Россия заплатила участницам Pussy Riot 37 тысяч евро.

ФНБ «Самрук-Казына»  был  и останется неэффективным то тех пор, пока власти не разработают адекватную стратегию развития холдинга, пока они не перейдут на стандарты ОЭСР по управлению госкомпаниями, и пока доля государства в рыночной экономике не сократится до уровня стран ОЭСР.   

В начале сентября этого года глава государства в своем послании поручил провести анализ эффективности государственных холдингов и компаний. Насчет нацхолдинга Байтерек я уже писал и потом дополнил написанное отдельным интервью.  В этот раз я хотел бы обсудить эффективность и необходимость нашего ключевого государственного холдинга — «Фонд национального благосостояния «Самрук-Қазына» (далее Фонд или СК). 

В чем заключается стратегия развития СК 

В феврале 2018 года был утвержден Стратегический план развития Казахстана до 2025 года, где отмечается изменение роли СК. Фонд должен трансформироваться от роли исполнителя государственных инициатив и программ к роли современной высокоэффективной компании с коммерческими целями. СК необходимо обеспечить вклад в долгосрочное развитие страны, при этом, не вступая в противоречие с развитием частного сектора экономики Казахстана. После этого в октябре 2018 правительство утвердило стратегию развития акционерного общества «Фонд национального благосостояния «Самрук-Қазына» на 2018 – 2028 годы. 

Не буду подробно останавливаться на целях и задачах, описанных в стратегии развития Фонда, так как они во многом напоминают то, что делают стандартные частные инвестиционные холдинги. Здесь я хотел бы выделить лишь некоторые важные элементы стратегии, которые плохо или совсем не выполняются в СК. Далее эти моменты будут обсуждаться отдельно. 

В стратегии говорится, что Фонд будет участвовать в повышении эффективности экономики Казахстана и снижении доли квазигосударственного сектора через активное участие в программе приватизации путем передачи своих активов в конкурентную среду. Успешная реализация программы будет стимулировать повышение уровня корпоративного управления, развитие здоровой конкуренции в частном секторе, сокращение присутствия государства в конкурентных секторах экономики, улучшение инвестиционного климата, а также привлечение новых технологий в экономику страны и уменьшение государственного регулирования в бизнес-секторе. 

В документе отмечается, что достижение целей в рамках реализации социально-значимых проектов не должно быть обеспечено за счет снижения эффективности портфельных компаний или эффективного управления портфелем, а наоборот, способствовать их реализации. Следуя опыту аналогичных суверенных фондов, Фонд будет сокращать свое участие в социальных проектах и направлениях деятельности, которые не приносят положительного и долгосрочного экономического эффекта. При этом отмечается, что взаимоотношения с правительством по-прежнему четко не разделены и существует конфликт социальных и коммерческих требований акционера Фонда (правительства).

Для обеспечения эффективного управления активами, повышения инвестиционной привлекательности и успешного выполнения функции активного инвестора планируется, что Фонду необходимо будет продолжить внедрение в СК и в портфельных компаниях передового опыта корпоративного управления в соответствии с рекомендациями ОЭСР по корпоративному управлению.

Решения Фонда должны основываться исключительно на принципах коммерческой целесообразности, долгосрочных интересов и основного критерия эффективности – максимизации доходности и рентабельности инвестиций в долгосрочной перспективе. В конечном результате реализация стратегии развития приведет к росту дивидендов для акционера и развитию экономики Казахстана.

Также в стратегии отмечается, что в целях формирования диверсифицированного инвестиционного портфеля СК планирует определить стратегический целевой портфель активов Фонда на 10 летний период с ожидаемыми параметрами распределения активов по странам, секторам экономики и видам активов. Целевой портфель определяет условный профиль Фонда по риску (риск на возвратность), доступности финансирования для инвестирования в долгосрочные активы, приоритетности отраслей и стран для инвестирования.

