Как дороги нам встречи

В предыдущей  статье были описаны принципиальные проблемы и недостатки того, как организована деятельность ФНБ «Самрук-Казына». На этот раз речь пойдет о том, как эти недостатки отражаются на результатах работы этого крупнейшего государственного холдинга в Казахстане. 

Обратная приватизация и уход стратегических частных инвесторов 

Из финансовой отчётности ФНБ «Самрук-Казына» (далее Фонд или СК) за 2017 – 2018 и 6 месяцев 2019 года можно заключить, что, несмотря на все планы приватизации и законодательные принципы «Желтых страниц», СК не уменьшает, а увеличивает свою долю во владении крупным бизнесом в Казахстане.

С точки зрения приватизации, конечно же можно только поприветствовать продажу 18,8% акций Казатомпрома частным инвесторам на биржах страны и за рубежом. Это отличный пример того, как надо проводить приватизацию и снижать долю государства во владении бизнес активами. Однако параллельно Фонд делал полностью противоположное.

Самый яркий пример обратной приватизации – это покупка Казахтелекомом Kcell и выкуп оставшейся 50,5% доли в совместном предприятии у Tele2. Таким образом, несмотря на принципы «желтых страниц», которые запрещают правительству инвестировать в предприятия, оказывающие услуги или производящие продукцию, которые может предоставить частный бизнес, Фонд разрешил Казахтелекому стать фактическим монополистом не только на рынке фиксированной, но и мобильной связи. 

Хуже того, Комитет по регулированию естественных монополий, защите конкуренции и прав потребителей Минэкономики тоже не увидел никаких проблем в том, что госкомпания купила частные компании, и стала монополистом на рынке, где государства в принципе не должно быть. Это как раз и есть пример большой проблемы в Казахстане, описанной в прошлой статье, когда в стране отсутствует жёсткое разделения двух функций: владение госкомпанией и регулирование рынка, где действует данная госкомпания. Такое положение вещей позволяет Фонду и его госкомпаниям делать то, что никогда не будет позволено частным. 

Также в этом примере важно отметить, что, несмотря на все усилия правительства и СК по повышению инвестиционной привлекательности Казахстана, иностранные инвесторы бегут из Казахстана себе в убыток, причем из высоко конкурентных секторов, где они имеют преимущество благодаря своему опыту и инвестициям по всему миру. 

Казахтелеком это не единственный случай обратной приватизации в СК. Согласно финансовой отчётности СК в 2018 году компания «Разведка Добыча «КазМунайГаз» осуществил выкуп у частных инвесторов всех своих акций, размещенных на бирже, на общую сумму 643 млрд тенге. Здесь тоже сказать, что вместо такого увеличения доли государства в бизнесе, эти громадные деньги можно было использовать с гораздо большей пользой. Уж лучше бы отдали эти деньги в Нацфонд или направили на улучшение человеческого капитала (образование, здравоохранение, наука). 

Также в отчетности говорится о том, что в июне 2018 года группа СК выкупила у частного инвестора оставшуюся долю в компании Kazakhstan Petrochemical Industries (KPI) в размере 48% за денежное вознаграждение в размере 57 млрд. Напомню, что KPI, входящая в состав «Объединенная химическая компания» (ОХК) – это проект по строительству большого газохимического комплекса по производству полипропилена в Атырауской области. Здесь тоже непонятно, почему из таких чисто коммерческих индустриальных проектов уходят частные инвесторы, а вместо них приходят госкомпании, которые славятся своей неэффективностью и подверженностью коррупции. 

Есть другой пример обратной приватизации и ухода иностранных стратегических инвесторов из страны уже в 2019 году. В июле этого года было объявлено, что СК принял решение о приобретении у российской «Интер РАО» 50% доли в АО «Станция Экибастузская ГРЭС-2». Таким образом, Фонд станет владельцем 100% долей участия. Сделку планируется завершить до конца 2019 года. При этом «Интер РАО» уходит из Казахстана с существенным убытком. 

И это далеко не единственный уход важных стратегических инвесторов из проблемной электроэнергетики страны. До этого из Казахстана уже ушли корейские инвесторы, которые собирались вкладывать миллиарды долларов в Балхашскую ТЭС. Более того, в конце 2018 года нацкомпания признала резерв по обязательству в урегулировании спора с этими иностранными инвесторами в объеме 69 млрд тенге, которые будут выплачены им до декабря 2019 года.

