Когда погребают эпоху

15 июля, 2011

340

Это Ахматова. Действительно, погребальные настроения возникают, когда пытаешься разобраться в происходящем в мире. Финансовый кризис в Европе, вызванный многоактной греческой драмой, грозящий разрушением здания Евросоюза и способный вызвать очередной глобальный финансовый обвал, очертания нового мирового порядка, в котором размывается понятие государственного суверенитета, неразрешимая, накаляющаяся обстановка на Ближнем Востоке, в Южной Азии, унизительная растерянность экономистов, воспринимаемая как профнепригодность, падение престижа, авторитета значимых фигур на мировой политической сцене и доверия к их возможностям навести порядок (полный идиотизм Ливийской «кампании» убеждает в этом), дембиль «мирового жандарма» США, обессиливающего под грузом материальных и внутриполитических проблем. Можно перечислять дальше, но и этого достаточно, чтобы возникла потребноть «принять 300 грамм эфирной валерьянки и забыться крепким сном». Облегчение может принести и ретроспектива. В только что минувшем веке не раз возникали периоды разваливающегося миропорядка, массового безумия, разрушения, но затем порядок так или иначе восстанавливался и наступало время созидания. Это несколько успокаивает. Еще большее успокоение можно обрести читая римских историков и хроникеров. В превосходных переводах российских антиковедов они вполне доступны и русскоязычной публике. Вот, в переписке Петрония прочел, как посланный проконсулом в Вифинию, он стал проверять расходование денег, выделенных сенатом на строительство виадука, и обнаружил совершенно современную картину: часть денег «распилена», сплошная коррупция, непотизм и воровство, но, тем не менее, виадук все-таки был построен. Нет, не прервалась связь времен! Но все же ни в те времена, ни позднее, ни в наши дни коррупция нигде не достигала такого всеохвата, таких масштабов, как в путинской России. И при такой безнаказанности. Коррупция в высших эшелонах власти была, есть и будет всегда и везде. Вспомнил: турист в Париже. Гид: Вот Пляс Пигаль. Тут наши жрицы любви берут 50 франков в час. Едут дальше. Вот Монмартр. Тут они берут 100 франков. Едут дальше. Вот Латинский квартал. Тут они требуют уже 200франков. Простите, —перебивает турист,—но есть же в Париже порядочные женщины!? Ну конечно есть,—отвечает гид,—но они стоят намного дороже. Эта старая байка приходит в голову, когда читаешь и о разоблачениях наших высокопоставленных политиков. Но у нас, как правило, расплата наступает.

Модная тема и в медийном пространстве, и в академической среде «закат Америки». Основания для таких пророчеств имеются. Но давайте будем не алармистами, а реалистами. Не углубляясь в анализ pro and contra, посмотрим на экономическую динамику последнего десятилетия. В абсолютном выражении рост очевиден. За период с 2000 по 2010 скорректированный на инфляцию ВВП вырос более, чем на 20%. И это несмотря на негативное влияние «Великой Рецессии» 2008-09 и последствий dot.com bubble (лопнувшего пузыря) в 2001. Военные расходы в 2010 составляли около 700 миллиардов, что на 55% выше, чем в 2000. Население за этот период выросло на 10%, составив 310 миллионов. Но в относительном выражении очевидно снижение в глобальном соизмерении. В 2000 ВВП Америки составлял немногим более 60% от агрегированного ВВП стран «двадцатки», а в 2010—уже 42%. За этот период превышение ВВП Америки над ВВП Китая сократилось с восьми до трех раз.

Сопоставление только экономических показателей, хоть в статике, хоть в динамике, не позволяет судить о реальном экономическом потенциале, который в решающей степени зависит от системных, институциональных факторов, стимулирующих креативность, предпринимательскую, инновационную, венчурную активность или, наоборот, препятствующих им. Не учитываются этнокультурные традиции, гарантии права собственности, надежность судебно-правовой системы. Экономические показатели дышащего нам в затылок Китая, конечно же. впечатляют. Достижения приписываются политике компартии. Ну, а как насчет Тайваня, где освободившиеся от коммунизма китайцы на несопоставимом по размерам и лишенном природных богатств острове создали мощную, многопрофильную, современную экономику, а Гонконг, а Сингапур? И Малайзия и Индонезия в большой, если не в решающей, степени обязаны своим экономическими успехами китайской business community в этих странах. Объяснять экономический рост Китая «руководящей и вдохновляющей ролью партии»—это знакомый нам, бывшим советским людям, вздор. Кстати сказать, современные идеологически не выдержанные китайские историки опровергают широко распространенное представление о якобы исторически закодированном в национальном менталитете китайцев поклонении богдыхану, о том, что гармония и порядок важнее индивидуальных прав, и, как следствие, о неприемлемости западной экономической и политической модели для Китая. Историки-ревизионисты пишут о том, что либерализм западного стиля был свойственен китайской культуре на протяжении тысячелетий. Среди прочих, ссылаются на основателя даосизма, собеседника Конфуция Лао-цзы, который писал в своем magnum opus Дао Дэ цзин, что «Управлять большой страной надо так. как если бы ты жарил маленькую рыбку.» (Осторожно, не пережарь.) «Чем больше запрещений, ограничений. Тем беднее народ». Это в шестом веке до нашей эры—куда уж дальше! В последнее время сквозь препоны цензуры, контролирующей даже интернет, просачивается информация об учащающихся протестных выступлениях, забастовках, репрессиях. Не стоит, конечно, проецировать ближневосточную ситуацию на Китай, но все же вирус «арабской весны» распространяется по планете, не минуя, по-видимому, и поднебесную. Недавний американский посол в Пекине, принимающий ныне участие в борьбе за Белый Дом, китаист, свободно владеющий языком (Mandarin Chinese), Шон Хантсман в публичной дискуссии с Киссинджером в прошедшем июне говорил, что Китай страдает от “enormous insecurity”, инфляции, коррупции, поляризации доходов, что население, уже насчитывающее 500 миллионов пользователей интернета и 80 миллионов блоггеров, все больше требует открытости (transparency). Так что представление о социальной стабильности и порядке в Китае быстро устаревает. Это вовсе не такой прочный монолит, как кажется. Трещины, внутренние напряжения в нем—социальные, региональные, этнические, конфессиональные—становятся все явственнее. Пекинским партократам стоило бы последовать предупреждению великого Лао-цзы. Как бы не пережарить рыбку!