Почему «Самрук-Казына» не является Фондом национального благосостояния

Фонды национального благосостояния или суверенные фонды благосостояния означают одно и тоже и по английский называются — Sovereign wealth fund (SWF). SWF – это государственный инвестиционный фонд, финансовые активы которого включают акции, облигации, имущество, драгоценные металлы и другие финансовые инструменты.

SWF обычно создаются в тех случаях, когда правительства имеют профицит госбюджета и практически не имеют международного долга. Во многих случаях крайне нежелательно направлять эти избыточные госдоходы (профицит бюджета) в национальную экономику для немедленного потребления. Это особенно важно, когда страна зависит от экспорта сырья, такого как нефть, медь или алмазы. В таких странах основной причиной создания SWF является стабилизация экономики в случаях высокой волатильности цен на ресурсы, непредсказуемости добычи и исчерпаемости природных ресурсов.

С этой точки зрения в Казахстане есть только один классический SWF – это Национальный фонд. По своему содержанию СК не является суверенным фондом благосостояния. Он всего лишь холдинг по контролю и управлению государственными компаниями, со всеми вытекающими целями и задачам. По идее, если правительству правильно выстроить работу с госкомпаниями в соответствии со стандартами ОЭСР, то головную холдинговую компанию СК, на которую тратятся громадные расходы, вполне можно заменить на компактное государственное агентство при правительстве по управлению государственными коммерческими активами.      

Нельзя сравнивать Самрук-Казына с сингапурским Temasek

Головной холдинг СК часто сравнивает себя и стремиться быть похожим на сингапурский Temasek, однако деятельность нашего фонда кардинально отличается от сингапурского. 

В Сингапуре есть три ключевых государственных инвестиционных учреждения, главной целью которых является управление национальными резервами страны. Разница между ними лишь в уровне рисков и доходностей при управлении государственными накоплениями. 

Денежно-кредитное управление Сингапура (MAS) было образовано в 1971 году и действует как центральный банк страны. Он управляет валютными резервами страны также, как и наш Нацбанк. Валютные резервы центрального банка обычно высоко ликвидные и малодоходные. 

Инвестиционная корпорация правительства Сингапура (GIC) полностью принадлежит министерству финансов и управляет государственными резервами, включая излишки доходов госбюджета, накопленные с момента обретения независимости. По своей деятельности и функциям GIC – это классический SWF, который почти полностью напоминает наш Нацфонд. 

Temasek является инвестиционным холдингом, учрежденным в 1974 году. В первые годы независимости Сингапура Temasek, также как СК, использовался для владения и управления госкомпаниями. Однако, по мере того как правительство Сингапура в ускоренном порядке снижало долю квазигосударственного сектора в экономике, роль Temasek коренным образом преобразовалась.

Когда правительство любой страны продает государственные компании в частные руки (приватизация), то обычно деньги поступившие от продажи направляются либо в госбюджет — для финансирования госрасходов, либо в суверенные фонды благосостояния (SWF) — для будущих поколений или для стабилизации экономики в случае кризиса. Иногда деньги от приватизации отправляются на финансовую поддержку государственных пенсионных фондов.      

В Казахстане с 2017 года есть правило (которое пока плохо исполняется) о том, что средства поступившие от приватизации в СК должны поступать в Нацфонд. Это очень хорошее правило, которого не было в Сингапуре. Поэтому Temasek не передавал в GIC деньги, полученные от приватизации госкомпаний, а продолжал их инвестировать в качественные инвестиционные проекты в основном за рубежом. На сегодня лишь 26% активов Temasek вложено в сингапурские компании, причем в них не так много компаний под государственным контролем.   

На сегодня по факту и GIC и Temasek занимаются тем же, чем и наш Нацфонд. Отличие только в том, что по сравнению с Нацфондом Temasek занимается гораздо более рискованными инвестициями, чтобы максимизировать акционерную стоимость и получить более высокую доходность на государственные накопления в долгосрочной перспективе.

