Почему Россия не смогла сделать со странами Балтии то же самое, что и с Казахстаном - Exclusive
Поддержать

Почему Россия не смогла сделать со странами Балтии то же самое, что и с Казахстаном

«Молодежь Казахстана, в том числе и этнические русские, начинают по-настоящему чувствовать себя его гражданами. Россия уже не представляется им неким большим братом, как это было до ее вторжения в Украину», – утверждает литовец Джозеф Багдонас.

Лики колониализма

Он в третий раз приехал в Казахстан, чтобы помимо английского, китайского и русского, заговорить на казахском.

– Моя первая встреча с казахами была не в Казахстане, а в Китае, где я услышал Димаша Кудайбергена и звуки домбры, – рассказывает Джозеф. – Потом в пригороде Урумчи, где я работал преподавателем английского, встретил семью водителя-казаха. Мы с ним, конечно, разговаривали на китайском, я же еще не знал тогда казахского, но познакомился с культурой, историей, бытом и кухней казахов. Вот тогда и проснулось и желание поближе узнать и саму страну, и ее язык.

Впервые в Казахстане я был в 2018 году проездом из Китая, а потом приехал, чтобы выучить казахский, и заодно преподавать английский. Как у любого жителя стран Балтии, у меня с рождения было несколько негативное отношение ко всему советскому, совковому, слишком много плохого связано у нас со страной, которой давно уже нет. Но здесь это чувство не мешало, напротив – мне все очень нравилось.

Я вообще люблю учить языки, вторая моя страсть – путешествия. При этом стараюсь бывать в странах, где большинство людей не говорит на английском, чтобы был стимул выучить язык местного населения. Правда, в Казахстане все пошло не так: когда я пытался с кем-то заговорить на улицах Алматы по-казахски, мне отвечали на русском даже сами казахи. Я же, если видел человека, внешне похожего на казаха, но разговаривающего на русском, пытался пусть даже и на ломаном языке, практиковать свой казахский. Но, когда я в декабре 2022-го приехал сюда в третий раз, заметил, что многие алматинцы (даже в центре города) пытаются говорить между собой на родном языке.

– Почему такой проблемы не было в странах Балтии, хотя и там родные языки не сразу стали по-настоящему государственными?

– У нас разные истории. Балтийская языковая проблема даже в советское время не была столь яркой (особенно в Литве), как других постсоветских странах. Если в Латвии русскоязычное меньшинство составляло где-то 55%, в Эстонии-20%, то у нас для 90% проживающих в стране граждан и тогда, и сейчас родным языком является литовский. Языковой вопрос обострился в Литве в 90-х годах и был связан с присвоением гражданства. В Латвии и Эстонии до сих пор не могут определиться с гражданским статусом для тех, кто не владеет государственным языком. Мы же дали гражданство всем, что проживал в стране на тот момент.

Наша языковая политика всегда была сильной. Великое Литовское княжество до конца XVIII века вместе с Польшей была частью Речи Посполитой, потом больше 100 лет нами правила Российская империя, и там, конечно, было подавление и польского, и литовского языков.

Но начало языковое движение берет где-то с середины XIX века, когда в Литве было засилье польского языка: наша элита говорила только на нем. Потом мы стали частью Российской империи. Но наш народ, не теряя надежды получить независимость, продолжал говорить между собой на родном языке. Проживающая за границей (в нынешнем Калининграде, которая в то время это была немецкой территорией) литовская диаспора была очень активной – писали книги на литовском и передавали через разные каналы на родину, чтобы народ не забыл свой язык.

Получив после Первой мировой войны независимость от России, к 20-летию этой даты мы пришли с государственным литовским языком. Но в 1940 году к нам зашли советские войска, потом немецкие, затем снова советские и мы полвека находились под оккупацией. Но даже в те времена, когда все республики СССР обязаны были поголовно владеть русским, власти не решались притеснять литовский язык также сильно, как, например, в Казахстане. Конечно, мы тоже столкнулись с депортацией, с Карлагом и Сибирью, но той трагедии, что произошла у вас в 30 годах (голодомор и почти полное уничтожение национальной интеллигенции), к счастью, у нас не было. Русско-советская оккупация была у нас не столь длительной, как в Казахстане.