Тоталитарные режимы рушатся непредсказуемо, неожиданно и быстро. Убедились в этом на примере «крупнейшей геополитической катастрофы 20го века». Крах коммунистического Китая в обозримом историческом времени никто, скажу осторожнее: почти никто, не предсказывает. Но ведь и крах Союза лет за двадцать до того, как это случилось, никто кроме Андрея Амальрика в 1970м и Эллен Каррер дАнкос в начале 70х не предсказывал. А мы ведь живем в эпоху стремительного ускорения исторического процесса. Но зато хватает мрачных оценок настоящего и будущего Америки: «Закат Американской империи»,.. «США начала 21го века—это Британия начала 20го или Испания 17го века» и т.п. В прошлом году влиятельный колумнист влиятельнейшей Нью Йорк Таймс Том Фридман писал, что «мы находимся в состоянии медленного заката американской державы». Сколько потрясений, политических, экономических пережила созданная отцами-основателями социально-политическая конструкция! Выстояла и усиливалась. Черчилль как-то заметил: “ The United States will always do the right thing—when all other possibilities have been exhausted. (Соединенные Штаты всегда делают правильные вещи после того, как все другие возможности исчерпаны)”.

Утешение, конечно, не очень надежное, но и не стоит безоговорочно соглашаться с мрачными прорицаниями наших пифий. Экономический, интеллектуальный, научный, оборонный потенциал Америки не имеет конкурентов. И в предвидимом будущем, думаю, иметь не будет. Уход из Ирака и Афганистана меняет не только нашу внешнеполитическую ситуацию, но и внутриполитическую и экономическую. И после первой мировой войны, и после второй, и после Вьетнамской в стране всегда резко усиливались изоляционистские настроения, сокращались военные расходы и огромные ресурсы обращались во внутрь, обусловливая бурный, хотя и прерываемый периодически спадами, экономический рост и мощные инновационные прорывы. И сейчас наступил подъем изоляционистских настроений у населения и в политических кругах. Все потенциальные кандидаты республиканцев на выборах в конгресс и президентских 2012г настаивают на скорейшем выводе войск и на отказе от амбициозного внешнеполитического курса. К тому же призывают и политики демократической партии. Да и Обама в борьбе за второй срок заявляет о необходимости передислокации ресурсов, концентрации их на внутренних проблемах. Так что, отрезвление неизбежно. Как ни вспомнить светлейшего князя Александра Михайловича Горчакова, лицейского приятеля Пушкина («… любимец мод, большого света друг, обычаев блестящих наблюдатель»), образованнейшего человека и безукоризненного дэнди, министра иностранных дел России, в двух словах сформулировавшего внешнюю политику империи после поражения в Крымской войне: «Россия сосредотачивается.» Перефразирую: Америка сосредотачивается. Что касается военной сферы, то можно себе представить, какой опыт ведения войны в условиях сегодняшнего дня приобрела за период после 2001 американская армия, как и за счет какой техники обновился арсенал вооружений всех видов, какие новации создаются в исследовательских центрах Пентагона, как учел генералитет ошибки войн в Ираке и Афганистане, наконец, как, отражая геополитическую реальность, меняется оборонная стратегия.

