В Казахстане узаконили голос народа, но

Президент подписал законы «Об общественном контроле» и «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам общественного контроля, совершенствования административных процедур». Новость не вызвала большого интереса, хотя касается каждого из нас. Ведь теперь мы можем управлять государством в том числе через народные петиции. Однако, как и многие другие, эти законы в большей мере призваны контролировать пресловутое общественное мнение, чем давать ему волю. И вот, почему.

Инициатива сверху

Предыстория этой темы коротка, но довольно показательна. Президент Токаев впервые и довольно неожиданно заговорил о внедрении института петиций еще в 2020 году – в рамках своего второго по счету послания народу Казахстана. «Благодаря социальным сетям проблемы, не находящие решение на местах, становятся известными всей стране. Надо создать единый легитимный институт онлайн-петиций для инициирования гражданами реформ и предложений», – сказал он тогда. Одновременно он поручил правительству разработать закон об общественном контроле, но тогда, исходя из строк послания, в большей мере имелся в виду контроль общества за коррупцией и другими непотребностями госорганов. Одновременно это хорошо ложилось в общую канву озвученной тогда же Касым-Жомартом Кемелевичем концепции «справедливого государства».

Однако, как некоторые другие поручения главы государства, эти темы были немного подзабыты, хотя Токаев о них периодически напоминал, в том числе на заседаниях модного в ту пору Нацсовета общественного согласия. Но в конце концов законопроект по петициям был разработан уже в 2021 году и отправлен в парламент, который там уже даже начал обсуждаться. Ну, а потом грянул Кантар.

2022-ой прославился тем, что на различных, в том числе и зарубежных ресурсах, стали появляться те или иные петиции, которые собирали десятки тысяч голосов за короткое время. Они, например, касались выхода Казахстана из ОДКБ и ЕАЭС. Но нередко случалось и так, что те или иные ресурсы тихо, но эффектно блокировались или же подвергались хакерским атакам, хотя они не имели правовой основы, кроме того возможности выразить свое отношение. Да и «слышащее государство» упорно не замечало таких петиций.

Впрочем, есть два примера. Так, в июле прошлого года в Казахстане был официально запрещен диснеевский анимационный фильм «Базз Лайтер». Причем, об этом заявил сам тогдашний министр культуры и спорта Даурен Абаев, подчеркнув, что это сделано «В ответ на многочисленные запросы граждан и СМИ». Напомним, что на платформе Alash.online действительно была создана петиция, набравшая 35 тысяч голосов против мультфильма (авторы усмотрели в односекундной сцене пропаганду ЛГБТ), хотя до этого власти никогда не обращали на такое внимание. И после тоже. Например, когда уже этим летом на том же ресурсе петиция за отставку Ерболата Досаева собрала более 65 тысяч голосов, а сам он публично отреагировал на это лишь после того, как его прямо об этом спросили. Тогда аким заявил, что голоса «накрутили» боты, хотя было зафиксировано, что именно голоса «против» исходили из фейковых аккаунтов (из России).

За строкой закона

Однако, даже если бы подобная петиция набрала 100 тысяч или даже миллион голосов, то она была бы недействительной, так как отставка (или назначение) акимов является прерогативой президента, а это даже изначально не попадает под действие нового закона. Равно как и какого-нибудь министра тоже не удастся сместить онлайн-голосованием. Если коротко, то граждане в своем желании и праве управлять государством не должны лезть в дела президента, а заодно в уголовную систему, национальную безопасность и так далее. Перечень таких ограничений совпадает с тем, что не выносится на общенациональный референдум, в том числе изменение границ или административно-территориального деления, а заодно и что-то типа выхода из состава республики. Кроме этого, предметом петиций не могут быть вопросы, которые могут повлечь за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина, на общественный порядок, здоровье и нравственность населения, на международные инициативы и тому подобное.

В целом же правила подачи и действия петиций четко расписаны, начиная с создания инициативной группы и заканчивая сроками набора определенного числа подписантов. Конкретные цифры зависят от того, проблемы какого уровня (в территориальном значении) собрались решать граждане. Так, на начальном уровне петиция проходит проверку на соответствие всем условиям, а уже потом дается (или не дается) «добро» на сбор подписей.

