Премия Гавела присуждена Ильхаму Тохти и «Молодежной инициативе по правам человека»

Акселеу Сейдимбек – личность настолько же масштабная, сколь и загадочная. В сентябре – 10 лет, как его не стало. Его могила, где его по собственному завещанию похоронили практически в открытой степи Жанаарки – и место паломничества, и место проведения всех массовых мероприятий жителей окрестностей. С небольшого пригорка он внимательно смотрит, как в окрестностях собираются тысячи, а иногда и десятки тысяч тех, кому он посвятил свою жизнь. В память об уникальных исследованиях, истинная ценность которых растет с каждым годом, exclusive.kz публикует отрывки одной из его самых уникальных книг «Мир казахов».  

Взгляд на историю

Казахский народ на протяжении XVIII, XIX, XX веков и до сих пор смотрел на историю глазами летописцев Российской империи и не придавал этому особого значения. Более того, до сегодняшнего дня всемирная история, которую читают и изучают казахстанцы, пишется в духе идеологии тоталитарной системы, с позиций имперского мышления, которым проникнута историографическая традиция. Не одно поколение выросло, получив духовное воспитание на этих идеологических дрожжах. Современные казахи знают поименно почти всех западных воителей, имена и генеалогию большинства полководцев, прошедших с огнем и мечом с Запада на Восток. А те, кто расширял границы своих владений с Востока на Запад, для них поголовно представлялись варварами. Они изучали жизнеописание Двурогого Александра Македонского, который, имея 30 тысяч пеших солдат и 5 — тысячную конницу, шел походом на Восток. А знают ли они, слышали ли они о Культегине (VIII в.) — величайшем полководце, который во главе 600 тысячного непобедимого войска, закованного в железо, прошел до берегов Средиземного моря, начав поход от крайних восточных пределов Азиатского континента?! Типологические сопоставления были бы тут полезны не только с точки зрения академического интереса. Империя Александра Македонского овладела всего лишь частью Азии и побережьем Средиземного моря, и эта империя рухнула, словно карточный домик, после смерти Двурогого. А созданные Культегином тюркские каганы веками крепко стояли и процветали на огромных территориях — от Великой Китайской стены до берегов Средиземного моря, и в конечном итоге установили целостную этническую ойкумену тюркоязычных народов. До сих пор в этом обширном регионе, от китайских пределов до равнин Анатолии, жители понимают друг друга с полуслова, несмотря на разделение гос­ударственными границами. А ведь эта территория простиралась на 8—10 тысяч километров, что составляло большую долю евразийского субконтинента. По всем канонам исторической традиции трехтысячелетний период конно-кочевой цивилизации должен рассматриваться как часть обще­человеческой летописи. К сожалению, мы видим, что это не так. Умолчание по поводу деяний далеких предшественников, пусть даже отличных по расовому происхождению, выступает     ярким  примером  европоцентристского  подхода  к  истории. Главные события происходят якобы там, где есть присутствие «белого человека». А это, в свою очередь, нарушает стройную логическую систему повествования о прошлом, образуя не заполненные ничем пустоты.

Обратимся к другим фактам. Мои современники с младых лет были приучены к тому, что конкистадоры возводятся в ранг «первооткрывателей Америки».  А  они  являются  ее  завоевателями,  они  вандалы,  подло истреблявшие коренных жителей, разграбившие их достояния, стершие с  лица  земли  уникальную  культуру,  потерянную  для  человечества навсегда.  Не  лучше  были  колонизаторы,  проводившие  политику Российской Империи, завоеватели и захватчики Сибири и Средней Азии. Их до недавнего времени титуловали «великими первооткрывателями» и «освободителями». Преподносилось, что колониальные войны — это «освобождение  от  варварства  и  невежества»,  а  истребление  народов Сибири и Средней Азии и спаивание их «сивухой» — «освоение Сибири». Результатом  дьявольски  иезуитской  идеологической  обработки  стали несколько поколений коренных сибиряков и жителей Центральной Азии. Они были вынуждены повторять кощунственную ложь о своих предках и отречься от своих исторических корней. Им вдалбливали в головы взгляд на историю имперский, европоцентристский, самодержавно-российский. 

Знамя древних кочевников. Эрмитаж

И самое страшное, самое заключалось в том, что этот стереотип пронизывал не только историческую «науку», но и всю духовную сферу, в которой жили люди: культуру, литературу, кино, театр, изобразительное и пластическое искусство, архитектуру и т. д. Природная духовность была вытравлена этим привнесенным извне комплексом неполноценности.

Но есть уроки истории, которые свидетельствуют о том, что наступает момент истины. Смещение сознания идет от внушения. Не исключе­ние в данном случае привычные топонимы. Ухо привыкло к звучанию Сре­диземное море, Ближний Восток, Зауралье, Заволжье, Закаспийская сторона. Это сугубо географические определения и очевидно то, что в топонимах, как и в любых других названиях, присутствуют условность, образность. Однако прежде для всего в географических координатах должна присутствовать объективность, в этом и заключается ее познавательная ценность.

