Ермек Турсунов: Мы не выдержали испытание сытостью

Книга Ермека Турсунова «Мамлюк» выдерживает уже седьмое издание. Это довольно большая редкость для Казахстана. Возможно, дело не только в том, что это уникальный рассказ о легендарном кипчаке Султане Бейбарсе, рабе, ставшем правителем, изменившим ход истории. Внимательный читатель увидит в ней глубокий диалог правителя с богом и собственным народом.

– Действительно, фигура Султана Бейбарса абсолютно недооценена. Она, конечно, слишком мифологизирована, как и многое в нашей истории. Мы знаем только парадную часть того или иного имени. Мы, в общем-то, даже не знаем точно, кто такой Аль-Фараби, хотя его портрет отпечатан на наших деньгах, а его имя носит одна из главных улиц. Что касается Бейбарса, то на Ближнем Востоке он является сакральной фигурой или даже больше – фигурой примиренческой. Его памятники и музеи есть в Израиле, Сирии, Египте, в Палестине… То есть несмотря на сегодняшние геополитические конфликты он одинаково почитается и в арабском, и еврейском мире как не просто полководец, но и защитник веры. Первым меня этой темой заразил Морис Давидович Семашко. Он сказал: вот вы, казахи, все время пытаетесь углубить свою историю, цепляетесь за какие-то малозначительные факты. А ведь у вас есть Бейбарс, реальный персонаж, раб, который стал правителем и изменил ход всей истории. Тогда я засел в библиотеки, изучал источники, выписывал их в отдельную тетрадь. И вот Багдат Амреев, в бытность послом Казахстана в Египте, устроил поездку в Каир. Он познакомил с учеными Каирского государственного университета, среди которых был ведущий мамлюковед арабского мира г-н Мухафель. Он меня не воспринял поначалу как ученый с мировым именем, а потому относившийся к теме мамлюков очень ревниво. Но когда я показал ему свою карту, которую вручную нарисовал о пути движения монгольского войска, и они совпали, мы подружились. Так началось наше долгое совместное путешествие по Египту и другим странам.

– Почему же в итоге вы сегодня едва ли не чуть ли не единственный мамлюковед в Казахстане? Почему казахам важно знать о том, кто такой Бейбарс?

– Во-первых, Бейбарс никогда не нападал, он только защищался. Арабский халифат был очень богатым государством, но купцы и торговцы – это не воины. Поэтому для его защиты было создано наемное регулярное войско мамлюков, куда набирали в основном, тюрков, которые с пеленок были прекрасными наездниками и воинами.

Арабские ученые признают, что если бы не Бейбарс, то арабский мир был бы сегодня совсем другим. Если бы крестоносцы внедрили бы в нем свою веру, арабы сегодня были бы католиками, а если бы монголы захватили Арабский халифат, то также была бы совершенно другая картина. Бейбарс – это та фигура, которая отразила и католическая вторжение, и монгольское и это самое главное. Поэтому он, воин Аллаха, причислен к лику святых и похоронен в почетном месте в самом центре старого Дамаска.

А вот нами Султан Бейбарс недооценен. И этому, наверное, есть объяснение. Мы только начинаем оглядываться назад, и наши правители любят победительные страницы, а с Бейбарсом не все так просто. Он был совсем маленький, хилый, и поэтому его продали в рабство по стоимости петуха, на сдачу. К тому же, как пишут в источниках, у него было бельмо на глазу, а точнее, двухцветный, красно-серый зрачок и многие воспринимали это как особую метку.

Как это часто бывает, в наши дни началась драчка за этническую принадлежность Бейбарса. Его считали своим и аланы, и крымские татары, и хашимиты. Но факт в том, что в арабских источниках подчеркивается, что он родился на берегах реки Берш, это современный Атырау. Поэтому споры на этом прекращаются – он наш.

– Почти тысячу лет назад, когда никто не знал о социальных лифтах, как рабу, купленному по стоимости петуха, удается стать не только правителем могущественного государства, но и удержать власть на долгие годы?

– В данном случае, сначала это была прагматичная идея создания войска для защиты Арабского халифата от внешних и внутренних врагов. Собирали это войско в низовьях Нила из мамлюков, которых не только тренировали, но и обращали в новую веру, они становились войнами Аллаха. Постепенно они стали реальной силой, которая могла совершить государственный переворот. В итоге мамлюки пришли к власти и более триста лет были правителями Арабского халифата. И первым из них стал Султан Бейбарс. Но его почитали за то, что его правление привело к расцвету государства.