СК активно используется для финансирования непрозрачных государственных расходов 

В стратегии развития Фонда четко обозначено, что его решения должны основываться исключительно на принципах коммерческой целесообразности, долгосрочных интересов и основного критерия эффективности – максимизации доходности и рентабельности инвестиций. Однако, несмотря на это СК продолжает заниматься некоммерческой деятельностью, которая очень плохо влияет его доходы и рентабельность. 

Согласно финансовой отчётности Фонда, СК активно используется для осуществления государственных расходов, которые должны были бы проходить через республиканский бюджет, утверждаемый парламентом. То есть вместо налоговых и других доходов госбюджета, для финансирования некоторых государственных расходов правительство почему-то решило непрозрачно использовать доходы госкомпаний, что совсем не соответствует принципам деятельности Фонда. 

Например, в финансовой отчётности СК отмечается, что в 2018 году в соответствии с распоряжениями правительства, Фонд признал обязательства по финансированию различных социальных проектов на общую сумму 65 млрд тенге, а также признал обязательства по финансированию строительства социальных объектов в Туркестане в сумме 31 млрд тенге. Помимо этого в 2018 году Фонд дал облигационный займ холдингу «Байтерек» в размере 70 млрд тенге под практически нулевую процентную ставку. В 2019 году Фонд потратил 26 млрд на строительство Казахского драматического театра в Нур-Султане. И так далее.  

То, что СК используется для финансирования различных государственный расходов в ущерб его коммерческой сущности – это стандартная практика правительства и СК с момента создания Фонда. Однако указанные примеры лишь вершина айсберга. Роль СК в финансировании государственных расходов на порядок больше, однако она еще более непрозрачная. 

Так в отчётности СК за 2018 год указывается, что правительство требует от госкомпаний, занимающихся производством сырой нефти и продажей нефтепродуктов, на ежегодной основе поставлять часть продукции для удовлетворения энергетической потребности внутреннего рынка Казахстана. При этом цены на нефть на внутреннем рынке значительно ниже экспортных цен и даже ниже обычных цен на внутреннем рынке, установленных в сделках между независимыми сторонами. 

В соответствии с этим Фонд поставил на внутренний рынок 6,2 млн тонн сырой нефти в 2018 году и 3,1 млн тонн за 6 месяцев 2019 года. Это очень большой объем нефти и нигде не описываются расчеты сколько Фонд недополучил прибыли, субсидируя таким образом цены на бензин и другое топливо в Казахстане. С учетом того, что данная государственная схема сдерживания цен на топливо абсолютно непрозрачна, еще неизвестно какую выгоду от этого получают все граждане, а какую – различные посредники по торговле топливом. 

Другой очень большой проблемой в СК является субсидирование цен на электроэнергию в стране не за счет госбюджета, а за счет прибыли и инвестиций компаний, работающих в этом секторе экономики. Мы все помним, как с начала этого года власти, вдруг, без всякого адекватного обоснования решили снизить тариф на электроэнергию. Это чисто популистское решение помогло административным путем снизить темпы роста инфляции, однако оно немедленно сказалось на финансовом здоровье компаний в этом сфере.

И хотя электроэнергетика практически целиком принадлежит государству, тем не менее там тоже есть частные компании. Недавно они опубликовали «крик души», подчеркивая, что в сниженных тарифах для энергопредприятий исключается не только возможность рентабельности, что служит основным источником их развития, но и возможность покрывать фактические затраты, необходимые на приобретение материалов, оборудования, текущие ремонты, выплату заработной платы и пр. Продолжающееся недофинансирование  отрасли не позволяет добиться снижения физического износа оборудования и сетей, что очень скоро может привести к катастрофическим последствиям.  

То есть, правительство вместо того чтобы профинансировать субсидирование тарифов энергопредприятий из госбюджета, решило сделать это за счет самих компаний, включая частный бизнес. Сейчас трудно сказать, сколько доходов недополучила электроэнергетика в Казахстане в этом году, но суммы явно огромные, а последствия для отрасли и для всей страны будут очень тяжёлыми и долгосрочными. Спрашивается, как, принимая такие популистские и непредсказуемые решения, правительство может планировать эффективность госкомпаний?! Как оно может говорить о создании благоприятного инвестиционного климате для частного бизнеса в энергетике, да и во всей стране в целом?! 

