Чего боится Токаев?

Даже придворные политологи вынуждены признавать, что власть нынешнего президента весьма хрупка. Касым-Жомарту Токаеву, как и его предшественнику, есть чего опасться, хотя риски и связанные с ним страхи нынешнего во многом отличаются от предыдущего.

Чтобы начать разговор о политических страхах президента Токаева нужно сделать акцент именно словах «политических» и «президента». Во-первых, нынешний хозяин Акорды, может быть, и рад бы сменить место работы, но почему-то убежден (и не он один), что никто, кроме него в ближайшее время ие готов возглавить страну. И хотя его трудно назвать единоличным правителем в назарбаевском понимании, с правовой точки зрения жесткая и четкая вертикаль власти все еще сохраняется.

Второе исходит из первого и определяется как некий «коллективный Токаев». В это понятие входят не только персоны и стоящие за ними кланы, но и то, что можно с небольшой натяжкой назвать «Новый Казахстан». Но только не в привычном понимании и совершенно не то, что сам Касым-Жомарт Кемелевич в прошлом году назвал «второй республикой». Кстати, это понятие сейчас не используется от слова «совсем». Ведь, с одной стороны, республика все та же, а если развить эту тему дальше, то это может выглядеть, как призывы к свержению конституционного строя или латентное признание, что таковое уже произошло.

В-третьих, как ни странно, уровень поддержки Касым-Жомарта Кемелевича достаточно высок – в сознании казахстанцев безопасность главы государства тождественна безопасности самого государства. В автократичных обществах связь народа и президента, которую любил подчеркивать еще Назарбаев, имеет не только идеолого-пропагандисткую основу. И особенно это применимо к номенклатуре, для которой даже хрупкая власть Токаева более предпочтительна, чем непредсказуемое будущее.

Тем не менее, власть Токаева, как политический инструмент, действительно находится под перманентной угрозой, в том числе, от самой себя. Нынешняя вертикаль управления напоминает неопытного бойца, который может случайно уронить гранату себе под ноги, обжечь руки о раскаленный ствол автомата или что-то в этом роде. Отдельно эту фобию мы рассматривать не будем, хотя она может проявляться в других рисках и опасностях для нынешней Акорды – от внешних сил, внутренних разборок, боязни гласности и гражданского активизма. Но начнем мы с немного неоднозначного и вместе с тем наиболее реального страха.

Опасность рядом

Если найти этой политической фобии банальное определение, то она будет звучать как «боязнь старого Казахстана». Тут, конечно, не все однозначно, особенно, если исходить из все укрепляющегося мнения, что «новоказахстанцы» ведут постоянные переговоры со «староказахстанцами», не говоря уже о существующей версии того, что первых, по сути, не существует, и они попросту «переобулись». Но стоит исходить из того, что предпринимает Токаев и его администрация, чтобы избавиться от причин своего страха и рисков, связанных с ними.

Несмотря на то, что в прошлый раз мы определили главной боязнью Нурсултана Абишевича потерю своих активов https://exclusive.kz/stali-li-kazahi-zhit-bez-nazarbaeva-luchshe-chem-pri-nem/, на первое место в защитных действиях Касым-Жомарта Кемелевича мы все же поставим политико-административные рычаги. Тут надо вспомнить, что первыми шагами второго президенты было увольнение приближенных и родственников первого с ключевых постов в госорганах и нацкомпаниях в самом начале прошлого года. Кантар развязал ему руки и он сделал то, что было немыслимо еще за пару месяцев до этого, хотя народ требовал большего – чуть ли не повальных арестов. Но надо понимать, что этого даже при всем желании невозможно было сделать, так как президент получил бы мощный и на этот раз эффективный ответный удар, а не какой-нибудь символический «бой на ножах». Впрочем, то, что сам Назарбаев «добровольно» лишился постов главы Совбеза и председателя партии власти в пользу Токаева тоже кое о чем говорит.

Парочка (буквально парочка) арестов последовала один за другим лишь спустя два месяца – в середине марта. Можно с определенной уверенностью предположить, что одного из арестантов – а именно Кайрата Сатыбалды – заключили под стражу в качестве превентивного удара по боевой части «назарбаевцев». Ну и в виде ВИП-заложника – некоего козыря для ведения дальнейших переговоров. Народонаселение тоже чуток успокоилось или сделало вид, что успокоилось, тем более, именно тогда, в марте, Токаев выступил с внеочередным посланием, основной направленностью которого был большой пакет политических реформ.