Во-первых, он установил торгово-дружеские отношения и с папским престолом, и со своей исторической родиной – Золотой Ордой. При нем было построено много библиотек, храмовых комплексов, дворцов, мечетей…

– Сколько в вашей книге архивных данных, а сколько творческого воображения?

– В те годы я был абсолютно контужен этой темой. Одно дело сидеть в библиотеке, а другое – посетить места, описанные в исторических источниках. Помню, как мы заночевали в пустыне с доктором Мухафелем в уже давно покинутой крепости Карак. Решив исследовать ее только утром, мы разбили небольшой лагерь, обложив его веревкой из колючей верблюжьей шерсти для защиты от ночных обитателей пустыни. В небе висела огромная луна, мне не спалось. И тогда я, мысленно восстанавливая схему, взял лампу и направился в крепость, построенную полторы тысячи лет назад. Когда-то это был огромный пятидесятитысячный город. А теперь из-под ног выскакивали скорпионы, фаланги, летучие мыши, скрипели готовые обрушится в любой момент лестницы, ведущие в тронный зал, а от него дверь в подземный тоннель. Но я ощущал все так ясно, будто был в центре событий тех лет, я проживал судьбы людей тех лет… И я будто получал подтверждение того, о чем я прочитал в первоисточниках…

– Судя по тому, как вы это все рассказываете, это готовый сценарий для фильма. Почему до сих пор нет экранизации? Уж казахам точно стоило бы это сделать…

– Больной вопрос, тем более в этом году Султану Бейбарсу 800 лет. Мы любим говорить о своей национальной идентичности,возвращении к корням, но все это не более чем балабольство. Меня это возмущает до глубины души. Султан Бейбарс реально изменил ход развития человеческой цивилизации, но все, на что нас хватило – поставить ему памятник в Атырау. Министры культуры меняются, члены правительства меняются, даже президент у нас поменялся, я им всем уже все уши прожужжал, и каждый из них что-то обещает и исчезает. Поэтому мы стали искать частные деньги и даже нашли их с Сергеем Бодровым в 2003 году сначала у московских осетин, а потом у аланов. На эти деньги мы поехали в Каир, нашли кинокомпанию, провели кастинг… Но потом у наших аланов и осетинов что-то случилось и тема заглохла.

Через несколько лет ко мне приехал Тохтар Тулешов, тогда пивной король. Он прочитал мою книгу и предложил стать продюсером фильма. На мой вопрос, зачем ему это, он ответил: «Я хочу взять тему и так «бомбануть», чтобы про казахов заговорил весь мир. Хочу оставить след в истории». Причем, он даже кинокомпанию «Чимкент пикчерс» открыл, показал сертификат. Ну очень своеобразный человек. Оснований не верить ему не было, он дал денег. Я снова позвонил Бодрову и мы снова поехали к арабам на выбор локаций. Но тут начался мировой финансовый кризис, а у Тулешова начались неприятности…

И тогда я решил для себя: получится – сниму, не получится, значит не судьба. Но тему эту нельзя пачкать, пусть она остается в литературном варианте, а снимать ее дешево нельзя, потому что это эпоха, это надо все восстанавливать и делать эпически.

– У вашей книги замечательный эпиграф: «Когда ты отчаиваешься в современниках, ищи утешение в могилах». Если вернуться к истории, получилось, что монголы на какое-то короткое время объединились с крестоносцами против мамлюков. То есть, по сути, тюрки воевали друг с другом, это была братоубийственная война. Мы сейчас говорим об объединении тюрков, но нам все время кто-то мешает, нас делит вера, нас делят правители. Как вы думаете, почему тюрки не могут объединиться вот уже тысячу лет?

– Да что говорить про тюрков… Даже внутри казахского общества существует страшный раздрай. Среди всего 12 миллионов казахов до сих пор до сих пор нет никакого единства, потому что нет объединяющей идеи и нет объединяющей фигуры. Султан Бейбарс мог бы им стать как символ национального самосознания. Если бы этот фильм появился, в нем можно было бы успеть сказать о тех вещах, о которых ты сейчас спрашиваешь. Почему мамлюки не только нашли в себе силы выжить, но и объединиться и стать правителями той страны, куда их привезли рабами? И они подарили процветание этой стране, они стали защищать свою вторую родину! Это же любопытнейшие вещи! Значимость Бейбарса настолько велика и это такая целина, которую никто не вспахал. Если казахи скажут о Бейбарсе первыми, и скажут красиво, дорого, это будет очень многого стоить. Все эти лозунги про Жана Казахстан – фигня, набившая оскомину. А ведь нам даже не надо ничего придумывать, это все равно, что запустить ракету в космос.

