Почему социально значимые товары оказались в серой зоне

7 сентября, 2022

Правительство тратит огромные административные и финансовые ресурсы на контроль цен. При этом именно социально значимые товары находятся в серой зоне. О том, почему это происходит и к чему может привести, рассказал Exclusive.kz Эльбеги Абдиев, заместитель председателя правления Союза торговых сетей.

– Сегодняшний рецепт правительства по борьбе с инфляцией состоит в том, что акиматы ставят предельные цены для торговых сетей. Если эта мера и раньше была не очень эффективной, то как она работает теперь в условиях санкционных ограничений и нарушения логистических цепочек?

– Вопрос регулирования цен на социально значимые продовольственные товары (СЗПТ) становится острее с каждым днем. Увы, но эта мера в существующем виде не совсем эффективна. Есть два инструмента регулирования цен: предельная торговая наценка, которая не должна превышать 15% на СЗПТ, и установление предельных цен.

К чему ведет, когда акимат устанавливает предельные цены на СЗПТ? К тому, что львиная доля ассортимента убирается с полок торговых сетей, потому что они не могут продавать товар дешевле, чем закупают. Тогда этот товарный объем уходит на базары, где предельные цены никто не контролирует. Таким образом, цивилизованная белая розница фактически не растет, а государство тем самым поощряет работу в серой рознице, объем которой сегодня, по нашим оценкам, оставляет 60-70%.

– Но насколько известно, государство и на базарах тоже пытается контролировать цены. Известны достаточно курьезные случаи, когда торговцы выставляли одну цену для акимата, а реальную – для покупателя. Может ли в принципе государство контролировать цены в серой рознице, тем более если ее объемы доходят до 70%? Судя по уровню инфляции, результатов особых нет…

– Даже если государство и попытается это сделать, у него на это нет ресурсов. Дело в том, что количество торговых объектов в Казахстане оценивается примерно в 60 тысяч. Ни у одного акимата нет столько людей, чтобы контролировать цены хотя бы в десятой части торговых точек. Но даже если бы эти ресурсы были, проверять цены на базарах и магазинах у дома нереально: там не всегда есть ценники, и еще реже выдаются фискальные чеки. Поэтому акиматам проще контролировать торговые сети.

– Следовательно, регулирование предельных цен с одной стороны привело к обеднению ассортимента, а с другой – его переходу на базары, где цены гораздо выше?

– Да, это видно невооруженным глазом. Плюс это очень сильно бьет по отечественным производителям. Потому что если они дают нам свои товары выше установленных предельных цен, мы вынуждены им отказывать. И тогда их продукция тоже уходит на базары.

– Получается, госрегулирование приводит к совершенно противоположным результатам. У вас есть какое-то соломоново решение?

– Мы поднимаем этот вопрос достаточно давно, и в прошлом году государство нас в некоторой степени услышало. Президент во время встречи с представителями бизнеса дал поручение о дерегулировании цен. Сейчас мы ведем работу с министерством торговли в том числе и по упорядочиванию цен на СЗПТ. Государство намерено пересмотреть методику определения пороговых цен. Если сейчас они определяются на основании статистических данных, которые, мягко говоря, не совсем точны, то в новом проекте они должны будут формироваться исходя из цен производителей, расходов по логистике плюс наценка 15%. Такой подход мы считаем более правильным. И предельные цены будут распространяться только на два самых дешевых вида СЗПТ.

– Как получилось, что большая часть социально значимых товаров оказалась в сфере теневой экономики?

– Это системная проблема. Практически все социально значимые товары – это продукция отечественных производителей. Но сегодня опять же им гораздо выгоднее и легче продавать товары на экспорт, чем внутри страны. Им не надо оформлять СНТ, не нужно платить налоги, достаточно оформить экспортную декларацию. А вот торговым сетям покупать у них невыгодно, поскольку почти все они не являются плательщиками НДС, а следовательно, его должны платить торговые сети. Учитывая, что сети не могут ставить наценку выше 15%, разница составит всего 3%. И это не считая накладных расходов, которые достигают 20-22% от оборота – это в том числе фонд оплаты труда, расходы на аренду, налоги и выплаты по кредитам. Поэтому торговые сети пытаются брать продукцию у тех, кто платит НДС, но их на рынке не очень много. Вот вам и ответ на вопрос о том, почему отечественному производителю легче работать в тени.

– Еще одна форма госрегулирования – получение льготного займа торговыми сетями. Как вы объясните то, что объемы льготного кредитования выросли с Т2,3 млрд в 2019 году до Т11,8 млрд в 2020 году. А в 2021 году финансирование «оборотной схемы» доведено до Т50,5 млрд. В то же время, многие торговые сети отказываются работать с СПК? Чем объяснить этот парадокс?

– Во-первых, для торговых сетей это большие риски. Получая деньги у СПК, они должны фиксировать цены, но далеко не факт, что они найдут поставщиков, которые на них согласятся. Был случай, когда на сахар была предусмотрена стоимость 280 тенге в течение трех месяцев, а поставщики через две недели подняли цены до 400 тенге. Во-вторых, для получения денег сети должны заплатить банковскую гарантию от 3 до 5%. Поэтому кроме Magnum практически ни одна торговая сеть на это не идет.

В связи с этим сейчас пересматривается оборотная схема, и теперь хотят уже выдавать деньги самим производителям СЗПТ. Но они настороженно отнеслись к такой идее, ведь теперь ответственность за предельную цену ложится на них.

