Как Россия и Китай уживаются в Центральной Азии

До начала полномасштабного вторжения России в Украину позиции Москвы в Центральной Азии считались крайне прочными. Менее чем за два месяца до 24 февраля 2022 года российская армия под флагами ОДКБ помогла президенту Казахстана Касым-Жомарту Токаеву удержаться у власти. И этим доказала, что именно РФ, а не Китай, является внешним гарантом безопасности в регионе.

Два года войны в Украине, санкций и изоляции пошатнули положение России. Может показаться, что Москва окончательно растеряла позиции в Центральной Азии, а доминирующей внешней силой там стал Пекин. Однако в реальности ситуация иная. В первую очередь потому, что пяти странам, зажатым в глубине Евразийского континента без выхода к морю, – Казахстану, Кыргызстану, Таджикистану, Туркменистану и Узбекистану – невыгодно, чтобы один влиятельный сосед просто вытеснил другого. Поэтому все они стремятся диверсифицировать связи с внешним миром. Для них важны и Россия, и Китай, – причем часто именно как тандем крупных держав, выстроивших прагматичное взаимодействие друг с другом. И ситуацию не изменило даже то, что одна из этих стран сейчас находится в прямой конфронтации с Западом, а другая к подобному конфликту активно готовится.

Разделение труда?

Положение дел в Центральной Азии нередко объясняется теорией «разделения труда» между Россией и Китаем: первая обеспечивает региональную безопасность, второй является главным драйвером экономического развития. Доля правды в такой концепции есть. Однако это сильное упрощение реального положения дел, потому что теория основана на четырех ложных посылках.

Первая: с приходом в регион Китая Россия перестала быть влиятельным экономическим партнером для стран Центральной Азии.

Вторая: интересы Китая сосредоточены в экономике, а Россия – безальтернативный гарант безопасности для Центральной Азии.

Третья: Москва и Пекин конкурируют в Центральной Азии друг с другом. Сотрудничество им не интересно, а потому они в лучшем случае придерживаются статус-кво и не залезают в «зоны ответственности» друг друга.

Четвертая: страны Центральной Азии слишком малы, чтобы повлиять на отношения России и Китая в регионе. Регион лишь адаптируется к условиям, которые для него создают большие влиятельные соседи.

Рассмотрим каждый из этих тезисов по отдельности.

Экономика

Статистика придает убедительности предположениям, что Россия больше не важна Центральной Азии с экономической точки зрения. С 2008 года Китай регулярно обгоняет Россию по суммарному товарообороту со странами Центральной Азии. Примерно в то же время Пекин сменил Москву в качестве главного инвестора в регион, а после запуска инициативы «Пояс и путь» в 2013 году начало расти и число предприятий с китайским капиталом.

Товарооборот Китая с пятью странами региона бьет рекорд за рекордом. В 2022 году показатели впервые превысили $70 млрд, в то время как торговля с Россией, согласно официальной статистике, составила $42 млрд (на 40% меньше). За 2023 год оборот с Китаем почти достиг $90 млрд (с Россией он составил вполовину меньше).

Такая же картина наблюдается и в инвестиционных отношениях Центральной Азии с Россией и Китаем. По итогам 2022 года объем накопленных инвестиций из КНР в страны региона составил $15 млрд, в то время как из России – в три раза меньше ($4,63 млрд).

Слон в экономике

Уже в первые месяцы войны страны Центральной Азии столкнулись с серьезными проблемами: инфляция рекордно подскочила, национальные валюты подешевели вслед за рублем, импортные товары подорожали и так далее. Все это произошло из-за многочисленных нитей зависимости этих государств от России.

Во-первых, страны Центральной Азии не полностью обеспечивают себя базовыми продовольственными и непродовольственными товарами: отечественные производители частично покрывают потребительский спрос, а недостаток компенсируется импортом из России. Зависимость от поставок, например, российского сахара и зерновых очевидна: когда Россия временно запретила их экспорт, в магазинах Казахстана и Кыргызстана наблюдался дефицит.