– В вашей книгу я увидела то, что на современном языке называется силой идеологии. Ведь этим мальчикам-мамлюкам, рабам, промыли мозги так, что они ценой своей жизни защищали чужую страну. А во-вторых, в вашей книге я увидела постоянный монолог Бейбарса с Аллахом. Это был, в хорошем смысле, торг. Мне вообще кажется, что ваша книга – это книга о взаимоотношениях правителя с Богом и правителя с собственным народом.

– Этот мотив там присутствует и весьма зримо. Но обратите внимание, что я заканчиваю книгу на том, что, когда Бейбарс восходит на престол, духовный учитель покидает его. И в этом смысле я потерял очень много друзей, которые ушли во власть. Вот нормальные люди, пока с нами рядом, а попадают туда и что-то с ними происходит. То ли им лоботомию какую-то делают на входе, то ли какую-то вакцину? Все, это другой человек! Понимаешь, власть – это страшное испытание и очень немногие вышли из от этого испытания целыми, сохранив в себе человечность. Казахи чемпионы мира по выживанию, мы прошли и через колонизацию, и через рабство… Мы не смогли испытания сытостью пройти. Мы не выдержали испытания независимостью, мы ее неправильно поняли. Мы подумали, что свобода – это свобода от всего, мы не поняли, что это ответственность, страшная. А ты готов к этой свободе? А ты когда-нибудь жил без хозяина? Нет, мы по привычке ищем себе хозяина, правителя…

Поэтому мотив этой книги о том, как беспомощный мальчик, зависимый от всего и всех, всю жизнь карабкался на вершину этой пищевой пирамиды и… вот он достиг ее и… мы его тут теряем. Я могу говорить только за наших, потому что я сам один из наших, поэтому я имею моральное право об этом говорить. За внешним сюжетом я пытался сказать очень многое, потому что тот материал, который я перелопатил, он огромен, я второй раз туда не полезу, я не самоубийца. Но раб, который стал правителем – это наш народ. Мы были рабами, а теперь стали правителями собственной судьбы. Точнее, могли бы им стать, но все спустили черти куда. Это страшная потеря и мыслители (не знаю, где они) должны давать оценку сегодняшнего времени. Мы страшно разочаровались сами в себе. У нас был исторический шанс стать хозяевами собственной судьбы, но мы не смогли потому что доверились проходимцам, возвели на престол каких-то бродят, каких-то маргиналов, плебеев, которым просто повезло, которые оказались в нужный момент в нужном месте. Это проходимцы, которых мы заслужили. Нам нужен Бейбарс, но мы его не заслуживаем, нужно дорасти до Бейбарса и, может быть, тогда такой шанс и представится.

– До сих пор вы писали книги, сценарии, снимали кино, а сейчас вы стали кем-то вроде казахского Жванецкого. Это ваш новый образ?

– Да нет, риторика моя не поменялась. Я все также диссидентские настроен ко всему, что происходит. У меня поменялась интонация. Я говорю о том же самом, о чем я говорил все эти 30 лет, но уже «со смешком», потому что об этом уже серьезно говорить нельзя. Это смех плохой в корне своем: «Над чем смеетесь, господа? Над собой!?» Это же смешно, как нас угораздило попасть в эту ситуацию!

– Ну пока мы смеемся над собой, есть все-таки какая-то надежда. Было бы ужасно если мы слишком серьезно бы к себе относились…

– Все мои «размышлизмы» были слишком серьезными. И чего я добился? Ничего. А теперь это те же самые «размышлизмы», но завернуты в сладкое, потому что люди любят смеяться. Ну давайте я буду вашим утешением, буду вам настроение поднимать, но желательно, чтобы этот смех был все-таки с какой-то мыслью, да посмеялись, не просто «поржали», а потом по дороге домой задумались. Это очень важно. Природа смеха ведь очень разная и я смею думать, что все-таки это лечебный смех, оздоровительный. Высшая мудрость, когда человек дорос до самоиронии, он над собой смеется, вот я такой балбес, у меня было два шарика, один потерялся, вроде бы, куда его дел, не знаю. А так ну с чего бы я на сцену полез? Это страшный стресс, я же не артист разговорного жанра. Я пытаюсь, пытаюсь достучаться, разбудить ну хотя бы зачатки критического мышления. Вижу по залу, что в основном это люди среднего поколения, которые что-то читали, что-то видели, умеют мыслить, размышлять, молодежи мало, к сожалению, но потихонечку подтягиваются.

• 73
• 52