Второй момент – мы все-таки находимся в Европе и советская власть, несмотря на то, что считала покоренными наши страны, понимала, что попытки задавить окончательно языковой вопрос вызовет реакцию на западе. Про Казахстан, который находится на окраине российско-советской империи, мир ничего не знал. Поэтому здесь, видимо, считали приемлемой более жесткую форму колонизации.

Позитивный Казахстан

– На каком языке сейчас говорит больше ваш истеблишмент?

– И президент, и члены правительства говорят на родном языке. Ваши власти начинали свои карьеры во времена Советской власти, когда казахский язык был загнан в никуда. И нужно, наверное, еще не одно поколение, чтобы этот вопрос был снят с повестки дня.

В Казахстане вы, наверное, заметили, есть явные признаки стокгольмского синдрома. А как с этим в странах Балтии?

– Это вопрос не только казахстанский, и не только, может быть, постсоветский. Я много общался с людьми и из других стран. Например, с филиппинцами, камбоджийцами, вьетнамцами и народами Южной Америки, которые пережили колонизацию. Если сравнивать с ними, то в Казахстане ситуация намного лучше. На «белых» людей здесь не смотрят как на богов, то есть проблем, связанных с расовым превосходством, я здесь не заметил. А вот, например, на Филиппинах, где колонизация, сначала Испанией, потом США, продолжалась свыше четырех веков, коренное население привыкло думать, что оно низшего сорта. Одним из негативных последствий колониализма является то, что большинство девушек на вопрос, за кого они хотели бы выйти замуж, отвечают, что за американца или европейца.

В Казахстане синдром второсортности сохранился, но в гораздо меньших масштабах. Здесь вообще очень много позитива. Если знаешь и русский, и казахский языки, то чувствуешь себя как дома, на тебя не смотрят как на гостя или туриста. В других странах, где колониализм был более жестким, с этим сложнее. Здесь на меня смотрели с удивлением – зачем, мол, казахский, если можно использовать русский, но негатива я не чувствовал.

– Но ведь в странах Балтии тоже много так называемых «ватников» – людей с имперским мышлением?

– Это «заслуга» российской пропаганды, которая более ярко проявляется в Латвии и Эстонии, где всегда можно было окружить себя только русскоговорящими людьми и не изучать язык. Именно поэтому у них все еще спорным остается вопрос гражданства.

У нас его получили, как я уже сказал, даже те, кто принципиально отвергал литовский язык. Они, возможно, есть в Литве до сих пор. Кстати, не только среди русских – среди поляков, их, может быть, даже больше. Особенно сейчас, когда война в Украине изменила многое, в том числе и отношение к государственному языку тех стран, где они проживают, будучи этническими меньшинствами.

– А чем вы можете объяснить нежелание русскоязычного человека изучать язык той страны, где он проживает?

– На мой взгляд, не только русским, но также и этническим представителям других больших стран – китайцам, туркам англичанам и американцам – тоже присущ этот имперский синдром. Они очень уважают свой язык, хорошо знают свою историю, считают свои исторические родины великими и т.д. Что касается русских, то им, наверное, трудно смириться с распадом СССР, когда знание русского языка было пропуском в жизнь. Когда страны Балтии вступили в Европейский союз, появились новые рынки труда и новые профессии. Люди, которым в период распада было лет 30, сейчас уже разменяли шестой десяток. Им трудно было смириться с тем, что система поменялась буквально за одну ночь и они так и не смирились с новой реальностью. В то же время, шла массированная пропаганда о притеснении русскоязычных в странах Балтии.

– Старшее поколение казахов и часть молодежи до сих пор воспринимают Россию как «старшего брата». А как с этим в странах Балтии?

– Нет! Никогда! Не будем забывать, что после Второй Мировой войны в странах Балтии вплоть до самой смерти Сталина национально-освободительные формирования, известные как «лесные братья», воевали против Советской власти. Хрущевский и брежневский режим были более мягкими и экономически стабильными, но наши родители всегда помнили, что они находятся под властью оккупантов. И как только Горбачев дал добро на гласность, люди тут же вышли на улицы, требуя независимости, память о которой не успели стереть у народов Балтии. В Казахстане она, эта память, наверное, была сильно подавлена, поэтому ситуация здесь складывается немного по-другому.