СК замещает финансовый сектор и субсидирует неэффективные госкомпании  

В консолидированной отчетности Фонда за 2018 год указывается, что сумма по статье «Займы Правительства Республики Казахстан» на конец года составляла 653 млрд тенге. Однако, из-за того, что процентные ставки по таким займам были очень низкие – это лишь сильно дисконтированная стоимость, а не сумма полученных денег от правительства. В той же отчётности указывается полная (недисконтированная) сумма. Согласно ей с момента своей организации Фонд получил от правительства займов по очень низкой ставке на сумму в 2,5 трлн тенге!

Большой проблемой СК является то, что головной холдинг Фонда собирает большие и дешевые деньги от правительства, а также от совместных и ассоциированных компаний (особенно от трех нефтяных мегапроектов), и направляет их в виде льготного финансирования для других госкомпаний, как внутри, так и вне группы СК. Действуя таким образом, головной холдинг СК фактически заменяет собой банковский сектор и фондовый рынок. Также, за счет такого субсидирования он часто скрывает проблемы и неэффективность таких госкомпаний. Приведу пару примеров. 

Например, согласно отдельной финансовой СК (статья «Инвестиции в дочерние организации»), Фонд с начала 2017 года и до конца первого полугодия 2019 года увеличил свои инвестиции в «Объединенную химическую компанию» (ОХК) с 234 млрд тенге до 336 млрд тенге. Для сравнения, инвестиции Фонда в Казатомпром на конец июня 2019 составляли 125 млрд тенге. 

Рост инвестиций Фонда в ОХК вызывает большие сомнения. Компания убыточна и перспективы её рентабельности и конкурентоспособности очень туманны. Как было сказано выше, из неё убегают стратегические частные инвесторы. При этом, в 2018 Фонд помимо вкладов в капитал дал ОХК практически беспроцентный займ на сумму 57 млрд тенге. В целом, по ОХК можно сказать, что инвестиции в такие сектора экономики однозначно нарушают принципы «Желтых страниц».     

Другой яркий пример – это инвестиции СК в авиакомпанию Qazaq Air. Согласно отдельной финансовой СК, Фонд с начала 2017 года и до конца первого полугодия 2019 года увеличил свои инвестиции в Qazaq Air с 120 млн тенге до 5,7 млрд тенге. Для сравнения, инвестиции Фонда в Эйр Астана на конец июня 2019 составляли 7,3 млрд тенге.

Такие инвестиции СК в Qazaq Air тоже вызывают очень большие сомнения. Инвестиции Фонда в эту компанию стали уже сопоставимы с инвестициями в Эйр Астана, однако наличие больших проблем и отсутствие перспектив в Qazaq Air видно невооруженным взглядом. По этому примеру можно тоже однозначно сказать, что рост инвестиций в эту компанию — это прямое нарушение принципов «Желтых страниц».  

Также вызывают вопросы некоторые операции Фонда с коммерческими банками. Так, согласно отчётности в сентябре 2018 года СК взамен депозита дал облигационный займ для Forte Bank в размере 220 млрд тенге, сроком на 6 лет, по ставке 4% годовых. Затем в декабре 2018 СК приобрёл облигации Цеснабанка на сумму 55 млрд, сроком на 16 лет, по ставке 0,1% годовых.    

Большая неэффективность Фонда скрывается за счет крупных проектов с частным бизнесом 

Как было сказано в годовом отчете СК за 2018 год, «Коэффициент рентабельности среднего задействованного Капитала» (ROACE) в тот год составил 8,4%. С учетом того, что это доходность в тенге, то это очень слабая цифра, поскольку за этот год можно было заработать существенно больше просто положив деньги на депозит в банк или вложив их в безрисковые долговые бумаги нашего Нацбанка или Минфина. 

При этом даже такая небольшая рентабельность всей группы СК получилась не от государственных компаний, а в основном за счет прибыли от совместных предприятий и ассоциированных компаний (за счет частного бизнеса), прежде всего от мега и крупных нефтяных проектов.