Стратегия развития СК не соответствует цели снижения доли государства в рыночной экономике 

В Концепции формирования и использования средств Национального фонда, утвержденной указом президента в конце 2016 года говорится, что в фонд должны идти все поступления от приватизации республиканской собственности, а также поступления от передачи в конкурентную среду активов национальных управляющих холдингов, национальных холдингов, национальных компаний и их дочерних и зависимых юридических лиц. 

К сожалению, на сегодня данная Концепция плохо исполняется, а изначально хорошие правила часто изменяются в худшую сторону. Однако, если правительство будет четко исполнять свои собственные правила по поступлениям денег от приватизации в Нацфонд, то можно сказать, что стратегия развития СК, которая была утверждена правительством, входит в прямое противоречие с Концепцией. 

На сегодня главной задачей СК является осуществление полного или контрольного владения большинством государственных коммерческих компаний в стране (кроме финансовых организаций развития – Байтерек и Казагро). Продажа любой доли владения в госкомпании частным инвесторам называется приватизацией и поэтому все деньги от этого должны немедленно уходить из всей группы СК и поступать в Нацфонд. То есть, если все-таки власти собираются, как планировали, резко сократить свое присутствие в рыночной экономике, то чистые активы «Самрук-Казына» должны резко уменьшиться, а Нацфонд вырасти на такую же сумму. С этой точки зрения непонятно каким образом СК собирается реинвестировать и расширять свой портфель активов, как указано в его стратегии развития? 

Особенно непонятно желание СК инвестировать в зарубежные компании. Единственным источником расширения портфеля СК может быть только госбюджет или тот же Нацфонд. Конечно, для расширения своего зарубежного портфеля головной холдинг СК может занять деньги на международных рынках. Однако с учетом полной зависимости СК от правительства такой долг должен рассматриваться как государственный. Спрашивается зачем наращивать государственный долг для инвестирования в иностранные компании?   

Что касается инвестирования СК в местные компании в Казахстане, то здесь уже жестко должны вступать в силу принципы «желтых страниц», которые запрещают правительству инвестировать в предприятия, оказывающие услуги или производящие продукцию, которые может предоставить частный бизнес.

Будет ли снижаться доля государства в рыночной экономике? 

Напомню, что еще в феврале 2014, сразу после проведенной одномоментной девальвации тенге, глава государства снова поднял вопрос снижения участия государства в экономике. В частности, он довольно жестко отметил, что не была выполнена программа «Народное IPO», запущенная в 2012, и поставил очень важную и очень четкую цель: «до 2020 года доля государственной собственности должна быть доведена до уровня стран ОЭСР — 15% от ВВП». 

На то время ни у кого не было никаких сомнений, что Казахстан очень сильно превышает страны ОЭСР по доле и роли государства в рыночной экономике. Однако со временем наше правительство хитро видоизменило свои планы и внезапно оказалось, что Казахстан не сильно отличается от стран ОЭСР, однако это полностью не соответствует действительности.

В частности, в феврале 2018 года был утвержден Стратегический план развития Казахстана до 2025 года, где говорится, что доля предприятий с государственным участием в экономике, рассчитанная как доля производимой валовой добавленной стоимости (ВДС) госкомпаний в ВВП, в 2016 году составила 18,6% и в 2020 должна составить 15%. Таким образом, из первоочередной и крайне сложной структурной реформы приватизация вдруг превратилась малозначительную задачу, которую будет легко выполнить.

Интересно, что сам ОЭСР не согласен с этим, но наше правительство обычно никак не волнует мнение этой и других авторитетных международных организаций. В частности, в июле 2017 ОЭСР выпустила большой отчет — Комплексный обзор страны (Казахстан, часть 2), где был сделан углубленный анализ и были даны рекомендации для того, чтобы страна смогла стать одной из 30 ведущих мировых экономик к 2050 году. 

