Андрис Америкс, Европарламент: «Казахстану самому важнее разобраться в том, что произошло в январе»

Казахстану важно самому разобраться с том, что с ним происходит. И никто не вправе вмешиваться в этот процесс. Европа будет внимательно наблюдать, станут ли декларации о политической модернизации реальностью. Но есть принципиальные вещи, которые важны – это права человека, это уважение демократических норм, борьба с коррупцией. Об этом exclusive.kz сказал Андрис Америкс, первый вице-председатель Делегации Европейского парламента по взаимодействию с Центральной Азией и Монголией.

– Удовлетворены ли в степенью открытости расследования январских событий? Намерен ли Европарламент предпринимать какие-то шаги, если все останется все как есть?

– Как руководитель парламентской делегации Европарламента я посещал Казахстан в апреле, когда у нас были официальные встречи с различными структурами, в том числе МИД, МВД и Генпрокуратура. Кроме того, мы встречались не только с официальными представителями, но и гражданской оппозицией и они приводят свои аргументы о пытках. Но наш ответ один – понять, что произошло в январе, прежде всего нужно самому казахстанскому обществу. Это не нужно ни ЕС, ни Европарламенту, ни кому-либо другому. Это нужно, чтобы вы могли двигаться дальше и продолжать реформы. В то же время, мы следим за тем, как идут судебные разбирательства по январским событиям, но никто не приедет из Брюсселя и не скажет, что и как надо делать. Стабильность и уверенность в дальнейших реформах нужны в первую очередь самому РК.

В то же время, конечно, мы высоко ценим наши отношения с Казахстаном, который является одной из ключевых стран региона. Его возможности, стабильность и прогнозируемость привлекают.

– Трудно не согласиться с тем, что прозрачное и объективное расследование нужно прежде всего нам самим. Хотя бы потому, что эти события могут повториться. Наше правительство это также понимает и внесло в законодательство ужесточающие поправки за участие и освещение митингов. Как вы можете это прокомментировать?

– События в Украине заслонили ваши январские события. И сегодняшняя ситуация в регионе – тоже следствие этой войны. Казахстан все еще является членом Таможенного союза и ОДКБ. Когда практически весь мир встал против войны, развязанной Россией, Казахстан стал заложником этой ситуации из-за огромной общей границы. Поэтому сегодня для ЕС главный приоритет – прекращение военных действий. Казахстан ищет новые транзитные пути для своих нефтепродуктов, которые шли раньше через Россию, что мы приветствуем. Во-вторых, те изменения в законодательстве, о которых вы говорите – это всегда вопрос того, как они на самом деле будут воплощаться в реальности. Напомню, о степени роста взаимного интереса говорит тот факт, что никогда раньше глава Евросовета Шарль Мишель не контактировал так часто с лидерами вашего региона. Это еще раз показывает, насколько важны наши отношения.

– А что вы думаете по поводу предстоящих президентских выборов? Насколько они отражают тренд на политическую модернизацию?

– Жизнь не стоит на месте. Есть исторические традиции и они разные. Считать, что все можно мерить по одному шаблону очень опрометчиво. Конечно, мы можем сравнивать, как развивается политическая жизнь у вас, у ваших соседей. Кыргызстан строит многопартийную систему, стремительно меняется Узбекистан, но я не хотел бы давать как учитель оценку этим реформам. Я понимаю, что тот демократический шаблон, который воспринимается в Европе, может не подходит к Казахстану. Но есть принципиальные вещи, которые важны – это права человека, это уважение демократических норм, борьба с коррупцией. Это принципиально. Если реформы приводят к прозрачному принятию решений, мы это будем поддерживать. Но давать оценку мы не имеем права.

– То есть сейчас Европарламент занял выжидательную позицию?

– Многое зависит не от принятых решений, а от того, как они реализуются на практике. Иногда это большая разница. Чтобы не получилось, как в той поговорке: все хотели, как лучше, а получилось, как всегда.