Так, согласно финансовой отчётности СК в 2018 году Фонд заработал чистую прибыль в сумме 1243 млрд тенге. В эту консолидированную по группе прибыль входила прибыль Фонда от совместных предприятий и ассоциированных компаний на сумму в 750 млрд тенге. То есть, из всей консолидированной прибыли Фонда 60,3% было заработано за счет компаний, где главную роль в их деятельности играет частный бизнес (в основном иностранный). По финансовой отчётности СК за 6 месяцев 2019 прибыль от совместных и ассоциированных компаний еще больше увеличила свою долю в консолидированной прибыли Фонда — 63,3%. 

В прибыль от совместных и ассоциированных компаний (750 млрд тенге) входил один нефтяной мегапроект Казахстана — «Тенгизшеврой». Только он один дал 439 млрд прибыли или 35,3% от всей консолидированной прибыли Фонда в 2018 году. После Тенгиза в статье прибылей от совместных и ассоциированных компаний идут следующие компании: Мангистау Инвестментс Б.В. (прибыль – 96 млрд), Каспийский трубопроводный консорциум (58 млрд), Казцинк (47 млрд), и так далее. 

Из-за непонятных особенностей учета в Фонде в прибыль от совместных и ассоциированных компаний (750 млрд тенге) почему-то не вошли результаты двух других нефтяных мегапроектов. Напомню, что государственные доли владения в крупнейших нефтегазовых проектах Казахстана составляют: Тенгиз — 20%, Кашаган — 8,44%, и Карачаганак — 10%. Проект Кашагана еще находится на этапе развития. Однако Карачаганак – это уже давно зрелый проект и его вклад в прибыль Фонда, хоть и меньше Тенгиза, но все равно очень значителен и идет в дополнение к этим 750 млрд тенге прибыли. К сожалению из текущей отчётности Фонда невозможно выделить прибыль от Карачаганака и Кашагана.

Теперь, если в отчётности СК найти суммы инвестиций, сделанных Фондом в совместные и ассоциированные компании, и сравнить их с получаемой прибылью от каждой компании, то окажется, что «Коэффициент рентабельности среднего задействованного Капитала» (ROACE) по таким компаниям, в разы выше чем слабые 8,4% в среднем по всему государственному холдингу. 

О чем это говорит? Это однозначно говорит о том, что если из отчётности Фонда убрать инвестиции и прибыль частных компаний и совместных проектов, где государство имеет неконтрольное участие, то вся группа СК из оставшихся государственных компаний станет сильно нерентабельной с доходностью ниже инфляции. 

Почему ФНБ «Самрук-Казына» необходимо расформировать 

К было сказано в первой статье, по своему содержанию СК не является суверенным фондом благосостояния. Он всего лишь холдинг по контролю и управлению государственными компаниями, со всеми вытекающими целями и задачам. Если бы правительство правильно выстроило работу с госкомпаниями в соответствии со стандартами ОЭСР, то головную холдинговую компанию СК, на которую тратятся громадные расходы, вполне можно было заменить на компактное государственное агентство при правительстве по управлению государственными коммерческими активами. 

Особенно это касается совместных и ассоциированных компаний, где государство не имеет контрольной доли владения и не может вмешиваться в их операционную деятельность. Такие компании и проекты нужно однозначно вывести из холдинга СК и предать в отдельное правительственное агентство, поскольку за эффективностью и конкурентоспособностью таких компаний следят сами частные акционеры. Также, высокая эффективность этих частных компаний, входящих в группу СК, не будет скрывать неэффективность государственных компаний.    

Все дивиденды от совместных и ассоциированных компаний, а особенно от трех нефтяных мегапроектов должны поступать не в карман головного холдинга СК, а в настоящий фонд национального благосостояния — в Нацфонд. Уже из Нацфонда эти деньги могут быть переданы правительству в рамках ежегодного утверждения парламентом трансфертов из Нацфонда в госбюджет. Такая очень важная реформа позволит решить проблемы, когда такие громадные доходы, поступающие в СК от совместных и ассоциированных компаний, используются как Фондом, так и правительством крайне неэффективно, а самое главное — крайне непрозрачно, что чревато большими коррупционными рисками.    

Мурат Темирханов, FCCA, финансист/экономист

• 224
• 201