Задержана ОПГ, занимавшаяся вымогательством на узбекско-казахской границе

«Заговор, хорошо продуманный и грамотно реализованный, проходил в Казахстане в два этапа – в 2001-м и 2007-м. Его мишенью, хотя и не основной, были Рахат и Дарига. Они оба были оболганы и оклеветаны. Теперь этот бумеранг возвращается благодаря президентскому внуку», — считает очевидец тех событий, журналист  и политолог Андрей Шухов, создавший некогда вместе с Рахатом Алиевым крупнейший в Казахстане холдинг «Алма-медиа», куда входили несколько телеканалов и газет.

«Бедный» Айсултан

 — Правда или ложь то, что наговорил из Лондона этот самый внук?

 — Конечно, там есть доля правды, но в основном — чудовищное вранье. То, что этот хлопец сочинил о своей матери, а заодно и о деде – запредельная небывальщина. Это ясно всем, кто общался с этой семьей (было время — я тоже общался).

Многие теперь жалеют «бедного Айсултана». Это от большого сердца, но не от большого ума. Если собрать всех этих жалельщиков, то у них, наверное, нет и десятой доли того, что было у объекта их жалости. Хочешь футбол – пожалуйста, вот тебе «Челси». Мало? Ну, ладно, руководи футбольным союзом. Хочешь учиться? Как насчет королевской академии? Машину? «Феррари» устроит? Нет? А «Бугатти»?.. И люди, которые ездят на кредитных «Рено», и будут расплачиваться за них спустя годы после того, как они развалятся, забивают Фейсбук стенаниями: «Ах, бедный мальчик! В каких невыносимых условиях он рос! Одно спасение от этого ужаса – наркотическое забытье». Какая глупость.

— В своих скандальных постах  Айсултан заявляет, что сильно переживал за деда – попавшего в опалу академика Алиева. Это, мол, одна из причин, объясняющих его пристрастие к наркотикам.

— Теперь все, кому не лень, «переживают» из-за Мухтара Алиевича. Но я такой эпизод вспоминаю. Здесь это было, в Вене, в клинике «Рудольфинер». Академику предстояла нейрохирургическая операция, где был, конечно, риск фатального исхода. И вот его везут на каталке в операционную. Рядом с ним три человека, не самых близких, в сущности, а нынешних переживальщиков и близко нет. И у самых дверей Мухтар Алиевич вдруг взял меня за руку: «Как думаешь, Андрей, поживем еще?» Я не самый, наверное, чувствительный персонаж, но тут даже меня проняло. «Конечно, — отвечаю, — поживем, агай. Никаких сомнений».

И только Рахат потом позвонил узнать, как операция прошла. Поэтому не очень-то верится во все эти объяснения. А что касается жалости… Мне, например, в этой истории жалко только одного человека —  Даригу Нурсултановну. Хотя, кажется, я тут один такой: когда полился этот поток из Лондона, все мужественно отмолчались.

— Почему? Вот министр информации и общественного развития выступал по «Хабару»…

— Ну нет. Министр, если проследить хронологию,  опровергнул информацию о торговле газом через Сингапур и стомиллионных откатах Гоге Ашкенази (ее еще, надеюсь, не начали жалеть?). Что наводит на мысль о приоритетах: про Даригу можно любую пургу нести, никто и пальцем не шевельнет, а вот Гога – фигура неприкосновенная.

Я думаю, в том, что сейчас происходит, большая заслуга, как когда-то говорили, лично Нурсултана Абишевича, который выпустил этого джина из бутылки в далеком 2001 году. Тогда все думали, что это только против никем не любимого Рахата Алиева и нескольких человек из его окружения, тоже не пользовавшихся большой симпатией. Все это вранье —  про какие-то заговоры, перевороты, яды, стреляющие ручки, и что-то там еще — насочиняли прокурорские и комитетовские идиоты. Публика с удовольствием этот бред проглотила, и – кто бы мог подумать – подсела на такие дела, как кое-кто на кокаин. А дозу, как известно, надо увеличивать. Начиналось со сказок о перевороте, а кончается сказками об инцесте. Бумеранг вернулся тому, кто его так мощно запустил.

Тайный бункер

— Так был заговор или не был?

— Был, конечно. Хорошо продуманный и грамотно реализованный. Проходил он в два этапа – в 2001-м и 2007-м. И все у них получилось.

— У кого – у них?

