Как легализовать «лишних» 6 млн. казахстанцев?

Толеутай Рахимбеков, советник министра сельского хозяйства и первый заместитель председателя партии «Ауыл» считает, что Казахстану нужно вспомнить о миллионах людей, которые сейчас чувствуют себя «лишними».

– Что нужно сделать, чтобы казахские села вышли из депрессии?

– Я твердо убежден – проблемы села надо решать в комплексе через кооперацию. Как бытие определяет сознание, так и желудок определяет разум, то есть наши решения определяет уровень сытости. Первая и главная причина бегства людей из сел – низкий уровень доходов.

Я часто езжу по селам и вижу огромную дискриминацию сельских жителей по сравнению с городскими. Например, у городских школьников есть возможность посещать дополнительные занятия, кружки и т.д. А на селе? Когда-то мы гордились тем, что многие успешные люди – выходцы из села. Но так было потому, что у них в селе имелись условия для развития, таланты не оставались незамеченными. А ведь и сегодня ситуация далеко не безысходная. Все родители, и городские, и сельские, знают, что детям нужен английский язык. Как решить эту проблему? Элементарно. В каждой школе есть учитель английского. Так почему бы не дать ему возможность сформировать группы по 10 детей на платной основе, допустим по пять тысяч тенге в месяц за каждого ученика? Это был бы и учителю дополнительный доход – 100 тысяч в месяц, и родители были бы довольны. То же самое и с другими предметами. Ведь школа все равно полдня пустует. Однако вопрос – с каких доходов родители будут платить за это? 

Один бывший высокопоставленный чиновник сказал мне как-то – чтобы на селе было хорошо, надо бизнесменам дать возможность открывать кафе, магазины и т.д. Но бизнес займется этим без всякой подсказки, другой вопрос – кто из сельчан пойдет в это кафе, если у них денег нет денег на куда более насущные вещи?

Во многих селах, исходя из моего опыта и бесед с жителями и акимами сел, безработица достигает 90%, а не 4-5%, как утверждают в своих отчетах чиновники. Для многих сельчан единственный источник доходов – это ЛПХ (земельный участок, дом, сарай и огород). Однако в законодательстве РК это понятие – личное подсобное хозяйство – есть только в Земельном кодексе, в одной из статей которого говорится о том, сколько соток имеет право получить гражданин для строительства жилья: 10 – жители города, 15 – села, а для ведения ЛПХ – 25 соток. И здесь государство ведет себя нечестно по отношению к сельским жителям. Когда считают валовую продукцию отрасли, то приплюсовывают к ней продукцию ЛПХ, которое дает почти 50% всей сельхозпродукции страны. А когда идет речь о господдержке, то говорят, что ЛПХ – это не сельхозтоваропроизводитель. «Великие» деятели от сельского хозяйства, бывшие чиновники, которые сейчас возглавляют общественные объединения, считают, что владельцы ЛПХ – это вообще паразиты, которых надо гнать из села. 

В наших селах живет около 8 млн человек, из них постоянно заняты, по данным минтруда, – 1, 2 млн человек, а реально – всего полмиллиона. Разница, думаю, идет за счет сезонных работ. Умножаем эти полмиллиона с учетом семей на четыре – получается, 2 млн. Куда нам девать остальные 6 млн.? Перевозить в город? Но откуда взять «дровишки» для этого? Исходя из элементарных расчетов, переезд одного человека будет стоить 10 млн тенге. Жилье (12 квадратных метров на человека) будет стоить 4 млн. тенге, создание одного рабочего места – столько же, оставшиеся два млн, по самым скромным подсчетам, – это школы, больницы и т.д. Если умножить 6 млн на 10 млн, то получим 60 трлн тенге или примерно $150 млрд. У Казахстана таких денег нет, поэтому людей надо стимулировать зарабатывать в селе. Экономисты также подсчитали, что создание одного, даже не квалифицированного рабочего места, в городе стоит $40 тыс. долларов или 16 млн тенге. Если же человек останется в селе, эти средства не нужны. Наоборот, у владельцев ЛПХ есть на чем зарабатывать – это их подворье. Только надо дать им такую возможность – работать и зарабатывать.

Мы говорим о том, что сельчанин и так производит сельхозпродукцию (молоко, овощи, мясо, картофель), а излишки продает. Но как? Посредники покупают у человека, который зимой и летом проливает пот, молоко по 50 тенге, а в городе продают за 100. На овощи и фрукты разница вообще идет в разы. Где же справедливость? Поэтому государство должно пойти на создание кооперативов хотя бы в вопросе сбыта продукции по справедливым ценам. Еще раз повторюсь, низкие доходы – это главная проблема села. 

