КАЗАХИ ПИСАЛИ ИСТОРИЮ

Не без интереса прочитав материал Святослава Антонова «Жизнь и смерть Мустафы Шокая. Кем был основатель Туркестанской автономии?», опубликованный на страницах портала Informburo.kz 22 января текущего года, счёл необходимым уточнить некоторые исторические факты, внести необходимые поправки и дополнения.

Прежде всего хотел бы искренне поблагодарить автора за его усилие по освещению и пропаганде малоизвестных страниц отечественной истории и исторических личностей. Дорогого стоит и то, что он перечисляет конкретных ученых-исследователей и интернет-порталы, труды и статьи которых использовал как первоисточник. И в своих уточнениях и дополнениях я непременно учёл то немаловажное обстоятельство, что С. Антонов не является исследователем истории Туркестанской автономии или национально-освободительного движения Алаш в целом и, тем более, шокаеведом.

Начну с заголовка. Мустафа Шокай был не единственным и не первым основателем Туркестанской… нет, не автономии, а мухтариата, если быть объективным, что означает буквально «государство». Отдельные исследователи, называющие себя «шокаеведом», имя которого не называю из этических соображений, упускают или игнорируют, больше осознанно, имя и исторически важную роль второго основателя Туркестанского мухтариата, который к тому же возглавлял его целый месяц начиная со дня его образование. Это Мухаметжан Тынышбайулы (Мухамеджан Тынышпаев), первый казахский инженер железнодорожного транспорта, бывший депутат Государственной думы ІІ-созыва, член Комитета Временного правительства по управлению Туркестаном (бывшим Туркестанским генерал-губернаторством), избранный на ІІІ Всеказахском съезде, состоявшемся 5-13 декабря 1917 года в Оренбурге, в комиссары (член правительства) Всеказахского совета Алаш Орда.

Более того, если исходить из воспоминаний Ахмет-Заки Валидова (он же Заки Валиди Тоган), одного из очевидцев и непосредственных участников образования Туркестанского мухтариата, более известного по советской истории как «Кокандская автономия», то выходит, что инициатива и, самое главное, решение об образовании Туркестанского мухтариата было принято не в Ташкенте, и не в Коканде, а в резиденции комиссара Временного правительства в Тургайской области Алихана Букейхана в Оренбурге.

Вслед за захватом центральной власти в Петрограде 25 октября 1917 года (7 ноября по нынешнему календарю), 26 октября Уфа перешла в руки советов, 28 октября «Уфимское губернское мусульманское (татарское) военное шуро также перешло на их сторону», утверждал Заки Валиди Тоган в своих воспоминаниях. Большевики также достаточно легко взяли в свои руки власть в Сырдарьинской и Семиреченской областях. А 28 октября они захватили власть и в Ташкенте. Видимая легкость успехов большевиков в Туркестане и других колониальных окраинах обуславливалась поддержкой, оказанной новым властям со стороны местного чиновничьего аппарата, верхушки переселенческой деревни и армейских частей. Напуганные стихийным восстанием 1916 года в Казахском Степном и Туркестанском краях, они больше боялись антиколониальных выступлений «туземных» народов, чем «диктатуры пролетариата». Любая власть в метрополии рассматривалась ими как гарант сохранения привилегий европейцев в крае.

Захват большевиками власти в Уфе и Туркестане вынудил казахскую элиту «Алаш» к более решительным действиям. Поскольку наступила реальная угроза вовлечения Великой Казахской степи в пучину гражданской войны и, соответственно, срыва его плана образования Автономии Алаш. 9 областей, Астраханская губерния и ряд волостей Алтайской губернии, заселенные приемущественно коренным казахским населением, которые элита «Алаш» планировала объявить территорией предстоящего автономного государства, оказались в кольце тех регионов, которые перешли в руки советов. Их особенно беспокоила ситуация, сложившаяся на юге будущей Алашской автономии — Туркестане, где власть оказалась в руках советов. В этой связи лидер казахов Алихан Букейхан в последние дни октября 1917 года экстренно собрал своих ближайших соратников в своей резиденции в Оренбурге, о чём свидетельствует в своих мемуарах тот же Заки Валиди Тоган. Из его воспоминаний следует, что

видные деятели казахского народа: писатель Ахмед Байтурсун [Ахмет Байтурсынулы. – С.А.], потомок Чингис-хана, глубоко уважаемый представитель Букейской Орды, человек уже почтенного возраста Шахингарей Султан Букейханов [султан Шангерей Букейулы. – С.А.], Мустафа Чокаев [Шокай. — С.А.] из Ташкента, Жиханшах Достмухамедов [Жанша Досмухамедулы. – С.А.] и другие собрались в конце октября — начале ноября в резиденции Тургайского губернатора Галихана Букейхана.