— У заговорщиков.

— У Рахата Алиева и сотоварищей?

— Нет. Мишенью этого заговора, хотя и не основной, были Рахат и Дарига. Это же ясно, как божий день. Интересно, кому-нибудь в голову приходила такая простая мысль: а зачем зятю президента (к которому тот, по собственному признанию, относился как к сыну) и старшей дочери готовить переворот? Что бы он им дал? Кто бы его итоги признал? Как долго бы они смогли удержать власть? Два часа? Три? А главное – ради каких целей?

Надо было быть уж каким-то совсем безмозглым дебилом, чтобы на такую затею решиться. А Рахат, как к нему ни относись, дураком (по крайней мере – в те годы) не был.

—  „С подачи медиа-менеджеров — братьев Шуховых, Рахат вместе с Даригой и их детьми заперлись в бункере, и внуки звонили Нурсултану Назарбаеву, моля о пощаде для отца“, — написал один телеграмм-канал о событиях осени 2001 года. Было такое?

— А без братьев Шуховых они, конечно, сами бы до такого не додумались. Люди, которые сочиняют эти небылицы, тогда под стол пешком ходили. Откуда им знать, что там было в действительности? Бункера этого смехотворного точно не было.

— А что было?

— Одно место, надежное, никто о нем не знает. Судя по тому, как там у вас события развиваются, оно еще может пригодиться. Так что пока без подробностей.

— Экс-председатель КНБ Альнур Мусаев в своих интервью утверждает, что он был участником заговора против президента Казахстана.

— Я думаю, теперь каждый вспоминает о событиях тех давних лет так, как ему выгодно. Есть такое свойство у человеческой памяти. При всем моем богатом воображении никак не могу представить генерала Мусаева – сверхосторожного, абсолютно не склонного к авантюрам, опытного чиновника еще старой советской аппаратной школы  — в роли путчиста.

— По его словам, президент Казахстана действительно находился под домашним арестом.

— Назарбаев?! Под домашним арестом?! Тут одна фраза вспоминается из «Джентльменов удачи» — «Кто ж его посадит?! Он же памятник». То есть, получается, Алиев держал президента под арестом, но тот его потом простил и назначил послом в Австрию? И мы, взрослые люди, это всерьез обсуждаем?

— А что же там было на самом деле?

— Классическая разводка. Ее сто раз проворачивали, и она редко давала осечку.

Тут нужно вспомнить, что в 2001 году Рахат Алиев начинал играть ту роль, которую сейчас в российской властной конструкции играет премьер Мишустин. Тот, возглавляя до этого фискальную службу России, обеспечил максимальный сбор налогов.

 В середине 90-х налоги в Казахстане представлялись всем какой-то очень странной, экзотической идеей, поэтому их тогда никто и не платил. Включая иностранные компании – они откупались налом. Эту систему построил Кажегельдин, который теперь у нас главный демократ и борец с коррупцией. Но потом появилась налоговая полиция, было несколько показательных арестов, Кажегельдина выпустили в эмиграцию (надеюсь, вы не воспринимаете всерьез версию о том, что экс-премьер живет на мифические гонорары от мифических лекций в мифических университетах). И Рахат, придя в середине 90-х в фискальные органы, начал набирать серьезный аппаратный вес, по сути —  он был тогда вторым человеком в неофициальной властной иерархии. И все это подкреплялось еще со стороны медиа…

 — То есть холдинга, который вы с ним отняли у Бориса Гиллера?

— Давайте сначала договорим про Рахата, а потом вернемся к тому, кто у кого что отнял. И тут вот что мне важно сказать —  цели обелять его образ у меня нет. Конечно, никаким ангелочком он не был, впрочем, как и никто из нас. Ангелы в нашей стране в те годы недолго жили. Но и кромешным упырем, который один виноват во всех бедах страны и народа, каким его официальная пропаганда до сих пор рисует, Рахат тоже не был. Сложный человек, в котором много чего было понамешано, и хорошего, и отталкивающего… Мы с ним в итоге рассорились и разошлись, но, мне кажется, молчать, когда слышишь клевету в его адрес, будет нечестно.

Болезнь ханов, царей и диктаторов

— Но почему вы все-таки разошлись?

— Его больше нет, ответить он мне не может, поэтому я не буду о причинах нашего разрыва распространяться. Скажу лишь, что долгое время пытался оттащить его от петли, в которую он в итоге залез. И теперь, спустя пять лет, мне кажется, что я все-таки сделал не все, что должен был сделать.