Что касается выборности акимов. В свое время я был против этого. Считал, что вертикаль во властных структурах должна быть жесткой, и что лучше больше прав дать маслихатам. Но когда уже как заместитель председателя партии «Ауыл» проехался по областям, встретился и поговорил с жителями сел, то понял, что они поддерживают это решение – выборность акимов. Одно из самых главных требований к кандидату, которого выдвигают сельчане, чтобы он душой болел за село. А то ведь в последнее время среди сельских акимов появилось много бывших полицейских, военнослужащих и т.д. Почему? А потому, что они получают довольно неплохую пенсию по отношению к простым гражданам и плюс зарплату. При этом такой аким не живет в этом селе – приезжает туда утром, а вечером уезжает.

Две коровы

– А что изменится после того, как изберут своего, «болеющего душой за родное село», человека?

– Жители села тоже задаются этим вопросом: что он сможет сделать, если у него нет денег? При встречах мне задавали и такой неудобный вопрос: «Распределением бюджета занимаются аким района и депутаты раймаслихата. А это, как правило, представители Нур-Отана. Если они откажут сельскому акиму, представителю вашей партии, по политическим мотивам, то что тогда?» Я отвечал, что врагов народа нигде нет, другое дело, что вновь избранный аким села должен уметь доносить до всех (районного акима, депутатов маслихата и избирателей), проблематику так, чтобы они пошли навстречу.

О бюджете четвертого уровня – акимов сел – идут разговоры уже лет 5-6, но этот вопрос так и не сдвинулся с мертвой точки. Я встречался и с теми, кто должен был давать деньги, и с теми, кто должен был получить их.

Акимы районов, улыбаясь мне в лицо, говорили, что если район сам получает деньги из области, то как он будут делиться с 10-12 акимами сельских округов? Что тогда останется им самим?

Выход я вижу только в кооперации, плюс – привлечении ЛПХ в качестве сельхозтоваропроизводителя. В Казахстане 1,7 млн таких хозяйств. По самым скромным прикидкам, каждое из них может производить и продавать сельхозпродукции на 100 тыс. тенге в месяц. Это молоко от двух-трех коров, не считая мяса, огородов и мини-теплиц. По налоговому законодательству, доход от реализации любой продукции облагается у источника выплат, то есть у покупателя, например, у молзавода или торгового предприятия, подоходным налогом – 10%, а 1,7 млн – это 17 млрд тенге в месяц, в год 200 с лишним млрд. Я предлагал внести небольшие изменения в законодательство, чтобы налоговые органы после поступления этих денег распределяли их. Например, 3% можно направить в единый пенсионный фонд на счет сельчанина, продавшего продукцию, 1% – на его социальное страхование и 1% – на медицинское. Это то, чем у нас озаботились несколько лет назад. Я тогда у одного вице-министра труда и социальной защиты спрашивал, о чем они думали, когда придумывали этот единый социальный платеж? Ведь тем самым наносится мощный удар по имиджу государства, потому что собирались облагать дополнительным налогом сельских самозанятых, которым, наоборот, надо самим помогать. Дайте этим людям возможность зарабатывать и тогда они сами будут платить налоги и сборы в социальные фонды на свои же индивидуальные накопительные счета. А оставшиеся 5% из общей суммы 10% подоходного налога надо зачислять целевым взносом в бюджет акима этого же сельского округа. Это придаст его работе осязаемый, просчитываемый индикатор эффективности. Если у него появляется и растет бюджет, значит, он работает. Если нет поступлении, значит – бездельник. 

– Но сейчас сельчане продают молоко и мясо без всякого подоходного налога?..

– Но кто его, этот подоходный налог, должен брать, если нет единого органа – кооператива? Я проходил через это в 1996-97 годах. Открыв тогда молзавод, сам собирал у личных подсобных хозяйств молоко, пофамильно записывая каждого хозяина. Завод выдавал им деньги за их продукцию, удерживая 10% того самого подоходного налога, которые затем перечислял в бюджет за этих же сельчан. Сейчас можно сделать небольшие изменения в законодательстве, чтобы 5% этого налога шли в бюджет сельского округа, а 5% раскидывались в три фонда.