Если речь идет о республиканском уровне, то для того, чтобы уполномоченный орган принял к сведению вопрос, поднятый в петиции, нужно за полгода собрать не менее 50 тысяч голосов. Областные и районные проблемы, понятное дело, решаются меньшим числом подписантов. Например, в Алматы или Астане нужно набрать 2% голосов, если речь идет о компетенции местных представительных органов и 1% – по проблемам, которые могут решить местные же исполнительные власти. Если речь идет о регионе численностью свыше 50 тысяч человек, то необходимо собрать 5 тыс. голосов, а для остальных – не менее 10% от населения. Это в случае, если петиция относится к ведению представительных органов, а если к исполнительным органам власти – в два раза меньше.

А потом (в случае набора необходимого минимума) начинается бюрократия – на рассмотрение петиции уполномоченным органам дается от 20 до 40 рабочих дней, но радует то, что отказ здесь не предусмотрен. Закон также расписывает ряд обязанностей госорганов, но это, наверное, не очень интересно читателю по крайней мере, до того момента, пока он не решится на право быть частью «гласа народа». Впрочем, на раскачку и подготовку у граждан или их групп еще есть полгода – закон, судя по завершающим его нормам, вступает в силу через шесть месяцев после его подписания. То есть, только 2 апреля 2024 года. Зачем так тянуть – непонятно. Хотя есть версии этого.

Контролируемая демократия

Что мы имеем в итоге? Можно сказать, ничего. Новый закон до боли напоминает другие «прорывные реформы» Касым-Жомарта Токаева, начиная с антимитингового закона 2020 года, которым нынешний президент не перестает гордиться, и заканчивая очередные поправки в нормативно-правовые акты, создающие условия для внеочередных выборов. И тогда, и сейчас мы становимся свидетелями того, что законы принимаются не для того, чтобы облегчить жизнь граждан и расширить их права, а для усиления контроля за этими правами. Вроде бы, тебя выпускают на свободное пространство, но при этом ограничивают новыми правилами, расставляют наблюдательные вышки и запрещают «заплывать за буйки». То есть, с одной стороны, это шаг навстречу демократии, а с другой – хорошо бы идти не навстречу демократии, а в одном направлении с ней.

Это можно назвать «контролируемой демократией». Раскрывать смысл этой формулы, наверное, особой необходимости нет – и так все понятно. Однако нужно понимать, что бедный режим сейчас сам находится в затруднительном и даже шатком положении, что заставляет его идти на разного рода правовые ухищрения. Ведь, напомним, закон о петициях был инициирован еще три года назад. Осенью 2021 года профильные ведомства заявили о подготовке соответствующей интернет-платформы, но дело затянулось. Тогда, при «двоевластии», была несколько иная социально-политическая ситуация, и поэтому власть могла себе позволить подобные реформы, которые в большей степени должны были работать на имидж нового президента. Сейчас же практически любой вопрос, имеющий общественно-политическое значение, может взбудоражить казахстанцев, начиная со строительства АЭС и заканчивая отставкой того же Досаева. Поэтому Акорда решила не торопиться, как можно дольше «оттягивая удовольствие».

Возможно, именно с этим фактором связана отсрочка введения закона в жизнь на полгода. Кстати, соответствующую онлайн-платформу уполномоченные органы тоже так еще не подготовили. А за эти шесть месяцев в стране и обществе многое может произойти. В первую очередь на ум приходит референдум по АЭС. Думается, что казахстанцы, при грамотном формулировании вопроса, могли бы вынести эту тему на онлайн-голосование и тогда сам плебисцит либо оказался бы лишним, либо прошел бы по совершенно другому, невыгодному Астане (и Москве) направлению.

Но то, как будет реагировать общество, пока не ясно. На первый взгляд, теперь казахстанцы могут собрать необходимое число голосов по тому или иному злободневному вопросу – тем более, на митинги или избирательные участки ходить не надо. А с другой – у некоторой части населения могут возникнуть сомнения по поводу персональных данных и тайны голосования. Кроме этого, нужно учитывать устойчивое недоверие граждан РК к власти РК. Хотя новые законы, судя по пояснительной записке к ним, как раз призваны повысить это доверие. Но, извините, как доверять-то, если сомнений по поводу новых (и отложенных на полгода) возможностей больше, чем самих этих возможностей…

• 44
• 45