Далее он констатирует, что в связи с переходом власти в Ташкенте в руки Советов, М. Шокай решил задержаться в Оренбурге. В ходе совещания А. Букейхан предложил А.-З. Валидову

оставить на время башкирские дела, выехать вместе с Шокаем в Ташкент (!).

 

Нужно заметить, что З.В. Тоган в своих воспоминаниях также утверждал, что после экстренного совещания в резиденции Тургайского областного комиссара, он вместе с М. Шокаем, очевидно, и М. Тынышбайулы, А. Оразайулы и другими отправились в Ташкент, а затем в Коканд. Есть также все основания полагать, что на этом совещании присутствовал и Назир Торекулулы, служивший в аппарате Тургайского областного комиссара в Оренбурге до октябрского путча большевиков в Петрограде. В резиденции А.Н. Букейхана обсуждение ситуации в Туркестане продолжалось два дня и во многом определило дальнейший ход действий лидеров Алаш. По утверждению З.В. Тогана, на этом совещании

решили сохранить верность идеям демократии и Учредительного Собрания, не признавать большевиков, ориентироваться на Украину, осуществляющую политику областной автономной самостоятельности», а также «договорились в конце декабря в одни и те же дни созвать в Оренбурге казахский и башкирский курултаи, в Туркестане также стать на путь борьбы за суверенитет (!).

Из этой короткой цитаты особого внимания заслуживает последняя строка –

договорились… в Туркестане также стать на путь борьбы за суверенитет,

которая дополняет ещё одну неизвестную страницу истории Автономии Алаш. Из этой строки вытекает логичный вывод о том, что решение о создании Туркестанского мухтариата, более известной из советской псевдоистории как «Кокандская автономия», было принято на экстренном совещании, состоявшемся в конце октября – начале ноября 1917 года в Оренбурге по инициативе и под председательством А.Н. Букейхана, который продолжал исполнять обязанности комиссара свергнутого Временного правительства. Следовательно, Туркестанский мухтариат явился ещё одним проектом лидеров движения и партии «Алаш», чтобы «Туркестан также встал на путь борьбы за суверенитет».

Что касается собственно Туркестана, то колониальный характер большевисткой власти в южных областях был наглядно продемонстрирован III Краевым съездом Советов, прошедшим в Ташкенте 15-22 ноября 1917 года. Здесь была провозглашена Туркестанская советская автономия, однако, представители коренного населения были отстранены от власти под предлогом их «неготовности» к пролетарской революции. Недовольство казахского и узбекского населения было подавлено вооруженной силой. В противовес, 26 ноября того же года, в Коканде начал свою работу IV чрезвычайный Туркестанский краевой съезд, организованный членами движения и партии «Алаш» М. Тынышбайулы, М. Шокаем, А. Оразайулы и другими во исполнение решения экстренного совещания в Оренбурге. Вот как гласила резолюция этого исторического съезда (цитирую дословно из статьи М. Шокая «От Автономии к Независимости: 1917 – декабрь – 1930»):

IV Чрезвычайный Туркестанский краевой съезд, выражая волю населяющих Туркестан народов к самоопределению на началах, возвещённых Великой Российской революцией, объявляет Туркестан территориально-автономным в единении с Федеративной  Демократической Российской Республикой. Установление форм автономии предоставляется Туркестанскому Учредительному собранию, которое должно быть созвано в кратчайший срок. Съезд торжественно заявляет, что права населяющих Туркестан национальных меньшинств будут всемерно охранены [защищены].

