Украинские беженцы: люди нас встречают хорошо, чиновники – настороженно

26 января, 2023

Беженцев из Украины в Казахстане мало, но как их встречают в Казахстане? Недавно проблемы беженцев передали из МВД в министерство труда. Но к чему привела эта мера?

Враги сожгли родную хату…

Харьковчанка Полина Н. (фамилию, по ее просьбе, не называем), ложась спать в обычный февральский день 2022 года, не знала, что утро следующего 24 февраля для нее станет одним из главных, трагических и рубежных дней всей ее жизни. Он изменил жизнь и судьбу, не только ее, но и ее детей и родителей.

– Утром, в 4 часа, на Харьков обрушились российские бомбы и ракеты. Никто не ожидал такого. Это был полный шок и ужас. Схватив только самое необходимое, мы с двумя детьми под обстрелами пробрались к центру города, где жили мои уже очень пожилые родители. Забрали их, ошеломленных, из квартиры и спустились, как и сотни других харьковчан, в метро. Где и жили полторы недели, под непрекращающимися взрывами и бомбежками. Потом еще неделю жили в подвале дома. Никогда не забуду зловещие серые силуэты российских самолетов, которые летели низко, прицельно бомбя жилые кварталы. Не забуду слезы и кровь, отчаяние и горе людей… – рассказывает Полина.

Дом Полины был поврежден. Соседний разрушила российская бомба. Семья проделала тяжелое путешествие на Запад. В переполненных такими же горемыками поездах и автобусах, иногда пешком, они добрались до польского Кракова. Надо было решать, куда ехать дальше, где найти пристанище? И хотя Полине поступали многочисленные предложения от друзей и сослуживцев из разных стран, она выбрала Казахстан.

– Это ради родителей, прежде всего, – объясняет Полина. – Они люди с советским прошлым, не знают языков. Им было бы трудно привыкнуть к жизни на Западе. А в Казахстане схожий менталитет людей, говорят на русском языке… Кроме того, крупная IT-компания предложила мне работу в Казахстане. Добирались долго и мучительно, деньги на самолет всем миром собирали мои друзья и знакомые…

Нельзя сказать, что наша страна встретила эту семью беглецов от войны с распростертыми объятьями. Обычные люди, волонтеры оказали им неоценимую помощь, ведь они приехали и без денег, и без вещей, даже одежда была только та, что на них. Полина говорит, что вечно будет благодарна им за это. А вот чиновники зачастую проявляли равнодушие, формализм и грубость. Тянули время, требовали бесконечных справок и других бумаг, особенно когда пришлось продлять статус лиц, ищущих убежища. Только благодаря помощи активистов и правозащитников вопрос этот разрешился. Полина и ее отец получили рабочие визы, могут пока спокойно жить все вместе и работать. Полина даже поступила в Казахский национальный университет, отец также стал преподавателем в одном из алматинских вузов.

Постепенно решился и вопрос с жильем, получили две комнатки в общежитиях. Но до сих пор, хотя в мирном Казахстане они прожили десять месяцев, страх и шок от пережитого не отпускают их. И мучит тоска по Родине, греет надежда вернуться…

Все по закону!

Историю с Полиной и с другими беженцами мы попросили прокомментировать заместителя директора Казахстанского международного бюро по правам человека Дениса Дживагу.

– Полине и ее семье сильно повезло, что они смогли получить рабочую визу и нашли работу. Украинцев, бегущих от войны, мало приезжает в нашу страну. А число ищущих статуса беженца вообще мизерно, всего около 300 человек. Подавляющее число их приезжает потому, что имеет в Казахстане родственников. Но даже у них возникают проблемы. Надо понимать, что в Казахстане есть статус лица, ищущего убежища, и его украинцы, как правило, получают без проблем. И в этом статусе человек может законно находиться в стране до трех месяцев, максимально – до полугода. Власти до сих пор старались этот статус как-то продлевать, очевидно, с надеждой, что в Украине все наладится и люди вернутся на свою родину. Да украинцы и сами этого хотят.

К тому же, сам статус беженца ничего особенного в Казахстане иммигранту не дает, мы же не Европа… У нас они не получают никаких привилегий, помощи от государства или социальных гарантий. Поэтому люди сами мотивированы вернуться, лишь бы был мир, и не было бомбежек и обстрелов. Но вы же видите, что там сейчас творится, война продолжается… Поэтому комиссии, рассматривающие вопросы присвоения статуса беженца, стали проводить свои заседания только в конце 2022 года. Как они будут проходить в этом году, какие результаты получим – мы пока не знаем.

– Беженцы зачастую жалуются на неразбериху и бюрократизм чиновников, с которыми им приходится сталкиваться…

– Да, этого у нас еще немало. Тут следует учесть, что заботу о беженцах в Казахстане передали в прошлом году от МВД в минтруда. Что касается украинских беженцев, то им немного не повезло, потому что они появились у нас в стране только в прошлом году, и как бы попали в период безвременья. Идею передать беженцев в минтруда и вывести их из-под ведения правоохранительных органов мы поддерживаем. В этом отношении мы идем в ногу с мировым опытом. В рамках реформы МВД это ведомство избавляется от несвойственных ему функций и во многих странах беженцами занимаются именно гражданские органы государства. Это все хорошо. Но вот этот самый переходный период всегда несет с собой некоторые проблемы, которые мы сейчас имеем.

Еще надо понимать, что в регионах функции минтруда выполняют департаменты занятости при акиматах, но им нужно время, чтобы «войти в тему», и мы также работаем с ними по этим вопросам. Это тоже задерживает решение вопросов беженцев. Пока еще все не устоялось, не выработалось у чиновников практических навыков решения этих вопросов, не налажено взаимодействие с разными структурами власти на местах, ведь в акиматах сейчас еще не все понимают, что это такое – беженцы, и как с ними работать.

