«Новые мусульмане» vs светское государство: диалог возможен

Демонстрация исламской идентичности несет в себе определенные риски в современных реалиях: долгий период советского господства с его воинствующим атеизмом для нашего социума не прошел даром, в академических кругах начали говорить о светском радикализме. Фразу французского исследователя современного ислама Оливье Руа о том, что европейцы хотели бы видеть секулярных мусульман, можно применить и к нашей стране.

Довольно известная в медийных кругах журналист и общественный деятель написала на своей странице в социальной сети, что покрытая женщина – это потеря потенции и активного участия в жизни общества, платок же ассоциируется у нее с символом покорности и замедленного шага. Подобная риторика не является чем-то из ряда вон выходящим. Надо признать, светское общество не понимает и не принимает соотечественников, демонстрирующих религиозность. Более того, хиджабы, никабы, укороченные брюки, борода воспринимаются как признак религиозного радикализма. Масла в огонь подливают некоторые СМИ: неэтичным является подход, когда при освещении криминальной хроники подчеркивается религиозная принадлежность правонарушителя.

Дискурс, развернувшийся в медиа-пространстве в связи с озвучиванием возможности запрета никабов в Казахстане министром информации и общественного развития Аидой Балаевой показал, что вопрос покрытия женщин до сих пор остается очень болезненным. К сожалению, в фокусе критики оказались и хиджабы, которые, в отличие от никабов, не закрывают лицо. Некоторые журналисты и вовсе, оказывается, не видят разницу между этими двумя одеяниями: некоторые СМИ поспешили сообщить о запрете хиджабов.

Что такое хиджаб? Он является символом чистоты и непорочности, охраняющим честь женщины, защищающим ее от дурных предрассудков и греховных мыслей. В нашем социуме, да и не только в нашем, мусульманок принято оценивать с позиции жертвы. Так вот, то, что женщин заставляют носить хиджабы – заблуждение. Решение покрыться является личным выбором. Многие девушки покрываются до замужества, это добровольный выбор религиозной идентичности. Верующие девушки получают высшее образование – только в Казахстане существуют проблемы с поступлением и дальнейшим обучением в государственных вузах для этой категории граждан. Еще один ложный стереотип – хиджаб носят салафитки. Мусульманки, придерживающиеся традиционного для Казахстана ханафитского мазхаба, тоже покрываются. Они также не смогли избежать участи с отстаиванием права на ношение платка.

Советская антирелигиозная кампания привела к тому, что ислам в Казахстане и в целом в Центральной Азии оказался отрезан от своего прошлого и мусульманского мира, был локализован и отождествлялся с обычаями и традицией. Появилось понятие «народный/бытовой ислам». Быть мусульманином означало жить в согласии с определенными местными нормами и обычаями, а не следовать ограничениям, санкционированным религией. Процесс реисламизации в постсоветских государствах внес свои коррективы в религиозную практику.

Отечественный социолог религии Алма Султангалиева, раскрывая феномен «новых мусульман», пишет о том, что для них принадлежность к глобальной мусульманской общине выше, чем принадлежность к своей этнической или национальной группе. И приход в ислам – это результат осознанного личного выбора. Оливье Руа солидарен с позицией казахстанского исследователя о выходе современного ислама за рамки понимания того, что достаточно родиться мусульманином. Он вводит термин «религиозность». Черты религиозности, по мнению ученого, включают кризис социального авторитета религии, разъединение религиозных и культурных паттернов, конституирование религиозных общин на основе индивидуального самоопределения «себя как верующего», стремление вернуться к истинным религиозным доктринам. Индивидуализация религиозности предполагает доказательство своей веры, ее демонстрацию, в том числе, через следование религиозным ритуалам, внешним обликом.

Образ жизни «новых мусульман», заключающийся в демонстрировании своей религиозности, стал вызовом светскому обществу. Верующие оказались в пространстве социального исключения, и наиболее уязвимыми в социальном и экономическом отношении стали женщины. Существует официальный запрет на ношение хиджаба в учебных заведениях, мусульманок в хиджабах не принимают на работу в государственные органы. В основе такого отношения к практикующим верующим лежит неориенталисткий подход, свойственный для идеологии советского периода, когда религия считалась пережитком прошлого, деструктивным явлением. О воспроизводстве советского дискурса говорит тот факт, что религия находится под государственным контролем, и им же инициирован «правильный и «неправильный» ислам. Кроме того, на некоторые религиозные течения навешен ярлык средневекового фундаментализма, тогда как современные западные исследования говорят о том, что реисламизация является модернистским проектом.

Изоляция и маргинализация практикующих верующих приводит к росту их тревожности, озабоченности своим будущим и будущим своих детей в стране, где ущемляются их права и свободы. Формой протеста становится эмиграция. К печальным последствиям привел выезд наших граждан в так называемое «Исламское государство». Безусловно, террористическое псевдогосударство стало утопией, но загнанные в политический тупик казахстанцы были готовы к воображаемому бегству из него.

Для того, чтобы не усугублять ситуацию в религиозной сфере, избежать раскола общества, требуется уход от дискриминационного подхода. Государство и общество должны стать инклюзивными, не видеть опасность в гражданах, отличающихся внешним обликом, мировоззрением.

• 42
• 53