«Одновременно с провозглашением Автономии, Чрезвычайный съезд избрал Временный Народный Совет из 54 членов: 36 от коренного населения и 18 от русских», сообщает М. Шокай в своих воспоминаниях. Остается добавить, что главой Туркестанского мухтариата и председателем (премьер-министром) его Временного Совета (правительства) стал Мухаметжан Тынышбайулы, министром иностранных дел – Мустафа Шокай, членом правительства – Абдрахман Оразайулы (Абдурахман-бек Уразаев). Таким образом, на юге Казахстана (в Туркестане) с конца ноября 1917-го по февраль 1918 годов сложилось своеобразное двоевластие. Иначе говоря, создав в противовес большевисткой власти в Ташкенте Туркестанский мухтариат, лидеры «Алаш» уровновесили положение в Туркестане и для образования собственно Автономии Алаш тут же приступили к организации ІІІ Всеказахского курултая, вместо Всероссийского учредительного собрания, дата созыва которого бесконечно откладывалась.

Действительно, в 1916 году Мустафа Шокай по рекомендации Алихана Букейхана (не БукейханОВа. – С.А.) был принят секретарём, правда, не мусульманской фракции Государственной думы IV-созыва, как об этом пишет Святослав Антонов, а её Бюро. По предложению опять же А. Букейхана, в тот момент представитель казахского народа в Бюро мусульманской фракции, в ноябре 1916 года Мустафа становится вторым казахским представителем.

Комиссия по расследованию причин стихийного восстания 1916 года в Средней Азии и последствий жестокого его подавления царскими карательными войсками была создана по инициативе А. Букейхана, но не в мусульманской фракции, как об этом пишет автор материала С. Антонов, а в самой IV-й Госдуме, которую возглавил Александр Керенский, один из лидеров обновленной масонской ложи «Великий Восток народов России» и думской ложи «Розы». Посетить Степной и Туркестанский края после безчеловечного подавления восстания 1916 года казахский лидер А. Букейхан сперва настоятельно предлагал членам мусульманской фракции Госдумы IV-созыва. Однако, после их отказа от поездки в Степной край и Туркестан под различными предлогами, лидеру Алаш удалось уговорить своего «масонского брата» Александра Керенского и лидера мусульманской фракции Кутлумухаммеда Тевкелева, поручив Мустафе Шокаю сопровождать их в этой поездке. По итогам этой поездки был составлен подробный доклад о причинах стихийного восстания коренных народов Казахских степей и Туркестана и тяжелых последствиях его безосновательно жестокого подавления царскими карательными воисками, с которым в декабре 1916 года А. Керенский выступил на закрытом пленарном заседании Государственной думы. Над докладом работали сам выступавший (А. Керенский), А. Букейхан, К. Тевкелев  и М. Шокай. В этом можно убедиться из материалов газеты «Қазақ» за декабрь 1916 и январь 1917 годов.  

Это крайне сомнительно, что М. Шокай «в период работы в Думе создал организацию «Туркестанское единство» для объединения народов, проживающих в родном крае», что следует из материала С. Антонова. Между тем 1916-1917 годы были насыщены событиями – шел третий год І мировой войны, вышел указ Николая ІІ от 25 июня 1916 года о «реквизиции» туземцев Средней Азии на тыловые работы, стихийное восстание против реализации этого указа, его жестокое подавление, мобилизация «туземцев» на тыловые работы, Февральская революция и т.д.

Следует также уточнить, что представительства в парламенте лишили не каких-то «представителей кочевых народов» и не «после 1907 года», как утверждает в своем материале С. Антонов, а конкретно весь 6-миллионный (по данным А.Н. Букейхана, накануне І-й мировой войны, в 1914 году, численность казахов составляла 6,470 млн человек. – С.А.) полукочевой казахский народ лишили избирательных прав и парламентско-думской трибуны законом о выборах в новой редакции, подписанным 3 июня 1907 года, в день разгона Второй Государственной думы. Именно поэтому новая редакция закона о выборах зафиксирована в истории как «третьеиюнский переворот» и она лишила избирательных прав прежде всего казахов. Поскольку новый премьер-министр России Петр Столыпин планировал реализовать свою так называемую «земельную реформу» за счет казахских земель. Но этому мешало присутствие в Думе казахских депутатов, которые в Первой и Второй думе примкнули к думской фракции кадетской партии вместо с мусульманской фракцией. Подчеркну, что на первые два созыва Государственной думы 1906 и 1907 годов из всех народов Средней Азии своих депутатов делегировали только казахи. В целом, 6-миллионный казахский народ, пятый по численности среди всех народов колониальной Российской империи, на каждый созыв Думы должен был делегировать по меньшней мере 25-27 депутатов…