Дежурные темы: конец «Бреттон-Вуда», «Вашингтонского консенсуса». Звучат даже призывы к переходу на «Пекинский консенсус». Остапу Ибрагимовичу Бендеру, когда он в роли пророка Самуила отвечал на вопросы публики, задавали одни и те же вопросы: «Почему в продаже нет животного масла?» и «Еврей ли вы?». Сегодня его бы спрашивали: «Состоится ли дефолт Америки?» и «Когда доллар перестанет быть мировой резервной валютой и заменит ли его юань?». Не вдаваясь в непростые объяснения по первому вопросу скажу коротко: не дождетесь. Если же я заблуждаюсь и, не дай бог, это произойдет, то «никому мало не покажется». Никому в России, в Китае, в Казахстане. Да где бы то ни было. Рейтинговые агентства, отслеживающие бюджетные проблемы государств, их долги, обязательства по ценным бумагам не могут не реагировать на непозволительно большой дефицит бюджета Америки и на астрономический внешний долг. Железобетонная уверенность в кредитоспособности Америки несколько пошатнулась. Но о дефолте не может быть и речи. Отвлекаясь от масштабов и мощи экономики США и от того факта, что Америка—главный импортер на планете, невозможность дефолта объясняется еще и тем, что долларовые активы Китая и других стран-держателей американских долговых обязательств, размеры накоплений бондов американского казначейства настолько велики у них, что все они заинтересованы в поддержании на плаву американской экономики, доверия к американской валютной системе. Сегодня ничто не может заменить доллар, как мировую резервную валюту.

Все эти то и дело возникающие идеи заменить доллар то юанем, то евро, то создать региональные валюты, типа валюты ШОС, не стоит воспринимать всерьез. Инициаторы этих идей либо преследуют чисто политические цели, либо смутно представляют себе реальную экономическую, монетарную ситуацию в мире. Две наиболее часто предлагаемые кандидатуры—евро и юань. Евро— валюта, приблизившаяся было к статусу мировой. Но разразившийся финансовый кризис, вынужденная поддержка относительно благополучными членами Евросоюза практически обанкротившихся стран Южной Европы, нестабильность банков, тонущих в суверенных долговых обязательствах, обремененных токсичными правительственными активами, все это порождает сомнения вообще в сохранении евро, как валюты в её нынешнем статусе, укрепляет позиции валютных сепаратистов, ратующих за возвращение к национальным валютам, и лишает рассуждения о евро, как возможной мировой валюте, малейшего правдоподобия. Что касается юаня, то это пока не твердая, не конвертируемая валюта. Но важнее другое: китайцы манипулируют юанем, держат низкий курс для поддержания субсидированного кредитования, питающего ориентированную на экспорт экономику. Пекин почти не реагирует на требования Вашингтона и Брюсселя повысить курс юаня. Если юань станет реально конвертируемым он будет расти и это неизбежно негативно скажется на торговом балансе Китая. Есть еще немало причин, по которым Китай на самом деле не может стремиться и не стремится к превращению юаня в мировую валюту. Это сложная тема. Не возьмет на себя Пекин эту ношу как бы не подталкивали его к этому внешние доброхоты. Слишком рискованно.

Такое впечатление, что идеологи экономической политики Обамы утратили уверенность в успехе проводимого курса. Один за другим покидают они его корабль. За два с половиной года уже пять сменилось. Навигационная лоция, по-видимому, не та. Среди них известные профессора Гарварда, Стэнфорда и пр. Все они, как и сам президент,—неокейнсианцы. Обама—не первый последователь Кейнса среди американских президентов. Первый был Рузвельт. Не ввязываясь здесь в полемику между сторонниками Милтона Фридмана и сторонниками Джона Мейнарда Кейнса, замечу только, что оба президента-кейнсианца вряд ли достойны одобрения своего вероучителя. Кейнс утверждал целесообразность бюджетного дефицита, как краткосрочного средства преодоления депрессии. Но он не дал бы благословения на проводимую командой Обамы фискальную политику, на растущую дыру в бюджете, заполняемую колоссальным и беспрерывно растущим внешним долгом. В период Великой депрессии, точнее, в конце 1933го, Кейнс в открытом письме Рузвельту предупреждал президента о несовместимости во времени выхода из спада с проводимыми социальными реформами, даже самыми необходимыми, о том, что это препятствует выздоровлению экономики ( «…even wise and necessary reform may, in some respects, impede and complicate recovery.»). Рузвельт не среагировал на это предупреждение мэтра и с 1937 наступила вторая волна депресии, выросла безработица. Война спасла New Deal от провала. Возможно Обама не читал это предупреждение Кейнса или, как и Рузвельт, пренебрег им и в разгаре глубокой рецессии провел реформу здравоохранения каких бы расходов бюджета это не стоило. Продолжать жить в долг Америка больше не может. Слишком долго господствовала иллюзия, что мы можем не ужиматься в расходах на социальные нужды, на оборону, на помощь другим, занимая при этом по триллиону в год. Похоже, что и Обама осознал катастрофичность движения по такой траектории. Текущий год очень важен. Это год перелома не только в массовом сознании, но и, как рефлексия, в политической практике обеих партий в Конгрессе и в курсе администрации. Идут отчаянные поиски межпартийного компромисса: как прекратить наращивание долга, как сокращать дефицит бюджета, за счет каких статей, как не допустить повышения налогов и если повышать, то каких? Забрезжила надежда, что соглашение будет достигнуто. Экономические показатели ухудшаются, безработица растет, выход из рецессии слишком медленный, обещания Обамы не сбываются, а уже через полтора года выборы. Седина в его волосах все заметнее.