Де-юре

Все, что произошло в правовой (мы в данном случае не о правах человека, а о юриспруденции) системе Казахстана за последние полтора года тоже можно отнести к политическим действиям противостояния нового и старого. Но далеко не во всем. Система назарбаевской власти оказалась настолько прочной и въевшейся в нашу жизнь, что простыми законодательными изменениями ситуацию не исправишь, хотя без этого тоже ничего не получится. В том числе, в идеологическом плане.

Так, электорату нужно было показать, что нынешняя Акорда самоочищается и одновременно отодвигается от прежней. Главным действом в этом было «всенародное» редактирование Конституции через референдум. Основной идеей для голосующих было то, что Основной закон избавляется от упоминаний о первом президенте. Однако важно учитывать, что де-юре поправки лишь косвенно касались того, о чем мы сегодня говорим – безопасности нового режима от старого. И лишь к концу года произошло то, что можно было сделать сразу – пошел на утрату закон о елбасы. Отметим, что другие нормы, так или иначе касающиеся деятельности первого президента, все еще сохраняются в законодательстве, но, как говорится, процесс пошел.

Другим фактором правовых инициатив было некое смещение вертикали власти. Тут занимательно то, что кардинальная реформа по перераспределению этой самой власти началась еще при Назарбаеве – в качестве превентивных действий для обеспечения спокойного транзита и исполнения операции «Преемник», так как нужно было сделать так, чтобы любой следующий президент после первого не смог узурпировать власть так, как это получилось у Нурсултана Абишевича. Но не потому что «демократия» и недопущение авторитаризма, а попросту для того, чтобы кланы между собой не передрались. К слову, теперь эти кланы (по крайней мере, самые мощные из них) на одной стороне баррикад и объединяют свои усилия для сохранения своих позиций и возможного реванша.

Но, заметим, некоторые ключевых особенности авторитаризма Токаев все-таки сохранил. Например, это касается практически невозможного при обычных обстоятельствах объявления ему импичмента, а также других норм, что любое действие, направленное на смену власти будет считаться неконституционным и подлежащему суровому наказанию. Можно было подумать, что это «так получилось», но если копнуть глубже, то все это делается (или не делается) для того, чтобы исключить реванш при помощи сил Старого Казахстана, которые все еще занимают многие ключевые позиции в Новом.

Финансовая сторона

Конечно, для настоящих изменений нужны деньги. Большие деньги. Речь здесь не только о снабжении и обучении вооруженных группировок, информационных атаках (об этом мы поговорим отдельно) и еще чего-то в этом роде. Для сохранения позиций и реванша нужна материальная база внутри страны и возможность влияния капиталом на любые принимаемые в стране решения. Или противостояние принятию таковых.

Если рассматривать дело с этой позиции, то многие инициативы второго президента в плане возврата государству активов становятся понятны. В первую очередь, это касается так называемой демонополизации. Она, если заметили, в первую очередь была направлена против активов ближайшего окружения Назарбаева, захватившего многие стратегические направления, которые не только приносили огромный доход, но и позволяли контролировать экономику. Это КТЖ, телекоммуникации, информационное поле и, конечно же, нефтедобыча. Последнее, к слову, трудно поддается «раскулачиванию», как и горнорудное производство и энергетика, но определенные шаги в этом были сделаны.

Все то, что делается вокруг пресловутого возврата капиталов, кроме понятного вливания возвращенных средств в экономику и социалку страны, несет в себе и превентивные удары по материальной базе тех, кто не хочет подстраиваться под новую власть и «присягать» Токаеву. Надо понимать – на самом деле те, кто занимается этими капиталами, достаточно хорошо осведомлены, где у кого и сколько находится, поэтому торг здесь очень уместен и не зря закон о возврате государству незаконно приобретенных активов называют «законом о договорняке». Если коротко, то тут обе стороны шантажируют друг друга, причем у дипломата Токаева, следует признать, более аргументированные, правовые и, если хотите, справедливые козыри.

Наиболее реальные финансовые риск для власти Токаева исходят именно от «староказахстанцев» – не перестроившегося окружения Назарбаева. Ну, и, естественно, от тех, кто, казалось бы, успел переобуться и сейчас «на стороне света», но продолжает работать (или не работать) по старым правилам. Например, в правительстве и в регионах. Ведь они тоже могут запросто провалить новую экономическую программу президента, усугубив кризис в стране. Впрочем, это уж точно другая тема для разговора, который мы продолжим в следующий раз.

• 187
• 524