В вышеназванных же топонимах познавательная ценность обнаруживается только при сравнении, компаративном анализе. Ну разве не естественно, если каждый человек, подражая древним эллинам (а это хорошее подражание), назовет место своего проживания центром земли, а море, возле которого раскинулось его сельцо, — Средиземным? Что же здесь плохого? Пусть называет на здоровье. А ведь древние и современные греки могут обидеться! Вот ведь в чем закавыка. Или к примеру, топоним Ближний Восток. Для кого, спрашивается? А вот Дальний Восток. Для кого он дальний? Ясно, что отнюдь не для жителей этих регионов. Для них Дальний Восток — это европейское определение Ближнего Востока и, подразумевая свои родные места под Дальним Востоком, они, конечно, чувствуют всю нелепость такого названия. Для тех, кто проживает на правом берегу Волги, Урала, Каспия, названия Заволжье, Зауралье, Закаспий имеют один периферийный смысл, и, как ни странно, этот смысл приобрел статус географического термина — топонима. А ведь это название для жителей левобережья можно назвать духовным насилием. То есть объективная истина и познание теряют первоначальное значение. Монополизация права на истину не только искажает ее, но и наносит порой необратимый ущерб национальному сознанию народов, определяющих свое отечество за пределами европейского материка.

Такое явление, как искажение истины, не возникает никогда само по себе. Тут присутствует социально- политический фактор. Если разобраться, не этот ли фактор породил этнический манкуртизм? Не отсюда ли, в конечном счете, у всех малочисленных народов появилось раздвоенное сознание, и каждый представитель выпестовывал мятеж в своем сердце? Спасти его может только духовная свобода и духовное возрождение. Национальная свобода — это обладание правом собственности на плоды своего труда, возможность смело и открыто высказать все, что наболело в душе. Плохо, если другие не понимают тебя, но если ты сам себя не понимаешь — это горе. «Если ты уважаешь самого себя, то враг тебя не тронет», — говорили раньше. Перефразировав это утверждение, можно сказать: «Если ты сам поймешь (познаешь) себя, то недруг тебя не тронет». А ведь научные книги на казахском языке до сего дня начинаются словами: «Российские ученые считали, что казахи жили кочевой жизнью и занимались скотоводством». Эй, мудрецы! Если бы российские ученые не сделали такого великого открытия, то мы сами до сих пор не знали, что наши пращуры были номадами и занимались скотоводством? Конечно, знали! Только у нас не хватало духу самые простые истины называть своими именами, не позволяли рабская психология и страх грубого окрика из «центра». Духовное рабство страшнее рабства физического.

С одной стороны, чуждый иноплеменный взор никогда не поймет национальных особенностей культуры, традиций, национальной эстетики, этики, с другой — чуждый взор не сможет воспринять вещи так, как понимают и воспринимают это сами но­сители эндемической куль­туры. Есть неизменный научный принцип: вывод должен соответствовать и быть адекватным объекту исследования. А без учета этого всеобщего правила получится неразбериха. И вот такая неразбериха сформировала сознание трех-четырех поколений, сознание духовных рабов.

Древний тюрк. Наскальный рисунок. Ойжайлау. А.Медоев.

Разумеется, ход данных наших рассуждений должен быть понят правильно, а не истолковываться превратно. Здесь не ставится цель: одним махом перечеркнуть все труды именитых ученых, их научных изысканий, на которые потрачены годы, а иногда и вся жизнь, здесь нет никаких намерений нигилистического отрицания вклада, который сделали именитые ученые в общечеловеческую копилку знаний. Речь идет о трудах, где объект исследования должен был бы быть тождественным  его восприятию. Этот принцип как нигде необходим в этнологии. Каждому этносу присущи «своеобразный внутренний мир и неповторимые внешние черты» (Л. Н. Гумилев). Естественная национальная природа, начиная от образа жизни и кончая духовностью, всегда бывает пронизана самобытными чертами и свойствами, как мрамор прожилками. Это значит, что истинная культура не есть повторение, отражение другой культуры, не есть подражание кому-то или чему-то. Народ, который присвоил чуждую культуру (плагиат), во-первых, потеряет свое будущее, а во-вторых оберегает чужие ценности.

Человеческая культура в целом богата именно своим своеобразием и самобытностью, что и отличает совокупный цивилизационный багаж всех наций. Следующей духовной высотой, на которую поднимается человечество, должно быть культурное разнообразие.

Иллюстрации на обложке: forum-eurasica.ru, http://www.enu.kz/ru/info/novosti-enu/40558/?sphrase_id=1174402

• 102
• 105