В этом документе ОЭСР есть отдельная большая глава, которая называется «Приватизация и роль государства в экономике».  В этой главе четко объясняется, что имелось в виду, когда глава государства говорил: «до 2020 года доля государственной собственности должна быть доведена до уровня стран ОЭСР — 15% от ВВП». По информации самой ОЭСР «15% от ВВП» означает отношение активов госкомпаний (asset valuation), а не ВДС к ВВП, как указано в Стратегии 2025. При этом в отчете говорится, что на конец 2015 в Казахстане этот показатель оценивался на уровне 30%-40%, или в 2-2,7 раза выше, чем в странах ОЭСР.

В этом же документе говорится о том, что для оценки доли и роли государства в рыночной экономике в ОЭСР используется — PMR state control index. Там было сказано, что в Казахстане уровень государственного контроля экономики намного выше, чем в странах ОЭСР. Причем было сказано, что на тот момент он был даже больше, чем в России, Китае и в очень проблемной нефтяной Венесуэле. 

Индекс ОЭСР (PMR) пересчитывается и публикуется периодически. Последняя расчет сделан за 2018 год.  Данный индекс состоит из комбинации нескольких индикаторов и один из них напрямую относиться к уровню государственного владения бизнесом (индикатор — Public Ownership).  В таблице указано 34 страны входящие в ОЭСР и 5 стран не входящие в эту организацию, включая Казахстан. По индикатору «Public Ownership» Казахстан в 2018 году оказался на самом последнем месте из всех стран, включенных в список. По этому индикатору Казахстан набрал 4,01 балов. При этом по всем странам ОЭСР этот индикатор в среднем составляет – 2,15 бала, а по пяти лучшим станам – 1,35. Что называется, почувствуйте разницу, когда используется реально объективный показатель. 

Большая проблема с корпоративным управлением в группе СК 

Как было сказано ранее, в своей стратегии развития Фонд собирается активно продолжить внедрение передового опыта корпоративного управления в соответствии с рекомендациями ОЭСР по корпоративному управлению. Однако ситуация с этим никак не улучшается. 

В том же индексе PMR, подготовленного в ОЭСР за 2018 год, используется индикатор корпоративного управления в госкомпаниях (Governance of SOEs).  По этому индикатору Казахстан также занял последнее место, однако разрыв по сравнению со странами ОЭСР оказался еще больше. В частности, наша страна набрала 4,65 балов. При этом по всем странам ОЭСР этот это индикатор в среднем составляет – 2,13 бала, а по пяти лучшим станам – 0,95. 

Не буду здесь подробно останавливаться на этой теме, поскольку в отчете ОЭСР — Комплексный обзор страны (Казахстан, часть 2) очень подробно описаны проблемы корпоративного управления в госкомпаниях Казахстана. Отмечу лишь некоторые ключевые проблемы описанные в документе. 

ОЭСР считает, что у правительство отсутствует политика государственного владения каким-либо бизнесом, которая должна быть доведена до сведения общественности. Эта политика должна определять общие обоснования зачем государство должно владеть определённым бизнесом, роль государства в управлении компаниями, и роли и обязанности государственных органов, участвующих в осуществлении этой политики.

В документе отмечается отсутствие четких принципов распределения ответственности между руководством госкомпаний и государственными чиновниками. Власти продолжают назначать первых руководителей коммерческих госкомпаний, что противоречит стандартам ОЭСР.  В результате госкомпании очень сильно подвержены политическому влиянию и очень часто вместо коммерческих целей присутствуют непрозрачные государственные и прочие цели.

Также там говорится, что госкомпании имеют несправедливые конкурентные преимущества по сравнению с частными компаниями. Это связано с тем, что государственные компании имеют более благоприятный доступ к государственным ресурсам, рынкам, кредитам и лицензиям, чем частные предприятия. И наконец, равные возможности для частных и государственных компаний требуют от государства жесткого разделения двух функций: владение госкомпанией и регулирование рынка, где действует данная госкомпания.

Продолжение следует

Мурат Темирханов, FCCA, финансист/экономист

• 226
• 217