Но вернемся в 2001 год, когда все эти события были еще впереди, а Рахат Алиев набирал все большую власть и становился тем самым все более опасным для многих влиятельных людей. Тогда против него и была разыграна эта разводка: подали дело Назарбаеву так, будто они с женой готовились его сместить и усесться на его место. И зерно упало на благодатную почву, потому что у тех, кто засиживается на троне, есть такая профессиональная болезнь – чрезмерная подозрительность, плавно переходящая в паранойю.

 — Что вы имеете в виду под «классической разводкой»?

— К каждому, кто занимался более-менее серьезными делами в 90-е, рано или поздно подкатывали силовики (менты, прокурорские, комитетчики – они все занимались этим бизнесом) с сообщением, что, согласно оперативным данным, на него готовят покушение страшные чеченские бармалеи. Спасение есть только одно: ввести в совет директоров Ивана Петровича, переписать половину акций на тещу Петра Ивановича и т.д., и т.п.

Единственный правильный ответ в этой ситуации  – спасибо большое за заботу, не переживайте, мы сами как-нибудь разберемся. Это из моего собственного опыта тех лет. Но мы-то были птицами не самого высокого полета, и подкатывали к нам соответствующие крендели, а с Нурсултаном Абишевичем поработали серьезные люди. Я думаю, потом он и сам начал понимать, что стал главной жертвой разводки. Но было уже поздно.

Так что заговор был, и все у заговорщиков получилось: Дарига надолго потеряла свои позиции в иерархии, Рахата вытолкнули в оппозицию и в итоге устранили, а президент оказался, по сути, в заложниках у этой системы.

  — А вот эпизод с отъемом медиа-холдинга у Гиллера имел место быть или нет?

— Никто ничего не отнимал, холдинг купили, да еще и по троекратно завышенной цене. Гиллер был счастлив, и только спустя десять лет, когда уже просадил все деньги на кино, начал корчить из себя жертву рэкета. 

Я-то как раз был за то, чтобы ничего не платить. Объясню — почему. В те времена у меня однажды был разговор с американским послом. Дипломат строго так сказал: «Господин Шухов, у нас две задачи в области медиа: поддержка независимой прессы и борьба с пиратским вещанием». Я ответил, что задачи очень благородные, но —  увы, взаимоисключающие, потому что все тогдашние независимые медиа занимались пиратским вещанием и даже не предполагали, что оно может быть иным. Шли обычно в соседний ларек, покупали кассету за доллар, ставили в эфир и были чрезвычайно довольны таким чудесным «бизнесом». Но когда Казахстан стал вступать во всякие ВТО и прочие международные организации, там стали требовать соблюдать авторские права, платить правообладателям фильмов и программ. А как можно было бороться с этим? Только одним методом — обложить пиратское вещание штрафами, что я и предлагал сделать с гиллеровским холдингом. Но зачем-то решили брать кредит, кстати, у Карима Масимова в Народном банке, и выкупить КТК и «Караван». Кажется, это была самая глупая сделка, в которой мне пришлось в своей жизни участвовать.

— Этот кредит, говорят, не был возвращен.

— Еще как вернули. Попробовали бы не вернуть. Я думаю, то же самое можно сказать и про многие другие эпизоды. Ну посудите сами – зачем второму человеку в семье, где все автоматически становились миллиардерами, надо было бандитствовать по ночам, отжимая какие-то ларьки, фабрички и заправки? Нет, доля его вины в этом тоже была, конечно. Она заключалась в том, что Рахат был человеком доверчивым, это многие быстро уяснили и начали пользоваться. Действовать якобы в его интересах. Я однажды ему сказал: «Любой слон сел бы уже на землю с таким количеством лапши на ушах, а вы с женой держитесь и еще требуете».

Подкупленная Европа

— Имел ли отношение Рахат Алиев к убийству Алтынбека Сарсенбаева и сотрудников «Нур-банка»?

