Выйдет ли Казахстан на мировой рынок зеленого топлива

Отсутствие трансграничной транспортной инфраструктуры и медленный рост международного рынка водорода делают его экспорт из Казахстана в Европу маловероятным в кратко- и среднесрочной перспективе. Тем не менее его можно использовать для выпуска более дорогой зеленой промышленной продукции.

В последние годы по всему миру растет интерес к планам Евросоюза нарастить импорт зеленого водорода (то есть произведенного посредством электролиза воды при помощи электричества, добытого из возобновляемых источников). Планируется, что к 2030 году Евросоюз будет импортировать по 10 млн тонн такого водорода ежегодно. Брюссель и отдельные страны ЕС уже налаживают связи с потенциальными поставщиками, среди которых может оказаться и Казахстан. В ноябре 2022 года Астана подписала с Брюсселем соглашение о стратегическом партнерстве по зеленому водороду и критически важному сырью, а в марте 2023-го Германия открыла в Казахстане Офис водородной дипломатии.

Однако на пути к реализации европейских планов немало препятствий. Трансграничная инфраструктура для транспортировки водорода стоит дорого, его стоимость снижается медленно, а промышленный спрос на чистый (то есть полученный с использованием возобновляемой энергии) водород пока ниже, чем ожидалось. В июле 2024 года много шума в СМИ наделал отчет Европейской счетной палаты, которая призвала «проверить реалистичность» амбициозных целей ЕС по производству и импорту водорода. В этих условиях его потенциальным производителям вроде того же Казахстана было бы разумнее сосредоточиться не на экспорте, а на декарбонизации собственных экономик.

Казахстан появился на мировой водородной карте в июне 2021 года, когда шведско-немецкая энергетическая компания Svevind объявила о планах производить там зеленый водород в рамках проекта HyrasiaOne. Проект стоимостью $50 млрд должен был стать одним из крупнейших в мире. Несмотря на сомнения в реалистичности задуманного, в октябре 2022 года инвесторы подписали с казахстанскими властями официальное соглашение.

Инициатива предполагает размещение в Мангистауской области близ Каспийского моря ветряных и солнечных электростанций общей мощностью 40 гигаватт – это больше, чем производит сейчас вся энергосистема Казахстана. К 2030 году эти электростанции должны будут обеспечивать ежегодное производство 2 млн тонн зеленого водорода или 11 млн тонн зеленого аммиака. Пока HyrasiaOne находится на стадии предварительного проектирования, окончательное инвестиционное решение должно быть принято в 2026 году.

Svevind в Казахстан привлекла прежде всего перспектива экспорта водорода в Европу. Однако нынешний уровень европейского спроса на водород и темпы его роста вызывают много вопросов. ЕС стал первым, кто решил вводить обязательные квоты на зеленый водород для промышленности и транспорта (они вступят в силу в 2030 году), но есть мнение, что этот спрос вполне смогут удовлетворить европейские поставщики. По крайней мере, на начальном этапе. Квоты могут и увеличиться, но никаких конкретных целей на период после 2035 года пока не обозначено.

Кроме того, в политическом плане не все страны ЕС поддерживают масштабные внешние закупки водорода. В немецкой стратегии импорта водорода – первом документе такого рода, который был принят в июле 2024-го, – говорится: к 2030 году Германия намерена начать импортировать 50–70% от общего объема потребления водорода, а к 2045 году этот процент может вырасти еще сильнее. Но большинство стран ЕС больше заинтересованы в развитии собственного производства. Франция, например, считает недальновидной опору на импорт, поскольку это может обернуться зависимостью от внешних поставщиков. При этом у некоторых стран ЕС вроде Испании и Португалии есть собственные экспортные амбиции.

Организовать конкурентоспособное производство зеленого водорода можно много где, но проблемы возникают из-за отсутствия транспортной инфраструктуры для его поставок в Европу. ЕС на эти цели выделяет скромные суммы. Приоритетный статус и доступ к фондам Евросоюза пока получит только проект норвежско-немецкого водородного трубопровода, эксплуатация которого должна начаться в 2038 году. Государства ЕС могут и самостоятельно направлять средства на развитие инфраструктуры, но та же Германия отдает приоритет Норвегии, Великобритании и средиземноморским странам, а не Казахстану. Что же касается частных инвесторов, то они опасаются вкладываться в столь капиталоемкие проекты.

