Сможет ли кино научить любить родину?

«Украину спасает правильная, цементирующая общество идеология», – считает режиссер Сабит Курманбеков, чья патриотическая картина «Оралман» отмечает в этом году свое пятилетие.

Эта картина собрала множество наград и побила своеобразный рекорд: за последние два года ее посмотрели свыше миллиона зрителей, хотя проката фактически не было. Между тем у нее был тяжелый путь к сердцу зрителя. Сценарий был готов еще в 2013 году, финансирование открыто в начале следующего. Но в это время шла напряженная работа над госзаказом – киноэпопеей «Путь лидера». Все лучшие силы национальная киностудия бросила на этот проект. Репутация одного из лучших казахстанских художников-постановщиков кино сыграла против Сабита Курманбекова. Его попросили несколько месяцев – «буквально до августа» – поработать на съемках киноэпопеи. Он отработал, а в сентябре сказали, что началась работа над следующей серией «Пути лидера». Нельзя, мол, ломать стилистику. Надеялся на весну 2015 года. А там опять гром среди ясного неба: киностудия получила заказ на съемки телесериала «Казак хандыгы». И художника вновь озадачили: «Никто, кроме тебя, не сможет построить сложные национальные декорации. А твою картину «в связи с занятостью специалиста» перенесем на следующий год».

Когда в январе 2016 год Курманбеков приступил к съемкам собственной картины, то ее бюджет из-за августовской девальвации «похудел» вдвое. Вместе со сценаристом режиссер вынужден был по ходу «ломать» сценарий, то есть упрощать.

– Видимо, это уже стало традицией: чем больше преград возникает у картины, тем больше режиссер прилагает сверхусилий, чтобы выполнить задачу, – говорит сценарист Нурлан Санжар. – – В свое время фильм «Меня зовут Кожа» (Нурлан Санжар сыграл в этой картине главную роль. – ред.) тоже закрывали. Режиссера Абдуллу Карсакбаева обвиняли в бездарности, а фильм получил на Каннском кинофестивале самый первый и пока единственный в Казахстане специальный приз за лучший фильм для молодежи. Легендарная «Кыз Жибек» Султана Ходжикова тоже была снята вопреки. Режиссер получил госпремию, инфаркт и ни копейки гонорара: все, что зарабатывал, уходило на картину.

– Спасибо, что вспомнили о маленьком юбилее моей картины, – говорит Сабит Курманбеков. – «Оралман» снят на государственные деньги, то есть хозяином является как бы киностудия «Казахфильм». Почему – как бы? А потому, что с кинопроизводством у нас в стране вроде бы всё нормально, но вот дальнейшая судьба снятых картин очень слабо отслеживается. Речь идет о кинопрокате, который, скажем прямо, не подотчетен государству. Он является государством в государстве.

Поэтому с прокатом любого отечественного фильма, особенно со средним бюджетам, всегда проблема. Исключение составляют разве что коммерческие проекты (в основном – комедии), остальные после скромненькой рекламы прокатываются где-то около месяца и на этом судьба фильма завершается, его отправляют на полку.

«Композитора» – картину, которую Курманбеков снял совместно с китайцами в 2017, сразу после «Оралмана», до сих пор показывают в кинотеатрах КНР, хотя прошло почти пять лет со дня первой премьеры. Более того, недавно китайские коллеги сообщили режиссеру, что они эту ленту показывают во всех школах, включая самые отдаленные провинции. Там считают, что дети таким образом узнают самые драматические страницы из истории своей страны. Речь в картине, напомним, идет о китайском композиторе Сянь Синхае, который во время войны жил в Алма-Ате в доме казахского композитора Бахытжана Байкадамова.

«Композитор» участвовал в шести фестивалях, но в Казахстане его неделю прокатали в двух кинотеатрах (в Китае – в 9 тысячах) и – забыли, хотя это единственный кинопроект, полноценная игровая картина, созданная совместно с таким непростым партнером как Китай.

– Мы не можем пользоваться какими-то своими достижениями, – говорит режиссер. – Наша беда в том, что мы не имеем национальной идеологии, она до сих пор у нас где-то сбоку припека. О том, что это такое, можно судить по украинскому народу. Мне кажется, не будь нормально выстроенной, цементирующей общество идеологии, Украина не выдержала бы тех тягот, которые выпали на ее долю.

 Про «Оралман» национальная киностудия тоже забыла года через два после шумной премьеры, тогда я решил заняться прокатом самостоятельно – выложить его хотя бы в YouTube. Года через полтора или два позвонили из киностудии. Сказали, что мои действия незаконные. Так как «Оралман» – казахфильмовский продукт, то на меня могут подать в суд. Я сказал: «Пожалуйста!». Но до большого конфликта, к счастью, не дошло. Видя, что я отступать не собираюсь, киностудия тоже выложила свою копию в YouTube (в отличие от моей очень качественную), и сегодня общее количество просмотров «Оралмана» достигло свыше миллиона.