– Сколько времени, по-вашему, понадобится чиновникам, чтобы наладить эту работу?

– По моему опыту, это займет год-два. Несколько лет назад на отладку всего механизма вопросов о беженцах в ведение МВД ушел примерно такой период. В то же время, перевод проблематики беженцев в гражданское ведомство имеет как плюсы, так и минусы. МВД – организация строгая, почти военная, там служащие выполняют приказы, и вопросы можно было решать практически в любое время суток. Допустим, когда беженцы оказывались на границе ночью, или в какой-либо неоднозначной ситуации с документами, визами и прочее, мы могли связываться с ведомством в любое время и решать эти вопросы. А гражданские чиновники работают только в рабочее время, до 18 часов, у них есть выходные, есть праздники… Так что в этом плане помощь беженцам иногда усложняется. Так, кстати, у нас случилось в прошлом году с украинцами, которые скопились на границе в выходные дни. Пограничники не знали, кому их передать, звонили чиновникам минтруда, а те говорят: «Ну, в понедельник буду, тогда и решим этот вопрос…» Но людей, тем более – с детьми, нельзя сутками держать на границе! Поэтому мы весь прошлый год проводили для госслужащих тренинги, учили их, как разрешать подобные острые ситуации. В этом году у нас намечено создание совместных рабочих групп, проведение обучающих семинаров, тренингов и прочее.

Конечно, надо понимать, что не все у нас в стране зависит от уполномоченного органа. Беженцы – это еще и политика. Во многом решение их проблем зависит от высших государственных структур. Мы понимаем, что некоторые из тех, кто претендует на статус беженца, таковыми не являются, многие, особенно из стран Азии, например, Афганистана, мигрируют в Казахстан из экономических соображений. Но в любом случае, у нас очень мал процент тех лиц, которым дают статус беженца, в 90% мы видим от властей отказ. Такое положение нельзя признать нормальным. Но таковы казахстанские законы и мы вынуждены работать в их рамках.

– Не этими ли причинами обусловлен в целом малый поток ищущих убежище украинцев в Казахстане?

– Думаю, это значительный, но не единственный фактор. Если бы у нас была общая граница с Украиной, то количество беженцев было бы значительно больше. С Европой Украина такую границу имеет, сегодня им сделали безвизовый режим, поэтому основная масса беженцев хлынула туда. А Казахстан вообще не самая мега-привлекательная страна для иммигрантов, особенно для беженцев. Конечно, схожая социальная среда, язык, менталитет и прочее могут кого-то привлечь, но никаких социальных гарантий наше государство им не предоставит, даже в перспективе. Государство не скрывает, что оно не ждет беженцев, несмотря на аргументы правозащитников. Госорганы отвечают, что прежде всего заботятся о нацбезопасности. Поэтому большей частью мигрантов Казахстан рассматривается как транзитная страна, «временная остановка» на пути к лучшей жизни. И это касается не только украинцев, но и афганцев, беженцев из других стран, которые конечной целью своих скитаний видят чаще всего западные развитые страны.

Но украинские мигранты и беженцы находятся в особой ситуации. Обычно люди бегут из страны из-за действий своего правительства, из-за угрозы, исходящей от своих собственных властей. Но украинцы бегут от войны, развязанной Россией. Поэтому большинство из них тесно взаимодействуют с посольством Украины в Казахстане. И наше Бюро также плотно работает с посольством по этим вопросам, тем более, что в случае с украинцами мы имеем дело с гуманитарной катастрофой для самых незащищенных – женщин и детей. У некоторых истекали сроки действия паспортов – мы через посольства помогали продлить эти сроки. Кто-то хотел вернуться – и здесь мы работали вместе с дипломатами. Словом, решали все острые вопросы. Иной раз – совершенно неожиданные. Так, например, в прошлом году приехала большая группа крымских татар, которые преследовались в России. Въезжали они через российскую границу, по российским паспортам. А в Астане пришли в украинское посольство и достали свои сохраненные паспорта граждан Украины и заявили, что возвращаться в Россию не собираются. Там даже были большие очереди у посольства. И мы также вместе с посольством помогали этим людям решать их проблемы.

– В каких регионах живут украинские беженцы в Казахстане?

– В отличие от, к примеру, афганских беженцев, которые в своем огромном большинстве селились в Алматы и Шымкенте, украинцы приезжают во все регионы, где живут их родственники или друзья. Но мы помогаем им через наших сотрудников по всей стране.

– Сейчас многие иммигранты в Казахстане заволновались из-за новых правил их пребывания в стране, принятых недавно – для них закрывается возможность визарана. Что вы об этом думаете?

– По сути, ничего экстраординарного в таком решении нет. Просто закрыли эту «лазейку» в законодательстве, когда можно было на день выехать из страны и затем, вернувшись в нее, как бы «обнулить» свой срок пребывания в Казахстане. До сих пор власти смотрели на эту практику сквозь пальцы. Теперь порядок ужесточается. Для украинцев, кстати, такой возможности и не было с самого начала, их страна ведь не входит в ЕАЭС. А вот для российских релокантов это не самая приятная новость. Конечно, трудностей у них прибавится. Возможно, что так наши власти готовятся к возможной второй волне мобилизации в России и возможному же росту количества людей, бегущих от этой мобилизации. Им как бы дается понять, что Казахстан перестает быть для них достаточно комфортным убежищем. Полагаю, здесь есть сильные политические моменты.

Но у всех, ищущих убежища в Казахстане, по-прежнему остается возможность выехать в другие страны. И никто отменять их регистрацию или выдавать в страну, из которой они бегут, не будет.