Реформа системы правоохранительных органов перезрела

Почему у нас любой бизнес опасается контактов с правоохранителями? Почему государство в ущерб себе «кошмарит» предпринимателей? Почему законодатели без энтузиазма воспринимают инициативы профессионалов?

Об этом в интервью exclusive.kz рассказывает Вероника Ким, управляющий партнер адвокатской конторы NLC Partners (Коллегия адвокатов г. Астана), член научно-консультативного совета Республиканской коллегии адвокатов.

– С чем связана ваша инициатива исключения лишения свободы из числа наказаний за экономические преступления, их замена крупными штрафами?

– Если говорить в целом о системе наказаний за уголовные правонарушения, то, как правило, она является выражением государственной политики в борьбе с преступностью. Она не статичная и время от времени мы становимся свидетелями ужесточения наказаний за те или иные преступления или, наоборот, декриминализации. Так было с коррупционными преступлениями, отдельными видами хищений и другими. К примеру, в этом году главой государства затронуты вопросы ужесточения ответственности за нарушение половой неприкосновенности несовершеннолетних и бытовое насилие.

Вопрос скорее в целесообразности применения наказания в виде лишения свободы и категории преступлений. Применение этого вида наказания за совершение экономических преступлений не только не целесообразно, но и не выгодно для государства. Целью лишения свободы является обеспечение общественного порядка, исправление осужденного. Для этого он и изолируется от общества. Наш взгляд, предприниматель не несет прямой угрозы обществу, поэтому, возместив ущерб и оплатив штраф в бюджет государства, он принесет больше пользы, чем если будет сидеть в тюрьме. Конечно, если речь не идет о рецидиве или совокупности преступлений, затрагивающей и другие сферы.

– Предпринимательская деятельность всегда вызывала «нездоровый» интерес со стороны и контролирующих, и правоохранительных органов. Это связано с тем, что бюджет является главным донором для МСБ. Но разве предприниматель не должен отдавать себе отчет в том, что, используя бюджетные деньги, он уже в зоне повышенного внимания правоохранительных органов?

– Вы знаете, даже этот мой тезис о том, что предприниматель находится под постоянным и особым вниманием правоохранительных и контролирующих органов – уже отголоски нашего прошлого. Попробую объяснить: страна 70 лет жила в тоталитарном режиме и главными «врагами» народа наряду со шпионами Америки были предприниматели. Тогда их еще «клеймили» спекулянтами и барыгами, в лучшем случае, коммерсантами или «алып-сатарами».

Идеология убеждала общество, что частная собственность – источник эксплуатации, причина вражды между людьми, социальными группами и классами. Внушалось, что человек, живущий в социалистическом обществе, не должен заботиться об устройстве своего быта и материальном достатке, то есть, ориентироваться на прибыль. Считалось, что «коммунистический» труд должен быть бескорыстным, а любые стремления к благополучию подвергались остракизму. Поэтому в такой среде правоохранительные органы считались «спасителями», которые в результате организовали тотальный контроль над всей экономикой. Да, возможно, сейчас времена другие, однако многие руководители проверяющих органов прошли «советскую» школу, а относительно молодые руководители являются учениками «старой гвардии». Но есть и другие, которые пытаются переломить существующую ситуацию.

Поэтому мы и говорим, что государство должно быть бизнес-ориентированным, а не «кошмарить» предпринимателей проверками, что мы наблюдаем в настоящее время. Государству следует создавать условия, при которых предпринимательская деятельность была бы подвержена экономическим рискам, а не риску бизнесмена быть арестованным или осужденным. Ярким примером создания таких условий является изменение порядка регистрации уголовных дел по проверкам органов госаудита в текущем году. Исключение стадии предварительного следствия, судебный контроль по делам, реальная состязательность сторон, когда выдвинутое обвинение изначально может быть опровергнуто в суде, четкое определение статуса прокурора: либо он гособвинитель, либо он защитник прав участников процесса.

– Вы считаете, что давление на бизнес можно исключить только путём исключения института следствия. Объясните, что вы имеете в виду.

– В целом, я за полноценную реформу уголовно-процессуального законодательства в нашей стране: за перераспределение полномочий должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование и разделение следственных функций и функций дознания.

