Когда лошадь позади телеги

3 июня, 2015

461

«Сначала экономика, потом политика» — такова главная установка властей на протяжении всех 24 лет независимости. Ее, как мантру, повторяют всякий раз, когда речь заходит о реформах в политике, либерализации общественной жизни, свободе слова, честных выборах и прочих атрибутах демократии. Мол, подождите чуть-чуть, не время еще, давайте сначала обеспечим экономическое благополучие, а уж затем будем говорить о демократии. Однако минуло уже четверть века, а «экономики» в смысле материального благополучия каждого казахстанца, как не было, так и нет, «политики» в смысле демократизации страны, и подавно.

Да, за этот период была принята программа «Казахстан-2030», которую объявили досрочно выполненной еще в 2012 году. Правда, итогов этой самой «реализации» ощутили немногие. Примерно та же участь постигла практически все прорывные программы, как то: Импортозамещение, Обеспечение сел питьевой водой, 30 корпоративных лидеров, Создание т.н. «хабов», Региональный финансовый центр Алматы, Социально-предпринимательские корпорации, Кластеры, Форсированное индустриально-инновационное развитие и многие другие. Все и не упомнишь. Загвоздка в том, что ни одна из перечисленных программ так и не была претворена в жизнь. Сейчас о большинстве из них не принято вспоминать. Хотя сколько в свое время было помпы, сколько народных денег потрачено впустую?

Между тем, опыт передовых экономик мира показывает, что нельзя добиться экономического процветания, без надлежащей, сбалансированной, и контролируемой обществом политической базы.

Так, США вряд ли смогли бы стать супердержавой без свободы слова, без сменяемости правителей, без разделения ветвей власти. Германия едва ли оправилась бы после поражения во Второй Мировой войне, и спустя всего 20 лет после разгрома предстать в образе ведущей европейской экономики, без честных и свободных выборов, без свободы самовыражения. То же самое уместно сказать не только про страны, входящие в Европейский Союз, но также государства в других частях планеты: Бразилию, ЮАР, Турцию, Малайзию, Южную Корею, Японию и т.д.

Есть, впрочем, редкие исключения из правил. Это когда успешная экономическая модель может появиться и в вполне авторитарных режимах, как, например, в Китае или монархиях Арабского полуострова. Однако, как выясняется, даже в этих государствах действуют, пускай и не классические, но вполне действенные аналогии системы сдержек и противовесов, свойственных в демократическим обществам. К примеру, в Китае эту функцию, как бы странно это не выглядело, исполняет Коммунистическая партия. В отличие от своего собрата в СССР, который стал вещью в себе и для себя, ЦК КПК со времен Дэн Сяопина смог адаптироваться под веяния времени. Это, в частности, касается, либерализации хозяйственно-экономической деятельности, совмещения принципов коммунизма с требованиями свободного рынка, независимости суда, строгого партийного контроля и даже периодической сменяемости высшего руководства. В арабских княжествах роль своеобразного фильтра при принятии важных решений играют такие институты, как Консультационный совет старейшин и племенных вождей, Совет религиозных авторитетов — улемов. С их мнением обязан считаться даже король.

Понятно, что любая монополия на политику при отрицании плюрализма ведет сначала к консервации, затем реакции и застою, и, в конце концов, завершается крушением всей прогнившей изнутри конструкции. Это на своем примере доказали Советский Союз, страны Варшавского договора, Египет, Ливия, Йемен и многие другие. Во всех подобных странах зажим основных свобод и прав граждан породил бесконтрольность власть имущих, коррупцию, репрессии, социальную апатию, что вылилось в потерю правящей верхушкой доверия граждан, утрату конкуренции идей и мнений, а вместе с тем — конкурентоспособности в политике и экономике.

Безусловно, все это время главной, и пока что единственной подушкой безопасности для Казахстана, служили богатства недр. То есть, не какие-то прорывные программы, а, в основном, нефть и газ, отчасти металлы, позволяли латать финансовые и социально-экономические дыры, упреждая протестные настроения в обществе. Именно банальная продажа ископаемых ресурсов позволяла правительству чувствовать себя относительно комфортно. Именно проедание ниспосланных Всевышним даров создавало иллюзию эффективности экономического курса. Однако, как долго подобная ставка будет оправданной?