Во-вторых, в наследие от СССР странам Центральной Азии досталась завязанная на Россию транспортная инфраструктура. По этой причине половина грузопотока в страны Центральной Азии и из них проходит через территорию России (а для тех стран, у которых нет общей границы с Россией, сначала через Казахстан). 

В-третьих, две страны Центральной Азии (Казахстан и Кыргызстан) входят в ЕАЭС, а Узбекистан состоит там в качестве наблюдателя. Даже учитывая все проблемы, ЕАЭС полезен для стран Центральной Азии, поскольку сдерживает напор китайской торговой и экономической экспансии на местных рынках, а заодно упрощает доступ на рынки друг друга и России.

В-четвертых, Россия – все еще главное направление для рабочих мигрантов из стран Центральной Азии. Несмотря на стареющее население и снижающиеся темпы рождаемости, в Китае крайне мало иммигрантов – 0,1% от населения (для сравнения: в России – 8%, согласно статистике ООН). Ежегодно сотни тысяч граждан Центральной Азии отправляются на заработки в Россию – и это даже несмотря на все более сложные условия военного времени. Домой они затем переводят миллиарды долларов.

Неопознанная активность

Есть и другие мифологизированные аспекты российско-китайского присутствия в экономиках стран Центральной Азии, которые не бьются с реальностью. Считается, что КНР завалил регион денежными кредитами и некоторые страны якобы не могут выбраться из китайской «долговой ямы». Но если рассматривать регион целиком, то окажется, что Москва и Пекин почти в одинаковом масштабе предоставляют странам Центральной Азии долговые инструменты.

Суммарные долги пяти стран региона перед КНР и РФ примерно равны: по данным на первую половину 2023 года, Центральная Азия должна Китаю $15,7 млрд (7,6% от суммарного внешнего долга), а России – $14,3 млрд (7%). Кредитная политика России и Китая направлена на разные страны. Москва кредитует Казахстан и Узбекистан, практически не выдавая кредиты Кыргызстану и Таджикистану. Китай – основной кредитор в двух последних странах (доля Пекина во внешнем долге Кыргызстана и Таджикистана приближается к 40%).

Такая же ситуация с доступом китайских и российских инвесторов на рынки стран Центральной Азии. Всего в регионе, по данным на 2023 год, зарегистрировано около 70 тысяч предприятий с иностранным капиталом, из которых 36% – российские (около 25 тысяч) и лишь 8% – китайские (5,5 тысячи). Казалось бы, в условиях международной изоляции и санкционной войны Россия должна была сфокусироваться на своем рынке. Однако произошел обратный эффект: российские предприятия пересмотрели внешнеторговые приоритеты и «открыли» для себя Центральную Азию либо существенно расширили деятельность там.

К примеру, новых договоренностей достиг «Газпром», работавший в регионе с момента распада СССР. До войны госкорпорация импортировала оттуда газ по трубопроводной системе советских времен «Средняя Азия – Центр». Теперь же «Газпром» договорился, наоборот, о поставках в Узбекистан (через казахстанскую территорию) того газа, который ранее шел в ЕС. Одновременно на рынки региона устремились негосударственные российские компании – маркетплейсы, сети супермаркетов и ресторанов, IT-компании, банки и т. д.

В одной лодке

С точки зрения отношений со странами Центральной Азии у Москвы и Пекина есть одно принципиальное отличие: китайская экономика намного меньше взаимосвязана с центральноазиатскими, чем российская. Увидеть взаимосвязанность легко: экономические кризисы в России моментально сказываются на стабильности в Центральной Азии. В 2022 году на фоне санкций против России инфляция подскочила на 19,8% в Казахстане, на 16,7% в Кыргызстане, на 13,8% в Узбекистане, на 11,2% в Туркменистане и на 6% в Таджикистане. Взаимосвязь экономик очевидна, если посмотреть на корреляции курсов национальных валют стран региона и курса рубля.