Сегодня есть два уровня взаимоотношений между ЕС и РК. Глубину и скорость внутренних реформ государственных институтов должен однозначно определять сам народ Казахстана. И никто извне. Другой уровень – международные отношения. Скажи мне, кто твои друзья и я скажу, кто ты. И в этом аспекте мы, как ЕС, видим в Центральной Азии и Казахстане очень серьезного партнера, который может играть роль стабилизатора, хотя мы озабочены конфликтом, который может разгореться между Таджикистаном и Кыргызстаном.

Сегодня, после пандемии и войны в Украине, привычный образ жизни необратимо изменился. Я часто на международном уровне критикую ООН. Организация, которая объединяет практически все страны мира, сегодня оказалась бессильной в разрешении конфликтов. И это не только война в Украине, это и конфликты вокруг нее. Совбез ООН, где каждый может наложить вето практически на любое решение, превратился в дискуссионный клуб. Нужны более эффективные структуры, которые могли бы навести порядок на международном уровне. И я могу сказать, что Казахстан старается быть в той обойме, которая за стабильность и прогнозируемость будущего.

– Может ли Казахстан сыграть балансирующую роль в отношениях с Россией, которая превратилась в очаг нестабильности? Что для этого нужно сделать?

– Ваш вопрос дает основу для того, чтобы понять, насколько важно обеспечить доверие правительству и внутреннюю стабильность государства. Сегодня Казахстан тоже озабочен вопросом своей территориальной целостности. Все еще существует опасность возникновения ситуации, похожей на Украину. Если Казахстан все же примет решение выйти из ОДКБ и Таможенного союза, еще более остро встанет задача укрепления границ, более четкого обозначения своей государственности. Рано или поздно война завершится, но сколько это потребует ресурсов для восстановления, трудно представить. И в этом смысле потенциал Казахстана бесспорен. Я дважды бывал как представитель Европарламент в вашей стране и встречал в правительстве немало молодых людей с хорошим западным образованием. И это важный потенциал, который надо использовать. Конечно, у вас есть исторические традиции, как мы говорим, кланы… Но нет единых шаблонов… Любые ресурсы можно использовать во благо. И если это удастся, то это будет удача для всего Казахстана.

– Можно ли сказать, что своим пусть и медленным, но все же дистанцированием от России, Казахстан компенсирует свою такую же медленную политическую модернизацию? И вы принимаете этот компромисс?

– С нами не надо идти на компромисс. Компромисс – это когда каждая страна выбирает своих депутатов и они решают, как развивается страна. Да, Европа видит, что вы отделяетесь от России, хотя всего несколько месяцев назад вы говорили, что занимаете нейтральную позицию. Но сейчас тренд движется в сторону ЕС. И мы приветствуем, что вы идете в сторону цивилизованного мира.

– А цивилизованный мир как-то поможет Казахстану в случае окончательного дистанцирования от России? В первую очередь, это КТК, от которого мы сильно зависим. Не говоря об угрозе вторжения или маленькой провокации. У России большой арсенал инструментов влияния на нас…

– Да, России едва ли это понравится. Если Казахстан окажется одним из основных партнеров Запада, то думаю, он окажет какую-то помощь. Но Казахстана большие ресурсы и если их правильно использовать, вооруженные силы РК способны защитить границу или порядок, как это смогла сделать Украина.

– Боюсь, что в условиях, когда мы в поставке военной техники на 85% зависим от России, это будет чрезвычайно сложно.

– Быстро ничего не происходит. Украина сумела себя защитить.

– Но Украина готовилась с 2014 года…

– Если брать отсчет с февраля, то за это время вы приняли много решений. Проснуться за день в другой реальности – нелегкий путь. Россия представляет угрозу всем, в том числе моей стране Латвии. Но рано или поздно порядок установится.

– Но это случится не скоро, а решения нужно принимать здесь и сейчас. То есть кроме политической поддержки от ЕС ничего не будет?

– А что вы под этим понимаете? До сих пор ЕС оказывал огромную поддержку региону в образовании и других сферах. Я лично делаю много для того, чтобы решить вопрос о визовом облегчении. Я считаю, что это принципиально важно для нашего дальнейшего сотрудничества. И если мы партнеры – значит это будет.

