Постпандемический общественный договор

Дэни Родрик, Стефани Станчева

Пандемия Covid-19 расширила глубокие линии разлома в глобальной экономике, резко обнажив противоречия и неравенство современного мира. И она приумножила и усилила голоса тех, кто призывает к проведению масштабных реформ. Если даже участника Давоса выступают с призывами к «глобальной перезагрузке капитализма», вы понимаете, что перемены уже начались.

У предлагаемых сейчас политических программ есть несколько общих идей. Для подготовки рабочей силы к новым технологиям правительства должны расширять систему образования и программы профессионального обучения, а также улучшать их интеграцию с требованиями рынка труда. Кроме того, необходимо усиливать социальную защиту и социальное страхование, особенно для работников гиг-экономики и для тех, кто трудится на нестандартных условиях.

Если же говорить шире, снижение переговорной силы работников за последние десятилетия свидетельствует о необходимости новых форм социального диалога и сотрудничества между работниками и работодателями. Нужно вводить лучше спланированное прогрессивное налогообложение для решения проблемы растущего неравенства доходов. Нужно активизировать антимонопольную политику, чтобы гарантировать усиление конкуренции, и это особенно касается социальных сетей и новых технологий. Необходимо решительно взяться за проблему изменения климата. Наконец, правительства должны играть более активную роль в стимулировании новых цифровых и зелёных технологий.

Все вместе эти реформы позволили бы существенно изменить работу нашей экономики. Однако в фундаментальном смысле они не меняют представления о том, как именно должна работать рыночная экономика. Они не представляют собой радикально новую экономическую политику. Но что самое главное, они игнорируют центральную задачу, которую мы обязаны решить: реорганизация производства.

Наши ключевые экономические проблемы – бедность, неравенство, маргинализация, незащищённость – имеют множество причин. Однако они ежедневно воспроизводятся и усиливаются в ходе производственной деятельности, становясь мгновенным побочным продуктом принимаемых компаниями решений по поводу занятости, инвестиций и инноваций.

Говоря языком экономистов, эти решения изобилуют «экстерналиями»: последствия этих решений косвенно затрагивают других людей, другие компании и части экономики. Экстерналии могут быть положительными, например, исследования и разработки создают дополнительные, побочные знания, и этот факт общепризнан (он является поводом для налоговых льгот и других государственных субсидий). Среди очевидных примеров отрицательных экстерналий – загрязнение природы и влияние выбросов парниковых газов на климат.

Подобные косвенные последствия включают также экстерналии «хороших рабочих мест». Такие рабочие места сравнительно стабильны, оплачиваются на достаточном уровне для поддержания приемлемого уровня жизни с чувством защищённости и сбережениями, гарантируют безопасные условия труда, открывают возможности для карьерного роста. Компании, которые их создают, способствуют жизнеспособности своих сообществ.

Напротив, дефицит хороших рабочих мест часто приводит к высоким социальным и политическим издержками: разрушенные семьи, злоупотребление алкоголем и наркотиками, преступность, снижение доверия к правительству, экспертам и институтам, партийная поляризация, популистский национализм. Возникает и явная экономическая неэффективность, поскольку повышающие производительность технологии остаются в распоряжении нескольких фирм и не распространяются, что приводит к анемичным темпам общего роста зарплат.

Решения компаний о том, как много работников им надо нанять, сколько им надо платить, как организовать их работу, влияют не только на размеры их прибылей. Если компания решает автоматизировать производственную линию или передать на аутсорсинг часть своего производства в другую страну, тогда местные жители начинают страдать от долгосрочного ущерба, который никак не учитывается и не компенсируется (так называемая «интернализация») менеджерами и акционерами компании.

В основе большинства сегодняшних рассуждений, а также модели традиционного социального государства, лежит подразумеваемая идея, что «хорошие рабочие места» среднего класса будут доступны всем, кто обладает адекватными профессиональными навыками. С этой точки зрения, правильной стратегией стимулирования инклюзивного роста будет такая стратегия, которая сочетает расходы на образование и профессиональную подготовку, прогрессивный налог и систему пособий, а также социальное страхование от индивидуальных рисков, таких как безработица, болезнь, инвалидность.

Однако сегодня экономическая незащищённость и неравенство представляют собой структурные проблемы. Долгосрочные тенденции в технологиях и глобализации выхолащивают среднюю часть пирамиды распределения занятости. В результате, растёт число плохих рабочих мест, которые не предлагают стабильности, достаточной оплаты, прогресса в карьере, при этом рынок труда за пределами крупных городских центров находится в постоянно депрессивном состоянии.

Для решения этих проблем нужна другая стратегия, прямо нацеленная на создание хороших рабочих мест. Акцент должен делаться на том, чтобы компании интернализировали экономические и социальные последствия своих действий. Именно поэтому в центре новой стратегии должен быть производственный сектор.

Грубо говоря, мы должны изменить, что именно мы производим, как мы это производим и кто имеет право голоса при принятии этих решений. Для этого требуется не только новая политика, но и реконфигурации уже существующей.

Активную политику на рынке труда, призванную расширить навыки рабочей силы и повысить её привлекательность для работодателей, следует дополнить партнёрствами с компаниями; а её заявленной целью должно стать создание хороших рабочих мест. Промышленную и региональную политику, в центре которой сейчас находятся налоговые стимулы и инвестиционные субсидии, следует заменить на индивидуализированные бизнес-услуги и удобства, способствующие созданию максимального количества рабочих мест.

Национальные инновационные системы необходимо перестроить, переориентировав инвестиции, вкладываемые в новые технологии, в более благоприятном для занятости направлении. А программы борьбы с изменением климата, подобные «Европейскому зелёному курсу», следует напрямую привязать к созданию рабочих мест в отстающих регионах.

Новый экономический порядок требует откровенной сделки quid pro quo между частными компаниями и государственной властью. Для процветания компаниям нужна надёжная и опытная рабочая сила, хорошая инфраструктура, экосистема поставщиков и партнёров, лёгкий доступ к технологиям, хорошо работающий режим контрактов и прав собственности. Почти всё это обеспечивается коллективными и государственными действиями, поэтому является государственной частью сделки.

А правительствам, в свою очередь, нужны компании, которые интернализируют различные экстерналии, которые возникают у местных жителей и общества из-за решений компаний по поводу труда, инвестиций и инноваций. Компания должны выполнять свою часть сделки, причём не в рамках корпоративной социальной ответственности, а в рамках прямо заявленного режима регулирования и управления.

Новая стратегия должна, прежде всего, отказаться от традиционного разделения политики содействия экономическому росту и социальной политики. Ускорение экономического роста требует распространения новых технологий и производительных возможностей среди малых компаний и среди широких сегментов рабочей силы; они не должны использоваться лишь узкой элитой. Тем временем, улучшение перспектив занятости сократит неравенство и экономическую незащищенность намного эффективней, чем одно лишь перераспределение доходов через госбюджет. Проще говоря, социальная повестка и повестка экономического роста должны стать одной, единой повесткой правительств.

Дэни Родрик – профессор международной политической экономики в Школе государственного управления им. Джона Кеннеди при Гарвардском университете, автор книги «Прямой разговор о внешней торговле: Идеи для здоровой мировой экономики». Стефани Станчева – профессор экономики в Гарвардском университете.

Copyright: Project Syndicate, 2020. www.project-syndicate.org

• 62
• 53