Пока снижение мировых цен на энергоносители чиновники и провластные эксперты рассматривают как «недоразумение». Надо только потерпеть, затянуть потуже пояса, как любят они повторять, и дождаться, когда рынок отыграет назад. А что если не отыграет? Например, сегодня вполне реалистично звучат прогнозы экспертов, которые уверены — прежних цен в 100 долларов за баррель уже никогда не будет. А что, если и нынешние 60 долларов за баррель не предел, и в скором времени цена опустится до 40, а то и 20 долларов? Что делать тогда?

Имеющиеся тенденции не внушают оптимизма. В последние годы мировая экономика вошла в полосу стагнации, и, судя по всему, он продлится не менее 10 лет. Сообразно тому снижается динамика объемов потребления энергоносителей. Предложение уже по состоянию на 2015 год существенно превышает спрос. Мало того, с включением в игру таких экспортеров «черного золота», как Ливия и Иран, каждый из которых может нарастить мощности еще на 1,5 миллиона баррелей в сутки, рынок способен обвалиться вовсе. Увы, и это не все. Десятилетиями многие страны мира упорно шли к снижению своей зависимости от импорта нефти. И именно сейчас они добились впечатляющих результатов.

Благодаря разработкам сланцевого газа США из потребителя превратились в глобального поставщика углеводородов. Европейцы и азиаты активно внедряют энергосберегающие технологии, переходят на альтернативные источники энергии. Уже строятся целые города, жизнедеятельность которых обеспечивается энергией солнца и ветра. Словом, налицо все признаки заката нефтяной эпохи. Возникает резонный вопрос — как Казахстан воспользовался этим редким шансом?

Кстати, поучиться было у кого. У той же Норвегии, благодаря нефти сумевшей обеспечить высочайшие стандарты жизни для своих граждан. Либо Дубай, где нефть на экспорт, закончилась еще в начале 2000-х. Однако за годы нефтяного изобилия этот эмират смог запустить альтернативные отрасли экономики (туризм, финансовые услуги, реэкспортная торговля, недвижимость) и, как прежде, демонстрирует фантастические темпы развития. Только уже без всякой опоры на нефть.

Сегодня мало кто вспомнит, что подобно другим бесславным проектам, в 2005 году Казахстан рассчитывал втрое увеличить выработку нефти в течение 10 лет, доведя ее объемы с 50 до 150 миллионов тонн. Однако на дворе 2015-й, а объем выработки едва дотягивает до 70-ти. За эти тучные годы страна не смогла запустить не одного производства, которое претендовало хотя бы на региональное признание. Не было построено ни одного нефтеперерабатывающего или нефтехимического завода. Проще говоря, Казахстан бездарно распорядился отведенным временем, чтобы выдвинуться за счет нефти и, похоже, уже навсегда.

Осталась, правда, еще небольшая «заначка» в виде золотовалютных резервов и Национального фонда, накопленного из сверхприбылей на «черное золото». Здесь надо отметить, что половина данного фонда «весом» почти в 70 миллиардов долларов, предназначалась для будущих поколений казахстанцев, в качестве их доли от нефтяного пирога. Однако то, каким образом государство распоряжается этими средствами, также вызывает сожаление. Судите сами: только на поддержание курсовой устойчивости тенге на фоне обвалившегося российского рубля за один год было потрачено 17 миллиардов долларов.

Огромные убытки ввиду недобросовестной конкуренции в ЕАЭС несут отечественные предприниматели и товаропроизводители. О чем открыто свидетельствует официальная статистика: в январе-марте 2015 года торговый оборот Казахстана с другими странами мира снизился на 38,6%. При этом экспорт Казахстана в I квартале 2015 года, по сравнению с I кварталом 2014 года, сократился почти в два раза. С такими темпами нефтяные накопления способны испариться еще задолго до того, как подрастет новое поколение…

Не покидает ощущение, что указанные и иные неудачи, в том числе постигли нас из-за ошибочно расставленных приоритетов в самом начале пути. Отыграть назад, конечно, не удастся. Но в любой ошибке, ведь, страшна не сама ошибка, а ее повторение. Так что, может, есть смысл начать придерживаться противоположного принципа — сначала политика, а уж потом экономика?