Что касается технической помощи, то это вопрос переговоров. Для решения проблемы того же транзита через вашу страну требуется очень много вложений. Повторяю, наши контакты сейчас вышли на очень интенсивный уровень, что говорит о том значении, которое мы придаем Казахстану и Узбекистану.

– Есть ли вероятность расширения акта Магнитского для нашего региона. И в целом, как вы оцениваете усилия Казахстана по возврату выведенных активов?

– Усилия по возврату активов мы можем оценивать только положительно. Что касается Акта Магнитского, то я не могу это комментировать. У нас есть несколько черных списков, у США – свой список, у ЕС – свой. Сейчас рассматриваются новые процедуры, куда включаются подозрительные персонажи, но пока ничего конкретного.

– Вы сказали о том, что меняется миропорядок, показали свою несостоятельность межгосударственные структуры. Есть ли представление о том, что делать с Россией?

– Кто сегодня может дать аргументированный ответ на этот вопрос? Многие вещи, которые раньше воспринимались как очевидные, сегодня пересматриваются. Концепция одна – работа со своими друзьями. Это Центральная Азия, Латинская Америка, Австралия, Африка. ЕС, в отличие от США, не является федеральным государством. Это 27 стран, где должен быть консенсус в принятии решений как в торговле, так и в отношении тех принципов и правил, которые касаются прав человека и норм демократии. И на основе этого мы стараемся найти друзей, партнеров. Не случайно сегодня Россию поддержали пять стран, среди которых Северная Корея.

– У Казахстана есть небольшая территория, относящаяся к Европе. Есть ли у Казахстана шанс стать частью Европы?

– Думаю, да. Хотя Казахстан находится на другой части нашей карты, у него есть очень большой потенциал. Вопрос, насколько он сумеет его использовать – дальнейшее развитие внутренней демократии покажет. У нас есть всегда есть моменты, когда мы друг друга проверяем.

– Есть упрощенная версия отношений между нашим регионом и Европой – торговые преференции в обмен на политическую модернизацию. Так ли это? Есть предмет для торга?

– Предмета для торга нет. У нас есть подписанный договор о расширенном партнерстве, который в том числе предполагает экономические преференции и унификацию процедур. Это очень практичные вопросы. Когда я в апреле встречался с вашим министром транспорта, была еще надежда на то, что альтернативные маршруты для экспорта энергоносителей не понадобятся. Но увы, похоже, что европейским фондам все же придется решать этот вопрос и выделять средства, на которые РК имеет возможность претендовать, хотя это сравнительно небольшие цифры. Но факт в том, что многие сегодня у вас до сих пор думают, что война завершится и можно будет качать нефть по трубопроводу.

– Недавно мы проводили исследование о том, с кем казахстанцы готовы дружить. Более 60% населения в равной степени готовы дружить с Европой и Россией. Правда, молодежь все-таки ориентирована на Запад. Насколько сейчас актуальна интеграция для стран Центральной Азии. Как вы относитесь к интеграции тюркских государств? Есть ли между этими двумя векторами противоречия?

– Говорят «не имей сто рублей, а имей сто друзей». Если выбирать только один путь, это может привести к монополии. Ваши цифры говорят не только о влиянии открытых границ с Россией. В Казахстане до сих пор вещают российские СМИ – промывание мозгов также влияет на общую мысль, кто прав и кто не прав. Если верить российским СМИ, то весь мир бомбит Украину, а Россия ее спасает. Влияние масс-медиа огромно и поэтому доступность альтернативной информации стала важной как никогда. В Европе сейчас отменили все российские программы. А ваша молодежь больше пользуется интернетом и в этом ответ, почему молодежь ориентируется на Запад.

– И все-таки – центральноазиатская идентичность или тюркская? Есть ли противоречия между ними?

– Турция 23 года уже стоит в очереди на вхождение в ЕС. Я не чувствую себя способным комментировать такие вещи. Я из Латвии, которая тоже была частью СССР и где сегодня трудно найти чистого латыша. С кем дружить – будет решать то молодое поколение, о котором мы говорим. Пенсионеры это решать не будут. Но уверена, что все хотят мира и благополучия.

• 63
• 42