Вернётся ли Центральная Азия в тень, когда война закончится?

Константин Полунин, партнёр и директор в BCG в интервью Berliner Zeitung заявил, что происходящее в Центральной Азии «Не временный взлёт, а структурное преобразование. Государства региона всё активнее вырабатывают собственные повестки. Они реагируют не только на кризисы, но и активно формируют свой суверенитет».

«С момента российского нападения на Украину Центральная Азия считается одной из победительниц геополитических потрясений: новые транспортные коридоры, политическое маневрирование между великими державами, растущий интерес инвесторов. Но неизбежно возникает вопрос: что будет, когда война закончится? Был ли этот подъем лишь продуктом кризиса – и уйдет ли регион вновь в тень?

Для Константина Полунина, партнёра и директора компании BCG в Берлине, который уже много лет занимается трансформационными процессами в Центральной Азии, это предположение слишком поверхностно. Он участвовал в стратегических анализах, подготовленных к саммиту, и хорошо знает экономические сценарии, с которыми работают государства и компании. Он предупреждает, что нельзя недооценивать динамику происходящего, считая её краткосрочным ажиотажем.

Даже перемирие не стерло бы эти тектонические сдвиги. Регион начал вырабатывать собственные правила, вместо того чтобы вписываться в повестки других держав. С точки зрения бизнес-консультанта, эти изменения уже «необратимы».

Формат C5+1 был создан около десяти лет назад, чтобы институционализировать обмен между США и регионом и закрепить отношения на долгосрочной основе – вне рамок операций в Афганистане.

Так называемый «поворот США к Азии» (Pivot to Asia), то есть переориентация на азиатское направление, приобретает новую форму.

Трамп сделал темы критического сырья, энергетической безопасности и устойчивых цепочек поставок приоритетными вопросами своей администрации.

Саммит последовал сразу за переговорами между Трампом и председателем КНР Си Цзиньпином, в ходе которых Пекин согласился на годичное прекращение действия выбранных экспортных ограничений на редкоземельные элементы.

В Вашингтоне эта тема рассматривается как стратегическая «ахиллесова пята».

Белый дом теперь всё активнее ищет доступ к альтернативным источникам – и поэтому обращает внимание на Центральную Азию.

Турция, государства Персидского залива и Китай расширяют своё присутствие – Россия ослабла

Прогнозы Института Хендерсона при BCG подтверждают оценки Полунина. Если сложить экономические показатели Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Азербайджана, то через десять лет они могут достичь около 700 миллиардов долларов. Это соответствует росту примерно на 58 процентов.

В то время как Европейский Союз растёт темпами ниже одного процента в год, экономики стран Центральной Азии уже несколько лет демонстрирует рост около шести процентов ежегодно.

Это рынки с молодой демографией и заметной потребностью в развитии – в которых стремительно формируется городской средний класс.

Ещё несколько лет назад Центральная Азия в Европе рассматривалась прежде всего, как зона российского влияния. Теперь это представление всё больше теряет актуальность. Авторитет России заметно ослаб с начала войны.

Тем временем Китай, Турция и государства Персидского залива используют образовавшийся вакуум, расширяя своё экономическое и политическое присутствие. Центральная Азия, в свою очередь, пытается извлечь из этой ситуации выгоду. Полунин описывает новую позицию региона как политику «моста, а не блока». Исторически регион всегда способствовал торговле и обмену, а не изоляции.

Казахстан сознательно позиционирует себя как посредник между Москвой, Пекином, Брюсселем, Анкарой и Вашингтоном. Узбекистан с 2016 года проводит реформы, направленные на вывод страны из изоляции и превращение её в индустриальный центр региона.

Азербайджан занимает в этой системе особое положение. Страна географически относится скорее к Южному Кавказу, а не к центральноазиатской группе C5, но остаётся важным партнёром.Её нефтегазовые ресурсы и расположение на Каспийском море делают Азербайджан ключевым поставщиком энергии для Европы.

Кроме того, Баку функционирует как стратегическое звено между Центральной Азией и европейскими рынками, где сходится так называемый Средний коридор. Этот маршрут соединяет Европу через Чёрное море, Южный Кавказ и Каспийское море с Центральной Азией и далее с Китаем. Коридор в настоящее время активно расширяется и приобретает всё большее значение как стратегический торговый и транзитный путь, в том числе и для США.

Эксперт предупреждает: «Европе нужно поторопиться, иначе она может потерять подключение». Новый интерес к Центральной Азии имеет чёткое геостратегическое ядро: критическое сырьё.

По мнению Константина Полунина, это один из ключевых факторов.

Он указывает на то, что Казахстан сегодня обладает вторыми по величине в мире разведанными запасами урана и является одним из крупнейших производителей меди и вольфрама.

Узбекистан также располагает значительными запасами урана, меди и золота и обладает внутренним рынком, способствующим промышленному развитию.

Директор BCG подчёркивает, что регион сегодня экспортирует не только сырьё, но и стабильность и доверие. По его наблюдениям, страны начинают формулировать собственные правила. Они уже не просто ищут иностранных инвесторов, а целенаправленно привлекают тех, кто готов инвестировать в разведку, переработку и технологическое развитие на месте.

Для Германии и Европы из этого вытекает серьёзный вызов. Полунин предупреждает, что немецкие компании могут упустить момент. Германия сегодня не располагает собственными компаниями по добыче и разведке сырья.