 — «Караван» вел собственное расследование этого дела, в газете тогда имелась хорошая расследовательская служба. И мы выяснили то, что, в принципе, все теперь знают. Сарсенбаева ликвидировали бойцы спецподразделения КНБ, получив допуски, оружие и ориентировки, что без участия их руководителей было невозможно. Но так как всеобщая деградация государственных структур коснулась и этого специфического ведомства, то и агенты с правом на убийство оказались соответствующего уровня: засветились на краже телефонов. Пришлось срочно лепить корявую версию с этим несчастным якобы заказчиком. Не надо быть великим интеллектуалом, чтобы понять, что все это наспех шито белыми нитками. Алиев был тогда в Австрии, и никаким образом быть причастным к убийству Сарсенбаева не мог.

Я думаю, мы скоро узнаем, кто был действительным заказчиком. Для этого надо лишь провести объективное расследование. И вообще, как мне кажется, скоро очень много скелетов выпадет из шкафов. И в Казахстане, и тут, в Австрии.

Что касается банкиров, то я не знаю, что там было. Мне известно только, что вся доказательная база, которую предоставила казахская юстиция, развалилась в австрийском суде. Жаль, Рахат этого уже не узнал.

— Верите ли вы в версию об его самоубийстве?

— Нет, не верю.

— Книгу «Крестный тесть», говорят, вы писали.

— Глупо скрывать — идея была моя. Это такой прием из области политтехнологий: надо было как-то доказать, что его преследовали по политическим мотивам. Отсюда и возникла мысль — написать книгу. Но как раз в ходе работы мы с ним и рассорились. Он стал тащить туда все эти свои прослушки, все это грязное белье… Я ему тогда сказал, что он садится играть краплеными картами с шулерами. Всем известно, чем такие игры заканчиваются. Так и вышло — его переиграли.

Потом, глядя на этот спектакль уже со стороны, я получил подтверждения того, о чем уже начинал подозревать. Что эта бабешка, которую ему подсунули и которая разрушила его семью, была под колпаком казахских спецслужб. Что Рахата подсадили сначала на антидепрессанты, потом на психотропные вещества – когда я видел его последний раз на Мальте, это был уже совершенно не тот человек, которого я знал двадцать лет. Я его спросил, зачем он сменил фамилию – он не смог объяснить, потому что, кажется, и сам этого не понимал. В общем, это было печальное зрелище — распад личности. Но когда несколько друзей и партнеров Рахата готовы были дать показания, что он не отвечает за свои действия, и потому передача всех активов и средств этой его новой жене незаконна и должна быть оспорена в судебном порядке, именно казахская сторона это не дала сделать.

Можно было доказать, что этот второй брак — сплошная брачная афера (там были железные процедурные доказательства) — и снова казахская стороны не дала этого сделать. Это сильно напоминало шахматиста, который может поставить мат в один ход, но старательно этого избегает.

— Но зачем?! Почему?!

— Вы не представляете, сколько человек сделали состояния, звезды на погонах, годами жили в Европе, борясь с врагом государства номер один. И как только не стало Рахата, вылепили нового врага – Аблязова. Потому что шоу должно продолжаться.

Любая ответственная власть заинтересована в том, чтобы иметь меньше врагов, больше друзей. Я еще помню времена, когда по Лондону было неспокойно гулять, ирландцы из ИРА (Ирландская республиканская армия. – Ред.) там все время что-то взрывали. Но в итоге даже ирландских террористов переместили в легальную политику, и теперь никакой угрозы от них нет. Но для этого надо быть англичанами.

Рахат тоже готов был договариваться, но это никому не было нужно, потому что очень прибыльный гешефт под названием «Борьба с врагом номер один» накрылся бы медным тазом.

Видимо, та же логика была и в игре против Мухтара Аблязова, но тот оказался игроком другого уровня, и, кажется, начинает выигрывать. И тут напрашивается еще одна цитата, всем известная — «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город». В нашей версии – тень от медного таза медленно наползает на любимый прокурорами, и не только, город Нур-Султан.

— Многие, как и вы, не верят, в самоубийство Рахата Алиева. Тогда зачем его убрали, если он в образе «врага номер один» был так выгоден?   

— Потому что через десять дней должен был открыться процесс в суде. Когда он оказался в тюрьме, его, понятно, уже не могли держать на транквилизаторах. Люди, которые с ним общались, говорили, что это не тот самый Рахат, которого они знали до женитьбы на Эльнаре Шоразовой. И он бы вывалил все, что знал, — кто, как и за какие деньги подкупал европейских политиков, полицейских и судей. Это только одна часть его линии защиты, которую он готовил с адвокатами. И это был бы грандиозный скандал…

• 157
• 149