Безусловно, М. Шокай планировал бороться за депутатский мандат Госдумы V-созыва, выборы которых должны были состояться в ноябре 1917 года. Но Салимгерей Жанторе (Салим-Гирей Джантюрин) был не помещиком, а чингизидом, прямым потомком Абулхаира, хана Младшего жуза, носил титул князя. И он действительно намеревался переписать часть своих огромных земель на М. Шокая, чтобы он мог баллотироваться в члены Думы как крупный землевладелец. Сам С. Жанторе, как и лидер «Алаш» А.  Букейхан, был лишен избирательных прав по решению Особого присутствия санкт-петербургской судебной палаты от декабря 1907 года за «подписание и распространение выборгского воззвания» как бывший депутат насильственно разогнанной І-й Госдумы, а также осужден к 3-месячному тюремному наказанию. И как известно, в ноябре 1917 года состоялись выборы, но не депутатов очередного V-созыва Думы, а Всероссийского учредительного собрания (ВУС). По их итогам М. Шокай стал членом ВУС в числе 43-х казахов, избранных по списку партии «Алаш».

Требует уточнения и утверждение Святослава Антонова о том, что

последней работой Мустафы Шокая в Петербурге (в 1914 года, в связи с началом войны с Германией, Петербург был переименован в Петроград. – С.А.) в 1917-м стало решение вопросов по инспектированию положения казахов, мобилизованных на тыловые работы.

Автор также пишет, что «он (М. Шокай) должен был выехать на фронт», не уточняя при этом его цель.

С поздней осени 1916 по февраль 1917 годов М. Шокай в Петрограде занимался несколько иным делом — вместе с казахскими студентами встречал эшелоны с мобилизованными на тыловые работы на Западном фронте не только казахскими джигитами, но и другими «туземными» народами Средней Азии и Сибири, чтобы обеспечить их переводчиками, фельдшерами и муллами. А инспектированием положения казахов, киргизов, сартов, узбеков и др., занятых в тылу Западного фронта занимался Инородческий отдел, созданный 5 февраля 1917 года лидером казахов А. Букейханом при Земгорсоюзе под Минском и Киевым и возглавляемый им же.

Чуть позднее эту должность занял учитель и общественный деятель Аспандияр Кенжеулы (Асфандияр Кенжин). А. Букейхан вызвал своего не по возрасту одарённого ученика и верного соратника Мустафу в связи с телеграммой, полученной от А. Керенского, только что назначенного на пост министра юстиции в составе Временного правительства, который просил адресата срочно прибыть в Петроград. По прибытии, лидер «Алаш» из ряда предложенных ему престижных кресел в столице, в том числе и поста товарища (заместителя) министра земледелия, выбрал куда менее престижную должность и в далекой от центра колониальной окраине – комиссара Временного правительства в родной Тургайской области.

Автор материала «Жизнь и смерть Мустафы Шокая. Кем был основатель Туркестанской автономии?» прав, что в апреле 1917-го Мустафа в Оренбург прибыл на Первый всеказахский… но не курултай, а именно съезд, состоявшийся 2-8 апреля. Об этом  в своих воспоминаниях утверждал сам М. Шокай. А в июле 1917-го он принимал участие не в І-м Общекиргизском съезде, а во ІІ-м Общеказахском, где действительно было принято постановление не только о создании первой национальной партии, которая позже будет названа «Алаш», но и о формировании национальной конной милиции, под которой подразумевалась собственно национальная армия.

Абсолютно и глубоко неверно утверждение автора материала Святослава Антонова о том, что

Мустафа поддерживал идею сплочения тюркских народов» и что «этот взгляд на будущее Туркестана противоречил позиции деятелей движения «Алаш», выступавших за создание отдельных национальных автономий в составе будущей демократической России, в частности Казахской автономии.

Есть все основания утверждать, что во взглядах лидера движения «Алаш» А. Букейхана и М. Шокая, политического наставника и его одарённого ученика, никаких противоречий не было и не могло быть. Идея сплочения тюрко-мусульманских народов возникла еще в годы первой революции 1905-1907 годов, после Февральской революции 1917 года была предпринята попытка её реализовать. О возможности создания единой с другими родственными народами автономии была прописана и в программе партии «Алаш». Во ІІ статье программы дословно говорится (волный перевод мой): «По возможности Казахскую автономию создать совместно с другими родственными народами, в ином случае – немедленно создать самостоятельную автономию».