По его словам, сейчас на одного немецкого инвестора в регионе приходится около десяти китайских и шесть турецких.Он опасается, что Европа снова будет лишь наблюдать, пока другие действуют и создают факты.

Для США, ЕС, Турции и Китая Центральная Азия представляет собой привлекательный комплекс преимуществ: она сочетает доступ к энергии и критическим минералам с возможностью создания новых цепочек поставок и снижения зависимости.

Наряду с экономическими факторами и ресурсами важную роль играет и политическая стабильность. По словам Полунина, в странах региона наблюдается постепенное, хотя и неравномерное движение к более предсказуемым и прагматичным формам управления. «Мы видим не революции, а эволюцию», – отмечает он.

В Узбекистане под руководством президента Шавката Мирзиёева реформы направлены на либерализацию экономики и улучшение условий для инвесторов.

Казахстан также проводит постепенные политические реформы, при этом правительство старается балансировать между внутренней стабильностью и требованиями модернизации.

На фоне глобальной турбулентности, войн и энергетических кризисов Центральная Азия становится «островом относительной предсказуемости», объясняет Полунин. Это вызывает доверие не только у инвесторов, но и у международных партнёров.Важным элементом этого успеха является региональное сотрудничество. Ранее государства Центральной Азии часто воспринимали друг друга как соперников. Теперь же они начинают координировать свои действия, в том числе по вопросам транспорта, водных ресурсов, энергетики и безопасности границ.

«Эта региональная кооперация делает Центральную Азию более устойчивой и привлекательной для внешних партнёров», – подчёркивает Полунин.

Партнёры, а не вассалы

Региональные правительства при этом стремятся избежать зависимости от какой-либо одной державы. Это особенно заметно в подходе Казахстана и Узбекистана, которые придерживаются многовекторной политики – активно развивая отношения и с Россией, и с Китаем, и с Западом.

«Центральная Азия больше не хочет быть просто объектом внешней политики, – говорит Полунин. – Она хочет быть субъектом, который сам определяет, с кем и на каких условиях сотрудничать».

Эта новая уверенность отражается и в дипломатии: саммиты, экономические форумы и участие в глобальных инициативах теперь стали регулярной практикой. Регионы Центральной Азии всё чаще рассматривают себя как непосредственных партнёров – а не просто периферию великих держав.

Помимо геополитики, есть темы, которые объединяют страны региона и заставляют их искать совместные решения. К ним относятся энергетическая безопасность, управление водными ресурсами и последствия изменения климата. «Эти вопросы не признают государственных границ», – говорит Полунин. – «Без сотрудничества здесь не справиться».

Казахстан, обладающий крупнейшими энергетическими ресурсами, стремится стать региональным центром возобновляемой энергетики. Узбекистан и Кыргызстан инвестируют в солнечные и гидроэнергетические проекты, при поддержке международных партнёров и финансовых институтов.

Одновременно растёт значение водной дипломатии. В условиях таяния ледников и роста потребностей в воде на фоне изменения климата государства региона всё больше осознают, что устойчивое управление водными ресурсами является вопросом выживания. «Сотрудничество в сфере воды и энергетики становится не просто экономическим вопросом, а фактором безопасности», – подчёркивает Полунин.

Кроме того, Центральная Азия постепенно становится важным звеном мировой климатической политики. Регион участвует в инициативах по сокращению выбросов и адаптации к изменению климата, что, по мнению эксперта, может превратить его в лабораторию устойчивого развития.

Инвестиции с долгосрочной перспективой

Полунин подчёркивает, что иностранные инвесторы, заинтересованные в регионе, должны мыслить долгосрочно. «Центральная Азия – не рынок быстрых прибылей, а место, где вознаграждается устойчивость и стратегическое мышление», – говорит он.

Он отмечает, что немецкие и европейские компании обладают преимуществом в технологиях и стандартах качества, но часто действуют слишком осторожно и медленно. Между тем китайские и турецкие компании, напротив, быстро реагируют, проявляют гибкость и готовность рисковать. «В конечном итоге выигрывают те, кто раньше других начинает действовать», – подчёркивает Полунин.

Германии и ЕС необходимо не просто говорить о диверсификации и устойчивых цепочках поставок, но на деле инвестировать в Центральную Азию – в логистику, технологии, переработку и образование.

Регион с собственным голосом

Полунин видит в происходящих процессах глубокие структурные изменения. «Центральная Азия больше не является „белым пятном“ на карте мировой политики», – говорит он. – «Она становится регионом, который сам определяет свои интересы и свои партнёрства».

Для него это не просто экономический или дипломатический сдвиг, а рождение новой политической идентичности. Молодое поколение, выросшее после распада Советского Союза, формирует новую самооценку: они больше не воспринимают себя как часть постсоветского пространства, а как граждан современных, независимых государств, открытых миру. Эта эволюция отражается и в культуре, и в образовании, и в городской жизни. Ташкент, Алматы и Астана становятся динамичными мегаполисами, которые всё активнее интегрируются в глобальные сети – от технологий до искусства. «В долгосрочной перспективе это, возможно, самая важная перемена: Центральная Азия начинает говорить собственным голосом», – подытоживает Полунин. – «Кто сегодня входит в Центральную Азию, тот участвует в формировании нового глобального центра роста и сотрудничества».