Говоря об исключении «предварительного следствия», я имела в виду одну из форм досудебного производства. На сегодняшний день имеется гиперконцентрация карательного воздействия на человека еще до рассмотрения дела в суде, не говоря уже об обвинительном приговоре, который возможно и не состоится.

Функции уголовного преследования на досудебной стадии осуществляют орган дознания, дознаватель, следователь, прокурор. Ко всему прочему функционал следственного судьи не позволяет осуществлять в полной мере функцию судебного контроля, и он становится пятым «участником», санкционируя не всегда законные решения органов уголовного преследования.

В период следствия органы уголовного преследования вправе задержать предпринимателя, наложить аресты на имущество, счета, изъять технику, документы, необходимые для осуществления предпринимательской деятельности, все это не может не сказаться на бизнес-процессе, даже если в итоге лицо освобождается от ответственности или признается невиновным. Это очень длительный процесс. Следствие может длиться месяцами, годами, а потом все это повторяется в суде.

– Вы выступали в парламенте с этой инициативой. Как к ней отнеслись госорганы и депутаты?

– Сначала эта идея «легла на бумагу». После январских событий соответствующие обращения были направлены главе государства и в парламент, откуда они «спустились» в Генеральную прокуратуру, Министерство юстиции и другие уполномоченные органы. Потом были опубликованы тематические статьи в журналах, заявлено в передаче на одном из местных телеканалов.

И да, совсем недавно, я озвучила это в докладе перед депутатами мажилиса в рамках презентации Концепции по развитию казахстанской адвокатуры на 2022-2025 годы. За время обсуждения предлагаемой реформы госорганами высказывались различные мнения, в основном о ее невозможности. Аргументы «против», как правило, сводятся к тому, что Казахстан относится к континентальной (смешанной) системе права, а то, что мы предлагаем – это особенность англосаксонской правовой системы. Но на самом деле это не совсем так. Для этого нужен отдельный разговор.

– Как получилось, что лицо, подвергаемое уголовному преследованию, может месяцами и даже годами находиться под стражей, испытывать давление со стороны органа следствия как в отношении себя, так и членов своей семьи, быть лишенным имущества, работы и, как следствие, средств к существованию? Но при этом, функция реабилитации пострадавших лиц возложена на государство (возмещение материального и морального вреда производится из бюджета), то есть за незаконные деяния и решение следственных органов, бездействие прокуратуры и судей, в конечном итоге отвечает гражданское общество.

– Согласна, звучит абсурдно, но такова наша правовая система на сегодняшний день. Имеющиеся правовые механизмы привлечения к ответственности должностных лиц органов уголовного преследования за нарушение прав граждан и незаконное уголовное преследование фактически не применимы на практике даже в части наложения дисциплинарных взысканий, так как к моменту вынесения оправдательного приговора или прекращения уголовного дела, соответствующие сроки, как правило, истекают.

Ответчиком по искам о реабилитации лиц и возмещения морального и материального вреда выступает Министерство финансов, как представитель государственной казны. То есть органы не обязаны даже выступать в суде: признавать ошибки или давать хоть какие-то пояснения в обоснование своих действий. О персональной ответственности конкретных должностных лиц я вообще молчу. Попытки Минфина возложить расходы по оплате вреда пострадавшим лицам на орган не дают положительного результата. Это еще один весомый аргумент в пользу необходимости реформирования всей системы правоохранительных органов, потому что как вы видите, полномочия у них есть, а ответственности никакой.  

– Решит ли эту проблему выборность судей?

– Я думаю, что внедрение выборности судей будет важным шагом к созданию независимого и сильного судебного корпуса в Казахстане. Мы должны когда-то начинать формировать культуру выборности, которой у нас из-за исторических особенностей развития нет. Умению выбирать и ощущать последствия своего выбора, то есть, относиться к процедуре выбора ответственно и осознанно – этому тоже нужно учиться. Как отдельно взятой личности, так и всему народу.

Распространение избирательного права на непосредственных представителей судебной власти укрепит веру граждан в ее объективность и в значение их мнения для государства. Как Вам, наверное, известно, с августа текущего года в парламенте активно обсуждается судебная реформа, предложенная Верховным судом, но выборность судей в нее не вошла. Хотя, как и выборность акимов, она необходима для дальнейшего развития страны. Мы еще 30 лет назад выбрали курс на демократию, и на протяжении всего это времени дрейфуем в ее сторону довольно хаотично.

• 49
• 38