Ораз Жандосов: «Глобальный кризис в 2013 году не предвидится»

Уходящий 2012 год для экономики Казахстана не был особенно удачным, считает директор Центра экономического анализа «Ракурс» Ораз Жандосов. Что стало тому причиной, он рассказал в интервью корреспонденту forbes.kz.

Хороших новостей оказалось мало

F: Как сложился 2012 год для экономики Казахстана?

— На мой взгляд, это был сложный год, хороших новостей оказалось мало. Во второй половине года экономика существенно затормозилась, хотя мировые цены на нефть оставались и остаются на рекордном уровне. В третьем квартале экономический рост составил не более 3-4% в годовом исчислении — и то в основном за счёт отраслей, связанных с потреблением. Никаких оснований говорить о внешних факторах, способствующих ухудшению нашей экономики, нет. При этом краткосрочный экономический индикатор за январь-октябрь был всего 101,4%, а реальные среднедушевые денежные доходы казахстанца в октябре этого года были ниже, чем в октябре 2011 года (99,6%).

F: С чем связано это торможение?

— С тем, что несырьевой сектор экономики — и в той части, которая ориентирована на внутреннее потребление, и особенно экспортный — по-прежнему находится в зачаточном, неконкурентном состоянии. И это главная причина. Вторая причина в том, что быстрое повышение бюджетных расходов, которое мы наблюдали в течение 2009-2011 годов (частично в качестве антикризисных мер и частично — как возврат в целом к тому тренду, который был до кризиса), в этом году существенно замедлилось. Доходы бюджета не росли так быстро — в том числе и в силу того, что рост сырьевого сектора в этом году значительно замедлился, а кое-где произошло падение производства. Эта цепочка, которая обычно существовала: расходы бюджета на пенсии, зарплаты бюджетникам, на другие социальные выплаты, — создавала высокий темп роста потребительских расходов, плюс другие бюджетные расходы, которые также создавали цепочку спроса в экономике. В этом году мы такого уже не видели. Если посмотреть последние поправки в бюджет, внесенные в октябре-ноябре, то мы увидим, что расходы бюджета не были увеличены, как в 2010-2011 годах, а сокращены.

Мы остаемся заложниками цен на нефть

F: Нас неоднократно предупреждали о новой волне экономического кризиса в предстоящем году. Как пережить этот кризис, и чего в первую очередь следует опасаться?

— В мире никакого кризиса не происходит. Мировая экономика в этом году вырастет в среднем на 3 с лишним процента, а глобальный кризис – это когда мировой ВВП падает. В следующем году ожидается рост примерно на этом же уровне. То есть, никакого глобального кризиса нет, что выражается в том числе в ценах на нефть, которые остаются на высоком уровне. Видны очаги нестабильности, они известны, но считать, что это приведет к глобальному кризису, сегодня нет оснований.

F: То есть нам не стоит ожидать каких-то кардинальных мер по затягиванию поясов?

— Нам нужны кардинальные меры, но они связаны не с затягиванием поясов, а с тем, что надо делать, чтобы наша несырьевая экономика серьезно развивалась. Если этого не будет, то мы останемся заложниками цен на нефть и сырьевого сектора в целом. Если колебания цен на нефть в краткосрочном периоде можно смягчить, используя Национальный фонд, то чрезмерная зависимость экономики от сырьевого сектора, даже при наличии политической воли, преодолевается сложно и долго. Отрицательные эффекты сырьевой зависимости очевидны: с одной стороны, иждивенчество у большой части населения, с другой – активная часть населения старается не делать что-то, а просто быть поближе к нефтяному сектору.

Что касается повышения бюджетных зарплат и пенсий — не надо их сравнивать с зарплатами в США и Германии. Их нужно подтянуть к подушевым показателям ВВП, которыми наша власть так гордится. В производственном же секторе зарплаты должны зависеть от производительности труда.

Другой вопрос – низкая занятость. У нас по-прежнему треть населения — это так называемые «самозанятые», а это сектор с низкими доходами, который не платит налогов в бюджет, не делает пенсионных отчислений и т.д. По-прежнему у нас в сельском хозяйстве слишком большая доля населения — 40-45%, а доля агросектора в ВВП — всего 4-5%. Это тоже картина, несопоставимая с образом хорошо развивающейся страны.

F: С одной стороны, денег у нас всегда не хватает, а с другой — ежегодно неосвоенными остаются миллиарды тенге бюджетных средств, и этот год — не исключение. Почему так происходит?

— Мы тут должны соизмерять масштаб проблем. Расходы бюджета составляют порядка 6 трлн тенге, а неосвоенными остаются миллиарды, кажущиеся большой цифрой, но если брать в целом — то это небольшие проценты от бюджета. Ключевая причина недоосвоения – плохое качество планирования. На стадии составления бюджета в него включается строительство ряда объектов, которые реально к этому еще не подготовлены. По идее, этого не должно происходить, но происходит. Плюс, понятно, всегда есть вопросы реализации. Как известно, госзакупки проводятся в соответствии с законом, а он предусматривает процедуры — необходимые, но достаточно бюрократические, если выполнять их в строгом соответствии с буквой закона. Если не выполнять – завтра придется встречаться с финансовой полицией. А чтобы выполнить все в соответствии с законом – требуется наличие достаточно квалифицированного аппарата, что не всегда даже в министерствах и акиматах есть. Но простые статьи – такие, как выплаты пенсий, зарплат, — всегда выполняются в полном объеме, а это основная часть бюджета.

Само собой ничего не рассосется

F: Каково, по вашему мнению, состояние финансовой системы страны? В последнее время регулярно циркулируют слухи о том, что позиции ведущих банков страны заметно пошатнулись из-за массового оттока капиталов…

— Дело в том, что правительство и Нацбанк радикальных мер по устранению последствий кризиса 2007-2008 годов не приняли. За исключением БТА банка, в который вкачали миллиарды долларов госсредств и произвели двойную реструктуризацию, то есть двукратное обрезание требований иностранных кредиторов. В отношении других банков, как мы помним, в 2009 году были определенные меры, но, когда со второй половины 2009 года цены на сырье вернулись на прежний высокий уровень, это создало определенное спокойствие — с точки зрения и наполнения бюджета, и динамики экономики. В результате Нацбанк и правительство приняли такую политику – пусть само все рассосется. Нацбанк уже три года произносит, как заклинание, слова о создании фондов стрессовых активов, но на сегодня реально еще ни один плохой кредит туда не передан: ни в фонд, который создал Нацбанк, ни в фонды, созданные внутри отдельных банков.

Теперь что касается бегства капиталов… В нашей банковской системе и до кризиса, и во время него наблюдался (да и сейчас наблюдается) большой структурный перекос – слишком большая зависимость от депозитов национальных компаний. В мире нормальной считается ситуация, когда основным источником, компонентом банковского фондирования являются сбережения населения. В нашей стране это не так — основным источником являются депозиты юридических лиц, а внутри депозитов юрлиц – это в подавляющей степени депозиты нацкомпаний. Понятно, это не красит сами национальные компании, потому что возникает вопрос: зачем так много денег держать в банках? Это означает, что они не знают, что делать с этими деньгами. В то же время, скажем, тому же «КазМунайГазу» есть чем заняться – 20 лет страна является импортером бензина. Это также не красит правительство: значит, оно нормально не может руководить и построить такую систему, чтобы этого перекоса не было. Он не несет ничего хорошего и для банковской системы, потому что банки привыкают к этому и сильно зависят от того, какой объем депозитов поддерживают нацкомпании.

Источник: forbes.kz

• 70
• 70