Безопасность

Россия – единственная страна, обладающая легальным основанием (при позволении властей центральноазиатских государств) вмешиваться во внутренние процессы в регионе. Такое может произойти по линии ОДКБ – курируемого Москвой военно-политического блока, среди членов которого – Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан (Узбекистан приостановил свое участие в 2012 году). Пример такого вмешательства мир наблюдал в январе 2022 года, в разгар массовых волнений в Казахстане. При этом даже не входящие в ОДКБ Узбекистан и Туркменистан в случае необходимости могут обратиться к России за военной или политической помощью на основе двусторонних договоров.

Помимо легальной основы для влияния, Россия обладает реальными силами в регионе. В Таджикистане действует крупнейший сухопутный зарубежный военный объект РФ – 201-я военная база с контингентом в 6–7 тысяч солдат. Также в Таджикистане (вблизи Нурека) расположена единственная зарубежная российская система контроля за космическим пространством.

В Кыргызстане во время визита президента Владимира Путина в 2023 году праздновали 20-летие российской 999-й авиационной базы (Кант). Авиабаза управляет другими российскими военными объектами в стране: 338-м узлом дальней связи ВМФ РФ в Чалдоваре (обеспечивает связь Главного штаба ВМФ с судами в Тихом и Индийском океанах); 954-й испытательной базой противолодочного вооружения ВМФ РФ (Каракол); двумя сейсмическими станциями, которые наблюдают за испытаниями и применением ядерного оружия во всем мире.

А в Казахстане действует радиотехнический узел, который наблюдает за движением баллистических ракет и космических объектов над территорией Азии. Помимо этого, Россия арендует в Казахстане космодром Байконур, а также более 8,6 млн гектаров в качестве полигонов, на территории которых постоянно присутствуют до тысячи российских военных.

Не без любимчиков

Центральная Азия важна для Китая еще по одной причине – как буферная зона между своей территорией и Афганистаном. Свою непротяженную границу с руководимой талибами страной КНР контролирует, однако Пекин беспокоил и беспокоит фактор Таджикистана – единственной страны региона, которая одновременно граничит и с Китаем, и с Афганистаном. Армия Таджикистана считается самой слабой в Центральной Азии, что вызывает дополнительную тревогу, учитывая протяженную (1,3 тысячи километров) гористую и трудно контролируемую границу с Афганистаном.

Таджикистан всегда отличался от остальных государств Центральной Азии – это не только единственное не тюркоязычное государство «пятерки», но и весьма нестабильное. Так, в Таджикистане сравнительно высоки риски терроризма и местного радикализма. Печальное подтверждение этому – теракт 22 марта в Подмосковье, когда выходцы из Таджикистана, присягнувшие на верность террористической группировке ИГИЛ-Хорасан, расстреляли посетителей концертного комплекса Crocus City Hall и подожгли здание.

В силу этих причин Таджикистан стал основным объектом экспорта китайских услуг по обеспечению безопасности. Уровень присутствия силовых структур КНР там беспрецедентен не только по региональным, но и по мировым меркам. В Таджикистане (точнее, в Ваханском коридоре на границе с Афганистаном) расположены две базы Народной вооруженной милиции КНР — единственные в мире за пределами территории Китая.

РФ опережает Китай и по другому показателю: за последние 30 лет Москва отправила в Центральную Азию в шесть раз больше вооружений, чем Пекин. Объяснение лежит на поверхности: армии стран Центральной Азии унаследовали оружие от Советского Союза и его надо как-то поддерживать в рабочем состоянии. Тем не менее некоторые страны постепенно диверсифицируют поставщиков. К примеру, Узбекистан с 2014 года стал закупать больше (в денежном выражении) оружия в КНР, чем в России. А Туркменистан отошел от российско-китайской дуополии, наладив поставки из Турции.