Рецепты полиглота

– Вы очень хорошо, фактически без акцента, говорите на казахском. Как вам это удалось?

– У меня не совсем традиционный подход к изучению языков. Моими первыми учителями казахского были кандасы из Китая. За 20 уроков в течение двух месяцев они мне дали хороший словарный запас и научили азам грамматики, а главное, я заговорил на языке. Все это время я постоянно включала подкасты, слушал много казахской музыки, особенно народной – я ее обожаю. Потом взял несколько уроков у учительницы казахского языка из Монголии и она поставила мне произношение.

Сегодня я свободно владею пятью языками, но не думаю, что изучение одного языка легче другого. Мне кажется, нельзя ограничивать себя только учебниками и методиками. Языком просто надо пользоваться. Чтение, письмо, приходят потом, самое главное – не бояться заговорить, и здесь уже все решает окружение. Вы можете изучать лет 10 испанский язык, проживая где-то в Китае, но приехав в Испанию, не будет понимать окружающих. А можете приехать в Казахстан, совершенно не зная языка, попадете в какой-нибудь аул, пройдет несколько недель – и вы заговорите на достаточно хорошем уровне.

 И вот еще о чем я хотел бы сказать, опираясь на личные наблюдения. Мне показалось, что в Казахстане даже для тех, кто хорошо владеет казахским языком, он все равно остается домашним, бытовым. Когда люди приезжают в город и начинают строить карьеру, то на деловых встречах они автоматически переключаются на русский язык. В Индии я заметил то же самое: хинди на высоких бизнес-встречах не используется.

Чтобы люди начали активно пользоваться государственным языком на высоких государственных должностях, в сфере бизнеса, социальных сетях он должен, мне кажется, получить какой-то дополнительный стимул. Я не знаю – как, но знание казахского языка должно стать признаком хорошего воспитания и образования. А пока этого нет, то люди будут находить разные причины, чтобы не учить государственный язык. Говорят, что он не приспособлен для международного общения, но это неправда – любой язык можно использовать для этого. Еще оправдываются тем, что нет хороших фильмов, книг, но и это не правда. Даже в социальных сетях видно, что тому поколению (не только в Казахстане, Молдове, Балтии и т.д.), которое говорит только на русском языке, свыше 50 лет. Но численность казахов в стране растет, рождаемость здесь высокая, поэтому, мне кажется, еще одно-два поколения – и все решится в пользу государственного языка.
 
– О чем, на ваш взгляд, говорит появление таких пропагандистов государственного языка, как Алексей Скалозубов, чей клуб разговорного казахского языка вы посещали?

– О том, что в Казахстане наконец-то появляется гражданское общество. Оно, даже спустя 10-20 лет после обретения независимости, видимо, было очень слабым, если народ так и не заговорил на родном языке. Но последние события – Қантар и агрессия России против Украины поставили вопрос идентичности не только в Казахстане, но и на всем постсоветском пространстве. До 24 февраля 2022 года у многих сохранялось ощущение некой связи с более богатой Россией, где легче найти работу, они смотрели российское телевидение, ток-шоу и т.д. Но российская СВО способствовало появлению и таких замечательных парней, как Алексей Скалозубов. Они теперь сделали выбор в пользу страны, которая называется Казахстан. Россия, особенно для русскоговорящей молодежи, уже не представляется неким большим братом, как это было до вторжения.

В Белоруссии гражданское общество проявилось три года назад, когда шли протесты против действующего режима Лукашенко. Сейчас что-то похожее я вижу в Казахстане. Алексей не один, кто начал гордиться своей страной. Эти молодые люди начинают осознавать, что живут в хорошей стране, где завтра, может быть, будет еще лучше. И что находясь между двух гигантов – России и Китая, Казахстан, возможно, тоже будет играть очень важную роль в мировом сообществе.

Мерей Сугирбаева




Комментариев пока нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.