Центральная Азия, Южный Кавказ: свадьбы не будет опять?

В нашем регионе предгрозовая ситуация: тлеющие конфликты между Таджикистаном и Кыргызстаном, опасное напряжение между Арменией и Азербайджаном на фоне в целом достаточно сложной ситуации вокруг и внутри. Достаточно поднести списку и может вспыхнуть новый пояс нестабильности. И многое будет зависть от того, как поведут себя Россия и Китай.

Игры Поднебесной охоты

Как мы уже писали, природа китайских кредитов в регионе имеет специфические особенности. Напомним, вбольшинстве случаев государственное кредитование Китая носит скрытый характер. Китай настаивает на конфиденциальности переговоров, причем условия кредитования не разглашаются ни до, ни после подписания кредитных соглашений.

Зачастую кредиты предоставляются через компании, расположенные в оффшорных зонах или юрисдикциях, не сотрудничающих с международными организациями и правительственными агентствами. Поэтому информация о движении средств недоступна не только общественности стран-заемщиков, но и аудиторам Всемирного банка и МВФ (что затрудняет оценку реальных потребностей стран в случае обращения последних за помощью).

Такие финансовые инструменты, как свопы, имитирующие кредиты, длятся годами и имеют высокие процентные ставки. Формально они не увеличивают долг страны и обычно не включаются в официальные отчеты.

Страны-заемщики часто обязаны размещать средства на секретных депозитных счетах, чтобы Пекин мог использовать эти средства без ограничений и в любое время.

Кредитная политика Пекина не имеет централизованного управления. Не существует конкретного лица или учреждения, отвечающего за этот процесс или полностью его контролирующего. Использование финансовых инструментов основывается на текущей мировой конъюнктуре и меняется в зависимости от сложности экономической ситуации в стране-заемщике.

Пекин не признает своей ответственности за ухудшение экономической ситуации в странах, которым он предоставляет кредиты. Китай предпочитает обвинять ФРС США и требует от международных институтов кредитовать беднейшие страны по сниженным процентным ставкам, не списывая и не реструктурируя сам долг.

И наконец, несмотря на различия в реализации, общая кредитная политика Китая в отношении бедных и развивающихся стран остается относительно неизменной.

А что Россия?

После саммита С5+1 в Сиане (Китай) происходит новый раунд дискуссий между ключевыми игроками. В начале этого года в Сиане была принята очередная декларация о развитии инфраструктуры и других проектов в Центральной Азии, в том числе о строительстве новой железной дороги. Сумма проекта должна составить 26 млрд. юаней (3,6 млрд. долл.), из которых 1,43 млрд. долл. уже выделено.

Хотя ранее подобные проекты не вызывали особого беспокойства в России, если не считать неоднократной риторики об отказе от сильных позиций в Центральной Азии, решения последнего саммита обозначили новые экономические и политические риски для России. В экономическом аспекте риски связаны с потерей доходов от железнодорожного транзита в связи с предполагаемым строительством новой Азиатской железной дороги, для которой уже разработаны дорожная карта и технико-экономическое обоснование.

С политической стороны российские эксперты опасаются распада ОДКБ и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). При этом если в отношении экономических рисков российский истеблишмент исходит из того, что ему удастся договориться с Китаем о приемлемых для обеих сторон тарифах (правда, при этом не всегда учитываются интересы государств Центральной Азии), то если говорить о стремлении России возродить ЕАЭС, то попытки России привлечь Таджикистан, скорее всего, обусловлены не только ее политическими амбициями. Учитывая, что Китай и Россия являются основными торговыми партнерами Таджикистана, а также принимая во внимание высокий уровень коррупции и непрозрачность финансовых потоков в Центральной Азии, прагматичные попытки России обойти западные санкции и расширить круг стран, с которыми она может торговать без таможенного контроля, вполне логичны. Поскольку страны Центральной Азии становятся все более зависимыми от Китая, многие эксперты считают, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе эта ситуация действительно может нарушить баланс региональных интересов, существовавший ранее между Китаем и Россией. В этом смысле стоит принять во внимание мнение некоторых экспертов о том, что Россия пытается восстановить баланс сил и интересов, оказывая давление на таджикское правительство через миграционную политику и повторяя мантры о нестабильности, распространяющейся из Афганистана.