В то же время для государства это рабочий механизм. Да, оно заставляет работать в минус, и это сдерживает рост цен на рынках. Когда мы говорим про торговые сети, то очень важно понимать, что они в первую очередь конкурируют не между собой, а с базарами и магазинами у дома. Например, когда Magnum зашел в Тараз, в течение месяца цены на базарах упали примерно на 15%. И это произошло практически во всех регионах – рынок начал равняться на торговые сети. Несмотря на то, что объем торговых сетей небольшой, их влияние на ценообразование есть.

Скидки выходят из моды

– Вы прогнозируете дефицит товаров из-за невозможности многих глобальных производителей гарантировать поставки. Понятно, что это приведет к росту импорта из Европы и Турции, а значит нас ожидает новый виток цен. Что делать? Как это скажется на покупательской способности с учетом того, что уже сейчас растет спрос на более дешевые сегменты товаров?

– Все это уже произошло. Ассортимент редеет. Импортозависимость у Казахстана по некоторым категориям товаров очень высокая. Поэтому торговые сети стали более активно развивать собственные торговые марки – напрямую договариваются с производителями и под своим брендом производят товары высокого спроса. Это распространённая практика во многих странах.

Из-за роста цен потребители начинают искать акционные товары. Но поставщики говорят: «Ассортимент сократился, спрос высокий и смысла проводить акции не видим». Количество акций снижается, и это грустно. Цены будут только расти. Да, вопросы логистики прорабатываются, но даже если они решатся, это в любом случае приведет к росту цен. Не все глобальные бренды готовы переводить производства из России в Казахстан – наш рынок для транснациональных компаний небольшой, потому не все готовы открывать местное производство.

– Но чиновники в таких случаях ссылаются на то, что инфляция растет во всем мире, включая развитые страны, где и торговля цивилизованная, и нет госрегулирования. В чем разница?

– Разница в том, что в развитых странах расходы на продукты – не главная статья расходов. А в Казахстане половина расходов среднестатистической семьи это как раз расходы на питание. Поэтому этот вопрос для нас стоит достаточно остро.

– Теневая торговля выигрывает по цене, потому что не платит налоги, белые зарплаты и т. д. Есть ли у правительства план мер по повышению мотивации серых торговцев выходить из тени?

– Решение достаточно простое – упростить налоговое администрирование и снизить налоги на зарплату. Надо понимать, что налоги и другие платежи на фонд оплаты труда составляют 32%. Это много, и очевидно, что МСБ и даже крупный бизнес не всегда готовы платить такие деньги. Отсюда и конвертная экономика. Торговые сети не могут это себе позволить.

– Но вы же понимаете, что на это никто не пойдет?

– Думаю, придется выбирать меньшее из зол. Серая экономика – это не только потерянные налоги, но и социальные риски. Госорганы это прекрасно понимают, но не готовы брать на себя ответственность по принятию решений для обеления экономики. В скором времени ожидается направление в парламент законопроекта, который как раз предусматривает единый платеж для МСБ, и я очень надеюсь, что это положительно скажется на обелении экономики.

– До сих пор Алтын Орда считалась центром ценообразования в стране. Но вот уже несколько месяцев этот крупнейший рынок находится в поле зрения правоохранительных органов. Изменится ли что-нибудь теперь? Утратит ли Алтын Орда роль монополиста?

– Мы работаем с Алтын Ордой, работаем с их поставщиками. Рынок развивается вне зависимости от того, что происходит вокруг него. Закрывать базар, откуда идет существенная часть продукции, на мой взгляд, никто не будет.

– Есть ли шанс, что Алтын Орда начнет работать «в белую»?

– Тогда надо говорить про обеление всех базаров. Но если их заставить платить налоги, они утратят свое ценовое конкурентное преимущество. Это системный вопрос.

– Знающие люди говорят, что на самом деле поставщиков по всей стране очень мало. Цены растут из-за цепочки посредников, каждый из которых является все менее крупным оптовиком. Но если те же базары не могут себе позволить работать с крупным оптом, то крупные торговые сети могут работать с поставщиком напрямую. Как выглядит схема взаимодействия торговых сетей и поставщиков? Всегда ли они работают напрямую и где появляются посредники?

– Вы подняли очень острый и правильный вопрос. С одной стороны, есть Антимонопольный орган, который говорит, что мы должны работать с наибольшим количеством поставщиков и производителей. С другой стороны, есть налоговые органы, которые постоянно выявляют компании, чья регистрация как юридического лица признается недействительной.

У торговых сетей это достаточно большая проблема – с кем работать. Когда ты работаешь с любым новым поставщиком – это потенциальная мина. Всегда есть риск, что придется платить за него 32% от всего оборота его продукции, если его регистрацию признают недействительной. Кроме того, не всегда сами производители готовы напрямую работать с торговыми сетями. Конкурентное преимущество торговых сетей – широкий ассортимент при низкой цене. Это то, над чем мы всегда работаем. Конечно, мы заинтересованы в меньшем количестве посредников, но не всегда получается.

– Выяснилось, что крупному бизнесу не возместили ущерб, причиненный во время январских событий. По каким причинам и каковы будут последствия?

– Это большая боль для торговых сетей. По сути, государство нарушило общественный договор – бизнес платит налоги, а государство обеспечивает безопасность. Члены Союза торговых сетей только за 2021 год заплатили около 60 млрд. тенге налогов. Но я в январе мы понесли ущерб порядка 40 млрд. тенге. Было найдено устраивавшее всех решение – были предусмотрены изменения в налоговом законодательстве, которые давали компенсацию через снижение оплаты КПН. Но по непонятным причинам правительство отказалось это делать, несмотря на поручение президента. Мало того, что торговые сети понесли ущерб, государство заставляет платить НДС с суммы ущерба, который был причинен. Это вопрос существования торговых сетей – ни больше, ни меньше. Но мы не теряем надежды на возобновление переговорного процесса.

Иллюстрация на обложке из открытых источников.