Когда некоторые историки утверждают о каких-то противоречиях между руководством Автономии Алаш и М. Шокаем, то они, как правило, ссылаются на ряд заявлений главы Алаш Орды А. Букейхана. Например, историк Асылбек Бисенбаев в своих комментариях, опубликованных газетой «Central Asia Monitor», заявил, что «А. Букейханов категорически отвергал предложение о присоединении к автономному Туркестану, опасаясь клерикалов» (см. https://camonitor.kz/30514-kazahskie-bolsheviki-i-alash-orda-kogo-nazyvat-geroyami-a-kogo-predavat-anafeme.html). Веским основанием для подобного рода утверждений стали следующие строки из статьи А.Н. Букейхана «Жалпы Сібір сиезі» («Общесибирский съезд»), опубликованной в газетах «Қазақ» и «Сарыарқа» в 1917 года по следам учредительного съезда сибирских автономистов, состоявшегося в октябре в Томске:

Вероятно, Туркестан станет самостоятельной автономией. Но есть мнение, что будет лучше, если казахи присоединятся к Туркестану. Мы с Туркестаном единоверцы, родственники. Создать автономию – создать самостоятельное государство. Создать автономию и руководить ею задача не из нелегких. Если наши казахи остро нуждаются в управленцах, а народ поголовно неграмотен, то в Туркестане положение в 10 раз хуже. Создание казахами единой автономии с Туркестаном – это все равно что запрячь верблюда и осла в одну телегу. Далеко ли мы уйдем с такой автономией?.

Или другой пример. «Автономия  Алаш  объединяет  6-ти  миллионное  казак-киргизское  население  Казакского  Края, — писал глава Алаш Орды А.Н. Букейхан в своей докладной записке в Совет министров Сибирской Автономии от 26 июля 1918 года, — никогда  не  входившего  в  состав  Сибири  и  Туркестанских  областей».

Но эти заявления лидера движения, партии и Автономии Алаш А.Н. Букейхана не являлись зеркальным отражением его истинных целей и задач, его взгляда на будущее не только своего народа и народов Туркестана, но других тюрко-мусульман России в целом. Эти его слова были предназначены только и лишь лидерам революционной демократии России. И вот почему.

После своего назначения комиссаром Временного правительства в Тургайской области и перед самым отъездом из Петрограда в Оренбург, А.Н. Букейхан, чтобы прощупать истинное отношение новой власти к колониальным окраинам, а самое главное – к перспективе предоставления бывшим колониям национальной автономии, отправил Мустафу Шокая на «разведку». Вот как Мустафа описывает этот момент в своих воспоминаниях:

Перед самым отъездом из Петербурга в Туркестан, в начале апреля 1917 г., я зашел к председателю игравшего всероссийскую роль Исполнительного Комитета Петербургского (Петроградского. — С.А.) Совета рабочих и солдатских депутатов – Н.С. Чхеидзе. В то время этот визит был почти что обязательным. Политика Временного Правительства тогда определялась Петербургским Советом рабочих и солдатских депутатов… Грузин по происхождению и лидер социал-демократической фракции (меньшевисткой. — С.А.) IV Государственной думы Чхеидзе в первые дни революции выдвинулся в первые ряды русской революционной демократии, стал председателем исполкома Петербургского Совета рабочих и солдатских депутатов (Петроградского Совета РСД. — С.А.) и являлся как бы сверху премьер-министром русской революции. Само собою разумеется, разговор наш был о Туркестане. На вопрос Чхеидзе о характере нашей предстоящей работы я ответил:

— Мы будем добиваться автономного режима для Туркестана, и, следовательно, наша работа там будет носить подготовительный для автономии характер.

      Чхеидзе как-то даже испугался моего ответа и сказал:

— Ради Бога, товарищ Ч[окаев]., не говорите там, среди Ваших соотечественников об автономии. Во-первых, сейчас ещё рано говорить об этом, а во-вторых, автономия в такой стране, как Ваш Туркестан, это будет верным шагом к независимости, к сепаратизму.