Автор не скрывает, что картина выстрелила во многом благодаря актеру Дулыга Акмолда.

– Если честно, то я не думал об этом актёре, хотя хорошо его знал, – продолжает режиссер. – До «Оралмана» мы с ним работали во многих проектах, где я был художником-постановщиком. Потом, когда я начал снимать сам, играл у меня в эпизодических ролях. В «Оралмане» я своего героя представлял высоким и крепким мужчиной, настоящим казахским батыром, легко несущим старика-отца на спине, когда тот занемог в пути. Но на кастинге мы забраковывали одного актера за другим, остановились было на одном именитом актере (не буду называть его имени), но он отказался. И тогда я вспомнил о Дулыга Акмолда. Он совсем не богатырского сложения и роста, но, когда я увидел его на кинопробах – сразу понял, что это Он. Для меня Дулыга оказался именно моим актёром еще и по причине, вернее, недостатку, который кроется во мне самом. Я ведь в режиссуру пришёл довольно поздно, к тому же по своей природе я довольно косноязычен, а он из той плеяды редких актеров, которые являются спасательным кругом для любого режиссёра, а для не совсем опытных – вдвойне, потому что они схватывают мысль с полунамека, с полуслова. Я ему сказал лишь, что и сам не знаю, кто такие оралманы. В трудные 90 годы это слово несло в себе отрицательный оттенок, но теперь хочется сломать этот стереотип. И он, поняв своего героя каким-то внутренним чутьем, кожей, я бы сказал, создал образ. Когда я смотрел на монтаже, как его герой, встав на горной вершине в далеком Афганистане на колени, смотрит вдаль – туда, где находится родина, которую он никогда не видел, у меня пробежал мороз по коже. Ни один режиссер, даже самый великий, мне кажется, не способен добиться от актера такой игры, где напрочь отсутствует фальшь, если тот сам не чувствует этого. Акмолда смог, потому что он Актер с большой буквы. Масштаб его таланта, на мой взгляд, одного ранга с самыми великими актерами. Не современными, а теми, что были когда-то. С Марлоном Брандо, создавшим образ в криминальной драме «Крестный отец» главы мафиозного клана, Тосиро Мифунэ, любимым актером Акиры Куросавы, и выдающимся кыргызстанцем Суйменкулом Чокморовым.

Режиссер очень сожалеет, что «Оралмана» не оказалось в программе прошедших недавно Днях казахского кино в Душанбе, организованных ГЦПНК (Киноцентр). Между тем, все кадры (процентов 30 фильма), связанные с Афганистаном, были сняты в Таджикистане и местные кинематографисты, по словам режиссера, очень ждали эту картину.

– Мы приехали туда на съемки с очень маленькими деньгами, и я очень благодарен таджикским коллегам, которые предоставили нам весь необходимый реквизит, – вспоминает он. – Подбирали костюмы, представляли камеры, объективы, на съемках в труднодоступных горных кишлаках обеспечили освещение. Представитель Киноцентра заявил нам, что не знал о наших связях с «Таджикфильмом». Вот такие есть неприятные моменты – то ли из-за незнания собственного кино, то ли – неумения создавать какие-то разумные программы. А в целом судьба у «Оралмана» хорошая, он много и успешно поездил по фестивалям. Один из самых запоминающихся был в Германии. Мангейм-Хайдельберг – очень хороший фестиваль, он старше даже Берлинского, но самое главное, на премьеру пришли наши земляки – 56 семей немцев, выходцев из Казахстана. У нас даже в кинотеатр в своём городе не ходят, а они приехали из других городов со всех концов Германии.

Зрителя, считает Сабит Курманбеков, трудно воспитать, если отсутствует огромная империя под названием кинопрокат.

– Сейчас моду у нас диктует Голливуд и другие мощные мировые кинокомпании, – говорит он. – Они приучили нас к спецэффектам. Это – как наркотик, попробовал однажды и с каждым разом надо все больше и больше. Но в огромном бушующем море ширпотреба с его высокими кинотехнологиями есть маленькие островки ментальной необходимости. И люди, осознавая, что они и есть наша культура, все-таки туда заглядывают. Ради этого мы и снимаем свои человеческие истории. Таким молодым государствам, как наше, только-только начинающим осознавать свое прошлое, они очень нужны. Скоро, если, конечно, все будет идти по плану, выйдет в прокат мой фильм «Буран». Он тоже о маленьких людях, которые делают маленькие героические поступки в обычной жизни, доказывая тем самым, что мы всё-таки Человеки.

• 94
• 68