Свадьба без жениха и невесты

Сами центральноазиатские государства в этой ситуации остаются не столько субъектами, сколько объектами этого нового передела. Позиция центральноазиатских правительств является логическим продолжением «многовекторной политики», принятой руководством большинства центральноазиатских республик и демонстрирующей, по сути, стратегию «нищего соседа» в сочетании с безразличием к происхождению денег.

Для Китая инвестиции в Центральную Азию – это три возможности. Во-первых, это прагматичная попытка оживить собственные строительные компании, которые уже более года страдают от глубокого долгового кризиса на фоне рецессии в экономике. Перспективы их развития на внутреннем китайском рынке исчерпаны. Аналогичные внутренние проекты, предпринятые для оживления китайской экономики после кризиса 2008 года, не принесли ожидаемых результатов. Во-вторых, продолжается активный экспорт китайской техносферы, которая уже используется для сбора информации в Таджикистане. Как именно китайские компании будут использовать эти данные в дальнейшем, остается неизвестным. В-третьих, в связи с серьезными экологическими проблемами у себя дома и в целях реализации мер Парижского соглашения Китай начал активно выводить со своей территории собственных главных загрязнителей воздуха – цементные заводы. Вместо того чтобы модернизировать технологии для спасения своего климата, Китай решил перенести свое грязное производство в соседние страны, используя еще более устаревшие технологии.

Стоит ли инвестировать в Центральную Азию?

Правительства стран Центральной Азии одно за другим теряют интерес к рыночным реформам, которые они ранее провозглашали. На смену международным грантам и прогрессивным инвесторам пришли китайские кредиты, не предъявляющие жестких требований к проведению политических и экономических реформ, но открывающие перед центральноазиатской элитой широкие возможности для сказочного обогащения за счет торговли природными ресурсами своих стран. В условиях, когда долгосрочное стратегическое планирование не востребовано центральноазиатскими обществами и правительствами, политика Китая, направленная на экономическое доминирование, политическое влияние и военную экспансию, остается неизменной. Сомнительно, что в сложившейся ситуации США или европейские страны (чьи последние инициативы в Центральной Азии были направлены в основном на Казахстан) смогут предложить конкурентоспособные инвестиционные проекты, привлекательные для азиатских автократий. Особую тревогу вызывает ситуация в Таджикистане. Таджикистан – это страна, где неограниченное использование китайцами средств и методов, допускаемое слабым государственным регулированием, и запоздалые инициативы по привлечению некитайских западных инвесторов уже привели к тревожным экономическим показателям, что делает необходимость обращения за международной помощью лишь вопросом времени. Количество проектов, увеличивающих задолженность перед Поднебесной, продолжает расти, возможно, при молчаливой поддержке России. Более того, учитывая сильное противодействие Запада в регионе, любые западные инвестиционные проекты могут оказаться убыточными без политической поддержки на местах и вредными с точки зрения кражи технологий и их нелегальной передачи российским и китайским фирмам, что может способствовать росту серого импорта в Россию (такая практика уже активно применяется в Центральной Азии).

Согласно исследованиям независимых журналистов, лидеры стран Центральной Азии и их приближенные выкачивают из своих стран столько же денег, сколько и российские олигархи, соревнуясь в роскоши и оставляя своих граждан на грани выживания. Повышенные риски связаны с использованием китайских и российских платежных систем, а также криптовалют (миллионы в которых собирает коррумпированная элита Центральной Азии), выводом средств из государственных предприятий через оффшорные трасты и связанные с ними компании, а также с применением трансфертного ценообразования. Эти методы уже много лет пользуются популярностью у центральноазиатских элит, поскольку даже законы, принятые под международным давлением, на практике применяются не так, как аналогичные законы в западных странах. Именно поэтому даже косвенно невозможно посчитать сумму квазигосударственного долга для составления реального экономического прогноза. В регионе идет очередная фаза разграбления и приведения своих стран к банкротству.

Читайте первую часть: Чем грозят подарки Китая Центральной Азии

• 38
• 30