      Я ответил: — Мы не собираемся сейчас же провозгласить автономию или требовать предоставления нам автономного режима. Мы будем ждать Учредительного Собрания. А пока же, до Учредительного Собрания, мы считаем необходимым подготавливать страну и народ к этой Автономии. Что же касается Вашего опасения насчёт перехода Автономии в независимость, то при искреннем соблюдении русской революционной демократией десятки лет ею провозглашаемых лозунгов о свободе национальностей, то опасения эти едва ли основательны.

      Чхеидзе не успокоился моим ответом и настаивал на том, чтобы мы отказались поднимать вообще вопрос об автономии. «Революционная и демократическая Россия, убеждал он, даст всем населяющим её народам полное равноправие с учётом всех национальных особенностей. Автономия Туркестана, где русского влияния почти что нет, где население совершенно другой культуры, крови, языка и религии, очень быстро перейдёт в сепаратизм…

После этой беседы, А.Н. Букейхан и его ближайшие соратники, в том числе и М. Шокай, пришли к важному выводу, что, для достижения стратегической цели – создания национальной автономии, им необходимо выработать «особую линию поведения» в работе с новой демократической властью, чтобы не вызвать у них ни малейшего подозрения или опасения по поводу сепаратизма при образовании национальных автономий в Казахском Степном крае и Туркестане. С этой установкой Алихан Букейхан к Мухаметжану Тынышбайулы в Ташкент отправил Мустафу Шокая:

Дорогой Алиханъ-Ағай!

      12/IV[1917 года. – С.А.] жду членовъ Туркестанского Комитета Щепкина и другихъ. Сегодня пріехалъ Мустафа [Шокай – С.А.]… Мустафа рассказалъ о линіи поведеніи казаховъ [в ориг. «киргизовъ». — С.А.] въ Оренбурге и о нашей позиціи. Очень и очень обрадовался, что наши позиціи совершенно одинаковы, хоть ихъ [нужно] было даже обсудить въ Оренбурге для согласованія своихъ дальнейшихъ шаговъ съ Вашими решеніями, ихъ, къ счастію, оказалось, что я нисколько не разошёлся въ своихъ сужденіяхъ съ Вами…

Искренне Вашъ Мухамеджанъ.

Цѣлую крепко.

Из своего богатого опыта общественно-политической деятельности в России до и после Февральской революции, будучи членом российской Конституционно-демократической партии практически со дня ее основания, с октября 1905 года, с 1906 года членом санкт-петербургской масонской ложи «Полярная звезда», с 1910 года – преобразованной ложи «Великий Восток народов России», с 1912 года членом ЦК кадетской партии, А.Н. Букейхан прекрасно знал о паническом страхе как свергнутой самодержавной власти, так и вождей революционной демократии перед мнимым пантюркизмом и панисламизмом. Об этом неопровержимо свидетельствуют исторические факты.

Во-первых, сама Автономия Алаш родилась не однородно казахской, а единым казахско-киргизско-каракалпакским государственным образованием, как ошибочно считают практически все исследователи истории темы «Алаш». Например, вот что писал неизвестный автор за подписью Н.Ч. в своем материале «Автономія Казакыстана», опубликованном в газете «Оренбургскій казачій вѣстникъ» по следам ІІІ Всеказахского курултая, состоявшегося 5-13 декабря 1917 года в Оренбурге:

Киргизы дѣлятся на кайсаковъ и кара-киргизъ, но названіе «Алашъ» объединяетъ ихъ въ одну націю (на подобіе нашего «Святая Русь»)…

«Алаш» — понятие более широкое по сравнению с «Казакстаном и обнимает собою как самих киргиз-казаков (казахов. – С.А.), так и родственный им народ кара-киргизов, — отмечал сам М. Шокай, делегат всех 3-х Всеказахских съездов и член (комиссар) Алаш Орды, в своей статье «Киргизская (Казахская. – С.А.) Советская Республика», опубликованной в русскоязычной грузинской газете «Вольный горец» в самый разгар учредительного съезда Казахской (Киргизской) АССР, состоявшегося 4-12 октября 1920 года в Оренбурге, — «Казакстан», как понятие более узкое, ограничивающееся исключительно киргиз-казаками, в понимании самих киргиз всегда имел оттенок некоторого узкого национализма и шовинизма».