Мы предлагаем сделать это с 2022 года, но у наших больших чиновников есть привычка – если появляется здравая идея, то ее обязательно надо реализовать сразу по всем 14 областям. А мы предлагаем сначала протестировать механизм в нескольких районах или одной области, чтобы «обкатать» механизмы и выявить недоработки. Но самое главное – у нас напрочь забывают о работе с людьми. Сельчанам надо разъяснять эти механизмы, агитировать за них, учить в конце концов правильно кормить и доить корову, сажать те же картофель и морковь, чтобы получать большие урожаи. Но если начать все это в масштабах страны, у нас не хватит лекторов-экспертов на все 164 сельских района. Поэтому надо начать с пилотного проекта и параллельно обучать сельских жителей с помощью привлеченных преподавателей аграрного вуза, и тут же вести обучение новых лекторов-экспертов, чтобы те могли в качестве лекторов поехать в другие области. 

Те 5%, которые я предлагаю отдавать сельскому акиму, это, по самым минимальным подсчетам, около 100 млрд. тенге в год. Если разделить их на имеющиеся у нас 2 186 сельских округов, то выходит чуть менее 50 млн. тенге на одно село. 

– Нужны ли подворьям, этим самым ЛПХ, государственные субсидии?

– Сегодня они работают без них. Причем лучше, чем организованные хозяйства – 1,7 тыс юридических лиц и 220 тыс крестьянских хозяйств, которые в общей сложности получают ежегодно около 350 млрд субсидии, но при этом они, вместе взятые, по официальной статистике, производят столько же, сколько 1, 7 млн ЛПХ, которые не получают ни единого тиына господдержки. У меня был спор с одним бывшим министром. По его мнению, ЛПХ – это темный лес, где царят приписки, и т.д. В ответ я предложил убрать приписки у организованных хозяйств. Если сделать это, то баланс будет примерно тот же самый. Знаю это наверняка. Когда в 2018 году я написал о том, что примерно 7 млн из 20 с лишним млн тонн зерна являются приписками, на меня многие обиделись, а через пару месяцев проверка Генпрокуратуры один в один выявила эти самые приписанные миллионы.

С чего это вдруг в 2014-2015 годах Казахстан стал давать 25-27 млн, если площадь земли, семена, удобрения и техника остались те же, что и в 2001-2010 годах? Тогда мы производили 13-14 млн тонн зерна. А могли бы производить гораздо больше и тогда чиновники могли бы сверлить дырки на лацканах пиджаков в предвкушении наград. 

Конечно, нехорошо, что у нас повсюду идут приписки. Но я не понимаю, для чего? Героя соцтруда, как раньше, уже не дают, депутатами Верховного Совета не избирают. Разве что для отчетности…

Опять подхожу к кооперации. Это ведь не ноу-хау Казахстана. По этому пути идет весь мир. Причем, кооперация нужна не только ЛПХ, она нужна всем сельхозтоваропроизводителям, и крупным, и средним, и мелким. Но я предлагаю начинать с ЛПХ, так как это не потребует больших затрат бюджета.

Для их кооперации необходимо, в первую очередь, как поручил президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев в Послании этого года, разработать проект Закона «О личных подсобных хозяйствах». Сейчас в законодательстве практически нет понятия ЛПХ, а правовое государство предполагает, что вначале надо определить предмет того, чем оно предполагает заниматься. В данном случае – надо объяснить, что такое ЛПХ, где границы его взаимодействия с государственными органами, с другими субъектами бизнеса и т.д., его права и обязанности. Во-вторых, надо легализовать ЛПХ в качестве сельхотоваропроизводителя наравне с юридическими лицами – ТОО, АО, а также с крестьянскими хозяйствами.

Это не значит, что все сельские жители должны иметь ЛПХ, это личное дело каждого. Я говорю о том, что, когда земля выделяется под строительство ИЖС (0,15 гектаров) и для ведения ЛПХ (0,25), нужно дать возможность сельским жителям в пределах своего подворья заниматься производством сельхозпродукции и ее реализацией, чтобы извлекать доход. Я предлагаю признать ЛПХ сельхозтоваропроизводителем, чтобы оно могло рассчитывать на меры господдержки. Причем, не регистрируясь как крестьянское хозяйство

– Но тогда ему нужно платить налоги, как любому субъекту бизнеса.

– Вот он и будет платить 10% подоходного налога у источника выплат от суммы реализации. Это не новый налог, он существует давно. С другой стороны, разве крестьянские хозяйства платят больше? Да нет же, всего лишь О,1% от кадастровой стоимости земли. Если брать шире, то все сельское хозяйство страны отчисляет в бюджет около 50 млрд тенге в год.

• 93
• 100