Теракт в «Крокусе» открывает дорогу мигрантофобии в России

Сегодня многие задаются вопросом: «Кто стоит за бесчеловечным террористическим актом в «Крокусе»? Версий много: одни увидели в случившемся жестокую постановку, которой Кремль пытается оправдать новую эскалацию на фронте, другие, наоборот, принялись искать следы украинских и даже западных спецслужб, а кто-то винит в теракте ИГИЛ. Очевидно, что лишь время покажет какая из версий действительно верная. А пока приходится признать, что судьбе таджикских мигрантов в России, да и вообще выходцев из Центральной Азии, не позавидуешь. Такой точки зрения придерживаются аналитики «Фонда Карнеги за международный мир».

Рассуждая о том, кто в действительности может стоять за произошедшим терактом в «Крокусе», автор статьи «Хорасан у границ. Россия и Таджикистан после теракта» Темур Умаров пишет, что «чем больше становится известно о случившемся, тем меньше остается сомнений, что за терактом стоит не Кремль и не Киев, а подзабытое в России ИГИЛ. Точнее, одно из его ответвлений – ИГИЛ-Хорасан, действующее в Центральной Азии».

И поскольку исполнителями теракта оказались граждане Таджикистана, это ставит перед Москвой много новых вопросов о том, как ей выстраивать отношения со страной, которая остается для России близким военным союзником и одним из главных источников трудовых мигрантов.

Благодатная почва

Автор статьи считает, что любые сообщения ФСБ о расследовании теракта в «Крокусе» нужно воспринимать с осторожностью. Поначалу российские власти объявили в розыск четырех случайных таджикских граждан, которые вообще не находились в это время в России. Однако уже опубликованные сведения не оставляют особых сомнений, что четверо непосредственных исполнителей теракта – это выходцы из Таджикистана. Этого не опровергают и таджикские власти.

Столь активное участие таджикских граждан в террористических движениях не назовешь удивительным. В начале марта президент Эмомали Рахмон на встрече с религиозными деятелями признал, что за последние три года 24 таджикских гражданина совершили теракты или были заподозрены в их планировании в десяти странах. Впечатляющий размах для небольшой страны с населением около 10 млн человек.

Причины радикализации таджиков на поверхности. Таджикистан – единственная страна Центральной Азии, где относительно недавно, в 1992–1997 годах, шла гражданская война, сделавшая массовое насилие частью ежедневной реальности. Точное число жертв этого конфликта до сих пор неизвестно – оценки варьируются от 60 до 100 тысяч одних только погибших.

Многие социально-экономические показатели Таджикистана остаются очень низкими даже по меркам Центральной Азии. По подушевому ВВП страна занимает последнее место в СНГ и 162-е место в мире – рядом с Гаити. В сельской местности до сих пор живет около 70% населения страны. Нищета и чудовищное неравенство в эпоху цифровизации и всеобщей прозрачности обостряют ощущение несправедливости.

Тикток-вербовка

Международные террористические группировки не могли не обратить внимания на столь благоприятную среду для вербовки сторонников. Аффилированные с ИГИЛ СМИ специально для Таджикистана производят контент на кириллическом таджикском (Таджикистан – единственная персоязычная страна, пользующаяся кириллицей). Помимо перевода стандартного набора религиозной литературы (вроде книг о важности джихада), также выпускаются материалы, заточенные под таджикскую аудиторию, где ИГИЛ критикует Рахмона за близость с Россией, тиранию и отступление от основ ислама. ИГИЛ также ведет на таджикском языке сетки телеграм-каналов и аккаунты в тиктоке.

Вся эта активность приносит свои плоды. В самом Таджикистане было уже несколько терактов, организованных ИГИЛ. Таджикские власти понимают, что не могут справиться с такими проблемами самостоятельно, поэтому охотно сотрудничают с самыми разными странами в области безопасности. С Россией такое сотрудничество идет и по линии ОДКБ, и в двустороннем формате – в Таджикистане располагается крупнейшая зарубежная военная база РФ. Совместно с Китаем Душанбе строит полицейские базы на границе с Афганистаном, США также помогают усиливать контроль над границей, Индия арендует авиабазу, Иран открывает сборочное производство своих военных дронов. 

Однако все эти меры плохо помогают в борьбе с радикализацией таджикского общества. В этом вопросе Душанбе не может придумать ничего лучше жестких репрессий, которые чаще всего лишь добавляют радикальности и загоняют проблему в подполье.

