаказанности и фактической поддержки агрессоров со стороны государства.

Несмотря на резонанс, официальных комментариев от прокуратуры и МВД ни по одному из дел с участием ЛГБТ-людей нет. Для правозащитников это стало наглядной демонстрацией избирательности и слабости системы: когда дело касается гендерного равенства, презумпция невиновности перестаёт работать, а силовые структуры получают фактическое разрешение на произвольные действия.

Так создаётся атмосфера, в которой парламент и власть подменяют реальную повестку борьбой с символами и идентичностью. В итоге вместо противодействия насилию и коррупции, вместо решения задач образования, экономики и здравоохранения, депутаты сами продолжают криминализировать различие и разжигать враждебность в отношении граждан под видом «защиты традиционных ценностей».

– Риски будут однозначные. Среди них: нарушение права людей свободно получать и распространять информацию; права ЛГБТИК+ людей на приватность и защиту закона без дискриминации; право на объединение всех, кто захочет высказаться в поддержку или защиту прав ЛГБТИК+ людей; а также много других прав самих ЛГБТИК+ людей, которые не вправе, похоже, будут нигде вообще упомянуть о своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности, включая, предполагаю, даже в больнице. Всё это неизбежно отразится на международной репутации Казахстана. Кто захочет ехать в страну или иметь дело со страной с такими законами, которые продиктованы нетерпимостью и заряжены на вражду? Добросовестных зарубежных наблюдателей и партнёров также не сможет не насторожить то, в каких условиях принимались эти поправки: в атмосфере непрозрачности и недоступности, без привлечения экспертной общественности, – считает Татьяна Чернобиль.