Своя роль есть и у негосударственных игроков: в регионе действуют китайские частные охранные компании. Особенно заметны они в Кыргызстане, где активизировались после теракта 2016 года в посольстве КНР.

Дальше – больше

Присутствие КНР в сфере безопасности стран Центральной Азии будет только расти. И тому есть несколько причин.

Во-первых, это соответствует интересам самого Китая. При председателе Си Цзиньпине стабильность политического режима стала первостепенной задачей Пекина. Ради этого КНР готова практически открыто дискриминировать этнические и религиозные меньшинства в Синьцзяне и не опасается при этом ухудшения своего имиджа.

Во-вторых, сама Центральная Азия хотела бы ограничить доминирование России, сместив баланс в сторону других партнеров. Страны региона тяготятся огромной зависимостью от РФ. Однако пока ее уровень остается высоким, и потому региону приходится диверсифицировать свои связи максимально аккуратно.

В-третьих, за два года войны в Украине российские вооруженные силы дискредитировали себя. Как минимум Россия утратила имидж второй сильнейшей армии мира после США. Переброска российских солдат и техники с центральноазиатских военных баз в Украину, а также массовая (иногда принудительная) отправка мигрантов и заключенных на фронт – все это поставило под вопрос безоговорочность российских гарантий безопасности в странах Центральной Азии.

Соперничество/сотрудничество

Третья иллюзия, на которой строится представление о российско-китайском разделении труда в Центральной Азии, – это якобы тлеющая конкуренция между двумя державами. Согласно этой теории, конкуренция не будет перерастать в конфликт до тех пор, пока существует разделение труда.

Однако, как мы уже разобрались, четкого разделения труда между Россией и Китаем в Центральной Азии нет. В 2022 году после встречи Си и Путина в Пекине эта формулировка звучала так: «Россия и Китай выступают против действий внешних сил по подрыву безопасности и стабильности в общих сопредельных регионах, намерены противостоять вмешательству внешних сил под каким бы то ни было предлогом во внутренние дела суверенных стран, выступают против “цветных революций” и будут наращивать взаимодействие в вышеупомянутых областях.

А в 2023-м в заявлении по итогам государственного визита Си Цзиньпина в Москву лидеры провозгласили: «Стороны готовы укреплять взаимную координацию по поддержке стран Центральной Азии в обеспечении их суверенитета и национального развития, не приемлют попытки импорта “цветных революций” и внешнего вмешательства в дела региона.

Сами себе подбрюшье

Главная причина, по которой теории о российско-китайской борьбе или разделении труда в Центральной Азии не в состоянии комплексно объяснить реальность, – отказ странам региона в субъектности. Многие наблюдатели исходят из того, что все важные решения за эти страны принимают крупные и влиятельные соседи.

В реальности же центральноазиатские государства никогда не были так самостоятельны, как сегодня, а общества в этих странах – насколько требовательны к своему руководству (в том числе в вопросах внешней политики).

К примеру, считается, что страны Центральной Азии несколько раз выражали поддержку китайской дискриминационной политике в Синьцзяне, потому что на них надавил Китай. Однако в реальности авторитарные режимы региона не критикуют Пекин в том числе и для того, чтобы косвенно не легитимизировать практику стран Запада диктовать уже им самим, какую внутреннюю политику проводить.

Странам Центральной Азии, зажатым в глубине Евразийского континента без выхода к морю, невыгодно, чтобы один влиятельный сосед вытеснял другого. Поэтому все они стремятся по максимуму диверсифицировать связи с внешним миром. И Россия с Китаем для них в этом смысле одинаково важны.

До сих пор все пять государств региона вполне справляются и с растущим Китаем, и с воинственной Россией, и с углубляющимся расколом между этими двумя соседями с одной стороны и Западом – с другой.

Полная версия здесь.

• 19
• 10