Мало того, в 1918 году лидеры Алаш и Башкирии договорились о создании единого казахско-башкирского государства. По этому поводу бывший председатель Алаш Орды А. Букейхан в своих последних показаниях следователю ОГПУ-НКВД от 6 августа 1937 года дал следующее пояснение:

В сентябре 1918 года в городе Уфе состоялось совещание между представителями правительства Алаш Орда и валидовского контрреволюционного башкирского правительства… На этом совещании мы договорились о… создании единого Башкиро-Казахского государства… 

Необходимость принятия такого решения была продиктована следующими соображениями:

Во-первых, необходимостью объединения наших вооруженных сил для борьбы с Советской властью… Во-вторых, смежность территории и наличие в Башкирии значительного количество населения, состоящего из обашкирившихся казахов (!).

В-третьих, выгодность сочетания экономики Казахстана и Башкирии. Башкирская руда, лес и казахская хлеб, скот и нефть.

Исходя из этих соображений мы считали, что объединившись, сумеем создать свое государство, сильное в военном и экономическом отношениях.

В этих показаниях бывший глава Республики Алаш был не до конца откровенен, уточняя лишь известный Советской власти факт. Дело в том, что на совещании, состоявшемся в сентябре 1918 года в Уфе за кулисами так называемого «государственного совещания», вопрос о создании «Федерации  юго-восточных  мусульманских  областей» обсуждали не только лидеры Алаш и Башкирии. Присутствовали также лидеры Татарстана Мамлеев и Туркестанского мухтариата М. Шокай. «Когда  речь  зашла о предполагаемом  названии  будущего  государства, — утверждал лидер Башкирии Ахмет Заки Валидов в своих воспоминаниях, изданных в Турции, — Акчурин [Юсуф] посоветовал  именовать  его  «Федерацией  восточных  турков». Алихан [Букейхан], в  свою  очередь, внёс  свои  коррективы: следует  избегать  названий,  которые  давали  бы  русским повод  для  наклеивания  на  нас  ярлыка  пантюркизма; в  будущем  и  такое  название  вполне  может  стать  приемлемым,  а  пока  надо  ограничиться  «Мусульманской  Федерацией  Восточной  России». 

Об этом свидетельствует набросок карты предполагаемой тюрко-мусульманской фередации, обнаруженной в архивных документах по Алаш Орде, сохранившихся в фонде Государственного архива РФ в Москве (см. фото № 1).

Следовательно конечной целью лидеров Алаш являлось воссоздание из разрозненных тюркских народов (казахов, киргизов, каракалпаков, татар, башкир и др.), оказавшихся в силу различных исторических катаклизмов под колониальным игом Российской империи, единого тюркского государства, великой тюркской империи или Туркестана. Позднее идею «Большого (или Единого) Туркестана», находясь в эмиграции во Франции, развивал и пропагандировал Мустафа Шокай. Об этой цели идеи лидеров Алаш свидетельствуют другие исторические факты.

Как отмечалось выше, решение о создании Туркестанского мухтариата было принято не в Коканде, а в резиденции комиссара Временного правительства в Тургайской области А.Н. Букейхана в Оренбурге, где участники пришли к единому мнению, что «пока  освободительное  движение  не  наберет  силу  в Туркестане,  оно  не  развернется  ни  в  Казахстане,  ни  в Башкортостане».

Фото № 1

По замыслу же отцов-основателей Туркестанского мухтариата, инициаторами создания и первыми руководителями которого были видные представители элиты Алаш в лице М. Тынышбайулы, М. Шокай и А. Оразайулы, в недалёком будущем Туркестан должен был стать составной частью единого государства Алаш. Именно поэтому в декабре 1917 года М. Тынышбайулы и М. Шокай были избраны в комиссары Алаш Орды в бытность первого премьер-министром, второго — министром иностранных дел Туркестанского мухтариата.

В августе 1920 года Автономия Алаш по сценарию Советской власти была преобразована в Казахскую АССР. С ноября-декабря 1917-го вплоть до осени 1924 годов на территории Средней Азии существовали лишь две республики – Казахская и Туркестанская. И обеими республиками все 7 лет их существования руководили казахские лидеры. Если казахской национальной элите «Алаш» свою стратегическую цель, как возрождение в недалеком будущем единого тюркского государства, удавалось скрыть до прихода в регион советской власти, то она стала явной в первые же годы после её установления. С инициативой об объединении всех тюрских народов Казахстана

• 88
• 83