Ярлык на мигрантофобию

Теракт в «Крокусе», несмотря на огромное количество жертв, вряд ли изменит подход властей к этому вопросу. Для Москвы куда проще будет изобразить бурную деятельность, отыгравшись на мигрантах из Центральной Азии, которые и так сталкиваются с постоянной дискриминацией, коррупцией и издевательствами. Российская миграционная политика почти ничего не делает для того, чтобы упростить интеграцию мигрантов-мужчин первого поколения, оставляя их жить в замкнутых, геттоизированных сообществах, что только способствует их радикализации.

Вторжение в Украину и вызванное им ужесточение нравов лишь ухудшили эту ситуацию. Ксенофобские действия и высказывания против мигрантов из Центральной Азии превратились в норму у Z-патриотов, неонацистов, военкоров и других похожих персонажей, вынесенных на медийные высоты войной.

Все более жесткую позицию по миграции занимает и силовой блок. За последние два года российские власти заметно усложнили трудовым мигрантам условия для работы: появились новые бюрократические требования типа обязательного уведомления МВД о трудоустройстве (при неисполнении аннулируется разрешение на пребывание в РФ) или обязательной дактилоскопии для мигрантов из Центральной Азии в московских аэропортах. Не говоря уже о том давлении, которое власти оказывают на мигрантов, чтобы те шли в российскую армию воевать в Украине.

Российское общество в целом поддерживает такой подход. По опросам «Левады», с 2017 по 2021 год доля выступающих за ограничение иммиграции выросла с 57% до 68%, а 26% опрошенных и вовсе не пускали бы выходцев из Центральной Азии в Россию. Ситуацию усугубляют силовые ведомства, которые любят публично акцентировать внимание на преступлениях мигрантов, хотя те совершают всего 2% правонарушений в России.

Понятно, что теперь, после сообщений о причастности граждан Таджикистана к терактам в «Крокусе», положение мигрантов из Центральной Азии в России станет еще печальнее. Их уже сутками проверяют на границе, люди отказываются садиться в такси с водителями-таджиками, а владельцы торговых центров требуют от арендодателей списки сотрудников – граждан Центральной Азии.

Появившиеся видео, где силовики открыто и под камеры пытают задержанных по делу о теракте, легитимируют самое жесткое обращение с выходцами из Центральной Азии. Неслучайно посольство Таджикистана в России призвало своих граждан не выходить из дома без необходимости, а посольство Кыргызстана рекомендовало воздержаться от поездок в РФ. 

В целом теракт в «Крокусе» открывает дорогу к еще большей мигрантофобии и дискриминации выходцев из Центральной Азии в России, однако это вряд ли приведет к прекращению трудовой миграции. Из-за войны Россия и так сталкивается с острым дефицитом рабочей силы, а других источников недорогих рабочих рук у нее просто нет.

Плоды сотрудничества

А вот на союзнические отношения Москвы и Душанбе теракт вряд ли повлияет. В своем обращении Владимир Путин упомянул, что у террористов «нет, и не может быть национальности», явно реагируя на новости о том, что задержанные – уроженцы Таджикистана. Так что ожидать от России каких-то санкций в отношении одного из немногих союзников вряд ли приходится.

Президент Рахмон уже созвонился с Путиным и открестился от своих граждан, добавив, что, помимо национальности, у них нет «родины и религии».

Путин также сказал об «украинском следе» в теракте и сравнил террористов с нацистами (так в российском истеблишменте принято называть украинцев), намекнув на то, что задержанные – лишь пешки в руках «врагов России». Другими словами, если теракт в «Крокусе» как-то и повлияет на российскую внешнюю политику, то, скорее всего, произойдет это на украинском, а не центральноазиатском направлении.

В российско-таджикских отношениях по-прежнему все хорошо. Президенты двух стран уже пообещали, что их спецслужбы будут еще теснее сотрудничать, хотя они и так сотрудничают по всем возможным темам как в двустороннем, так и многосторонних форматах. Другой вопрос – насколько эффективно такое сотрудничество. Способно ли оно предотвращать теракты или зациклено лишь на псевдоугрозах вроде цветных революций и прочей борьбе за сохранение дряхлых авторитарных режимов в обеих странах.

• 25
• 20