Кредитный рейтинг Гонконга снижен с Aa2 до Aa3

22 января, 2020

518

В январе министр МОН РК Асхат Аймагамбетов опубликовал в Фейсбуке пост. Он примечателен тем, что впервые после своего назначения глава ведомства заговорил о науке и ее проблемах более развернуто. До этого министр был почти полностью поглощен вопросами образования:

«Я намеренно не писал много о науке, потому что «комок» проблем, накопившихся в этой отрасли, очень сложен и многогранен».

Пост полностью в духе государственной идеологии – никакой революции, только эволюция. В принципе, понятно — почему. Должность министра достаточно ключевая в системе сложившихся за 30 лет консервативно-эволюционных отношений, подразумевающих полное соблюдение основных правил крупного государственного чиновника на уровне принятия решений – «не гнать лошадей» и «не лезть вперед батьки в пекло».

На мой взгляд, сегодняшнее положение казахстанской науки напоминает известного кота Шрёдингера (мысленный эксперимент): вроде она есть, а вроде ее и нет…Количество научных работников неуклонно снижается. По данным «Национального отчета по науке» (НАН РК, Нур-Султан-Алматы, 2019) в 2018 году в научной сфере было занято 22 378 исследователей и научных работников. В то время как в 2014 году их было 25 793. С одной стороны, если по Энштейну (по поводу книги «Сто профессоров физики критикуют теорию относительности»), то — «Зачем же так много? Достаточно и одного». Но с другой — диалектика Гегеля перехода количества в качество неукоснительно работает и в сфере науки тоже: чтобы появился «один» Энштейн, необходимо сто и более профессоров.

По данным InCites (инструмент для оценки научной деятельности с учетом цитирований публикаций) от американской компании Clarivate Analytics, с 2016 по 2018 Казахстан опубликовал 8 653 научных работ. Это в 26 раз меньше, чем у России, но в 10 раз больше, чем у Киргизии. Однако, чтобы двигаться вперед, надо сравнивать себя не с более худшими, а с лучшими. При том, что 2 756 казахстанских научных публикаций представлены в журналах, не имеющих импакт-фактора. В такого рода изданиях статьи публикуют не для того, чтобы доложить миру и научной общественности о научных результатах, которых нет, но сугубо для наличия «научной публикации». Неважно — для самоудовлетворения или для отчетности.

В общем, качество казахстанской науки неуклонно снижается и предлагаемые меры от Асхата Аймагамбетова положение вряд ли исправят. Эволюционные полумеры никогда не приведут к революционным успехам.

Министр в том своем посте предлагает следующие «совершенствования»:

Модернизация работы ННС.
Повышение эффективности государственного финансирования администрирования науки.
Повышение привлекательности науки для негосударственного финансирования, взаимодействие науки с бизнесом.
Кардинальное повышение качества подготовки научных кадров».

Да, сегодня состав Национальных научных советов обновлен. Ну и что? Мне, например, трудно понять, чем новый председатель одного из комитетов, заведующий кафедрой педагогического университета им. Абая Абдумаулен Бердышев лучше, чем прежний — генеральный директор РГП «Институт информационных и вычислительных технологий» Максат Калимолдаев. То есть деньги между собой в рамках сложившейся системы будут распределять сами себе уже не более слабые, а более «сильные» ученые… Коль так, то каком-то смысле это прогресс, конечно.

Сам я два года назад подавал на финансирование проект с баллом 26, выставленным по методике МОН РК (маркетинг, обоснованность, актуальность и т.д), но прошел проект Калимолдаева с более низкими баллами. Собственно, из-за этого и разгорелся скандал между учеными и членами ННС с последующим написанием открытого письма Президенту Казахстана в феврале 2018 года. Где гарантия, что то же самое не будет и с проектами Бердышева при открытом, а не закрытом голосовании?

Что такое вообще «экономическая экспертиза проектов»? В свое время при оценке моего инновационного проекта в рамках программы «Стимулирование продуктивных технологий», эксперты и аналитики путали «планшет» с «графическими планшетом». А если над физическим движком программного продукта работали более двух программистов, то на полном серьезе называли это «дублированием». Происходило это в 2015 году. Но я не уверен, что с тех пор в области «экономической экспертизы» у МОН РК прибавилось компетенции.

По словам министра, в этом году финансирование науки будет увеличено в два раз — примерно 64-65 миллиардов тенге против 32 млрд. тенге в 2018-м. Это при том, что в 2014 году бюджетное финансирование было ненамного меньше, чем в 2020-м: 43 млрд. Но, насколько помню, наука в те годы не особо расцветала. И так далее…

Эволюция хороша, когда в запасе есть сто миллионов лет. Но когда всего несколько десятков лет, эволюционные полумеры по-министерски абсолютно бессмысленны.

В современном мире без фундаментальной и прикладной науки делать нечего. Речь не идет о каких-то великих открытиях, а о компетенциях и компетентности, которые невозможны без исследовательской динамики и научного любопытства. И без которых невозможен технологический и инновационный прогресс общества и экономики.

Что, на мой взгляд, необходимо сделать для спасения науки в Казахстане? Кардинально увеличить ее финансирование в ближайшие пять лет с 0.12% ВВП до 3-5%. Перейти от субъективной оценки проектов к объективной и независимой. Речь идет о ликвидации ННС и переходе на строгие наукометрические методики и технологии. А также на независимое мнение бывших казахстанских ученых, специалистов и исследователей, более или менее успешно работающих за границей. Абстрагировать научные компетенции и локализовать их в 4-5 крупных научных школах в области фундаментальных и прикладных наук. Например, современные проблемы биохимии невозможно решить без математики, физики, техники, химии, программирования и так далее. Значительно и сверх всякой меры повысить статус и престиж научного работника и ученого. Реализовать программу по привлечению крупных научных сотрудников и ученых из развитых стран на временную работу в Казахстан. Создать мощную и эффективную интендантско-логистическую службу по научно-техническому обеспечению и инженерному сервису. Ученый должен получать химпрепарат или электронный микроскоп не через полгода или год, а через несколько дней после заявки. Реализовать эффективную программу по популяризации науки среди подростковой и юношеской молодежи на основе высокого статуса и престижа научного работника.

Научный мир планеты развивается гораздо быстрее, чем эволюционирует МОН РК. И если не будет революционных изменений, а только небольшие подвижки, то тогда науку в Казахстане лучше вообще ликвидировать, чтобы не тратить государственные средства на научные призраки…Наука – это все-таки не кот Шредингера. Она — или есть или ее нет…

Эльдар Кнар, кандидат физико-математических наук