Еще одна проблема – выбор маршрута поставок. До начала войны в Украине ничто не мешало строить планы по транспортировке казахстанского водорода в Европу через модернизированные российские трубопроводы. Теперь это исключено, а альтернативу найти сложно. Один из вариантов – прокладка морского водородного трубопровода через Каспийское море, Кавказ и Турцию в Южную Европу. Однако ранее Россия решительно выступала против строительства любых транскаспийских трубопроводов. В этом случае она, вероятно, также выдвинет возражения, объясняя их заботой об экологии.

Комбинированные варианты обеспечивают куда большую гибкость. Например, можно было бы преобразовывать водород в аммиак и перевозить его танкерами через Каспий в Азербайджан, а оттуда по еще не построенному аммиачному трубопроводу – через Черное море в Болгарию или Румынию. Но такая схема была бы недешевым удовольствием. К тому же пришлось бы создавать консорциумы инвесторов и тесно координировать все с транзитными государствами.

Тем не менее экспорт водорода необязательно должен быть самоцелью. В мире растет интерес к использованию чистого водорода в производстве более дорогих промышленных товаров как для внутреннего, так и для внешнего рынка. Чили, Марокко и Южная Африка уже переключаются с экспорта водорода на экологически чистое производство удобрений, стали, а также электротоплива. Подобные перспективы обсуждаются и в Казахстане. Применение водорода для декарбонизации экономики страны стало одной из главных тем на Форуме Центральной Азии и Европы по водородной дипломатии, прошедшем в Астане в мае этого года. Представители проекта HyrasiaOne теперь все настойчивее подчеркивают готовность поставлять водород и на внутренний рынок.

Казахстан может использовать зеленый водород для декарбонизации собственных нефтеперерабатывающих, сталелитейных и химических заводов, хотя это потребует значительных дополнительных инвестиций. Пока первые шаги предприняла лишь национальная нефтегазовая компания «КазМунайГаз». В 2022 году ее дочерняя компания «КМГ Инжиниринг» запустила Центр компетенции по водородной энергетике и Лабораторию по исследованию водородных технологий в Атырау. Сейчас КМГ в рамках своей стратегии низкоуглеродного развития ведет пилотные проекты по производству чистого водорода.

В металлургии водород может применяться для производства железа прямого восстановления, а в химической промышленности – для декарбонизации производства аммиака. Здесь может оказаться полезным опыт соседнего Узбекистана, где государственная химическая компания «Узкимёсаноат» в партнерстве с саудовской ACWA Power разрабатывает первый в Центральной Азии проект по производству зеленого аммиака и планирует выпускать экологически чистые удобрения. В будущем потенциал Казахстана в области возобновляемой энергии и водорода поможет ему привлекать энергоемкие производства – это называют «эффектом притяжения возобновляемых источников энергии».

Впрочем, пока водородная политика в стране находится в зачаточном состоянии. В казахстанской Стратегии достижения углеродной нейтральности к 2060 году упоминается, что чистый водород будет использоваться для декарбонизации промышленности. Но в документе не сформулированы никакие конкретные цели, а крайне низкие цены на СО2 в казахстанской системе торговли выбросами совсем не способствуют зеленому переходу. Нет и каких-либо специальных политических инструментов, чтобы стимулировать спрос на водород в ключевых отраслях.

Тем не менее некоторый прогресс в этой области все-таки есть. Например, в проекте «Концепции водородного развития до 2040 года», который опубликовало в апреле 2024 года Министерство энергетики Казахстана, особый акцент сделан на экономической диверсификации, поощрении НИОКР, повышении вклада местных компаний в развитие водородных технологий, а также внедрении к 2030 году пилотного проекта по голубому водороду (производится из природного газа с улавливанием выделяемого СО2 в процессе). Концепция не рассматривает экспорт в качестве основной задачи и ставит четкие цели: к 2040 году довести мощности электролизных установок до 10 ГВт и создать 10 ГВт возобновляемых генерирующих установок для выпуска зеленого водорода. Сегодня эти цифры выглядят скорее как благие пожелания, да и четкие приоритеты в Концепции не обозначены (там лишь перечислены возможные формы применения водорода, в том числе и не самые перспективные). Но, несмотря на все это, речь идет о большом шаге вперед.

В целом отсутствие трансграничной транспортной инфраструктуры и медленный рост международного рынка водорода делают его экспорт из Казахстана в Европу маловероятным в кратко- и среднесрочной перспективе. Но это не значит, что казахстанский потенциал по производству зеленого водорода нужно игнорировать. Его можно использовать для выпуска более дорогой зеленой промышленной продукции, что в конечном счете положительно скажется на экономике страны. Тем временем ЕС мог бы оказать Казахстану помощь в сфере НИОКР, наращивании инвестиций, создании прочной нормативной базы и разработке высоких экологических стандартов.

Источник здесь.

• 49
• 51