СССР- наши дни: хроника рождения безальтернативных выборов

Чуть менее ста лет назад в СССР была предпринята попытка проведения состязательных выборов. Однако они были тайной отменены в октябре 1937 года. С тех пор безальтернативные выборы на постсоветском пространстве стали политической традицией. Точнее, трагедией. Власть испугалась, что популярные представители народа одержат победу. И тогда начались массовые репрессии.

Сталинская Конституция 1936 г., перепись населения и выборы депутатов Верховного совета СССР и в Советы депутатов трудящихся 1937 г. стали теми факторами, которые запустили ужасающих масштабов маховик политических репрессий 1937-1938 годов.

В 1934 г. на фоне событий, происходящих в мире, требовались коренные изменения во внутренней политике. Осуществив коллективизацию кровавыми методами, Сталин приостановил репрессии, отметив, что они в условиях новой обстановки ослабляют страну и роняют авторитет советской власти в глазах граждан.

Стране нужен был новый Основной закон, в обсуждении проекта которого принял бы участие сам народ, тем самым создавая основу для легитимации власти большевиков. Понимая, что партийные работники за годы установления советской власти усвоили примитивный и жесткий набор средств и методов работы с народом, Кремль пытался вернуть управление страной в разумное русло. Это требовалось и для улучшения собственного имиджа в глазах мирового сообщества. Кроме того, признавалось, что система управления страной была крайне неэффективна, а уровень управленческого аппарата критически низким. Эту проблему призвана была решить новая избирательная система в предстоящих в 1937 г. выборах во все уровни власти Советов.

Сталинская Конституция обещала гражданам СССР политические, экономические и социальные права, создав основу для почти демократических преобразований. Конституция декларировала свободу слова, вероисповедания, печати, собраний и митингов, право объединяться в общественные организации (правда, ст. 126 Конституции указывала, что активные граждане объединяются во ВКП(б), поскольку в Советском государстве отсутствуют антагонистические классы), неприкосновенность личности, жилища, тайны переписки. Всем гражданам СССР предоставлялось равное право на образование и труд. Однако ст. 119, 120 гарантировали право на отдых, пенсионное обеспечение, оплачиваемый отпуск, бесплатное медицинское обслуживание только городским рабочим и служащим, оставляя без этих прав крестьян (2/3 населения страны).

Новый избирательный закон гарантировал равное право голоса для всех категорий граждан, исключив привилегии рабочего перед крестьянством (раньше одному голосу рабочего приравнивалось три голоса крестьян), интеллигенцией и лицами, вовсе лишенных права голоса. Новая Конституция отменяла институт «лишенцев» – жителей страны, лишённых основных гражданских прав. К их числу относили бывших кулаков, аристократов, религиозных деятелей, детей помещиков, полицейских, офицеров царской и Белой армии и др. Женщинам предоставлялись равные права с мужчинами. Более того, выборы не только становились всеобщими, но и осуществлялись путем равного, тайного, прямого и конкурентного голосования. Подразумевалось, что выборы 1937 г. приведут к очищению от запятнавших себя членов партии, вызывающих отторжение у народа, позволят привлечь свежие кадры и повысить эффективность управления по всей вертикали власти.

Каким образом столь прогрессивная для того времени, во многом демократическая Конституция могла стать основой формирования авторитаризма и привести к началу Большого террора?

Все началось с «всенародного обсуждения» проекта Конституции. Профессор Университета Северного Техаса О. Великанова указывает, что эта кампания длилась почти полгода (с июнь по ноябрь 1936 г.) и имела целью «не столько коррекцию текста закона, сколько мониторинг общественных настроений, мобилизацию общественного мнения в нужном направлении и легитимацию режима». Обсуждение, в результате которого было сделано 154 тыс. предложений, поправок, дополнений и замечаний, продемонстрировало высокий уровень недовольства населения жизнью, политикой партии, бедностью и т.д. Лидировала в качестве предмета критики политика партия, проводимая в сельской местности. Коммунисты, верившие в успех коллективизации, обнаружили, что люди ненавидят колхозы и ожидают их упразднения после принятия новой Конституции. Кроме того, крестьяне были лишены пенсий, медицинского обслуживания и права передвижения, что фактически означало форму крепостного права (паспорта колхозники смогли получить в 1974 г.). Вера в демократические перемены и стремление к переменам вылились в предложения, которые свидетельствовали о том, насколько несовершенная система управления была выстроена большевиками. Так, например, народ предлагал принцип выборности судей, возможность отзыва не оправдавших доверие судей, а также ограничение срока их службы двумя годами.

Активное обсуждение проекта Конституции и связанные с ней надежды на гражданские права и свободы вызвало панику в местных органах власти. Опасность конкуренции и риски, связанные с возможной потерей должностей, положения привели к тому, что образовались группы противников избирательной реформы. Безусловно, активисты, участвовавшие в раскулачивании, переселении, коллективизации, борьбе с повстанцами опасались мести пострадавших в случае их прихода в местные органы власти, в Советы депутатов. Таким образом, обсуждение проекта Конституции стало способом выявления потенциальных «врагов», о чем в вышестоящие органы стали поступать доклады, донесения, шифровки.

О. Великанова высказывает предположение, что именно эти процессы могли поколебать мнение Сталина о том, что советизация общества состоялась, т.е. все классы стали социалистическими и лояльными по отношению к советской власти. Сложно предполагать, на чем основывалось это его убеждение после коллективизации и голодомора начала 1930-х гг.

В отличие от активного участия народа в обсуждении проекта Конституции, как отмечает Ю.Н. Жуков, первые секретари обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий упорно уклонялись на протяжении почти полугода от оценки новой избирательной системы. Их точка зрения стала обретать определенность лишь накануне принятия Конституции.

В ноябре 1936 г. на прениях по принятию Конституции П.П. Любченко отмечал: «Враги нашей страны думали, а некоторые еще и сейчас думают, что введение всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, дальнейшая демократизация нашей страны должны породить расслабленность нашей воли, ослабить удар по врагам социализма внутри нашей страны – по шпионам и диверсантам… Советский народ считает, что… он вправе и обязан уничтожить всякого врага – троцкиста, зиновьевца, националиста, меньшевика, который посмеет поднять руку против социалистического строительства, против испытанных, верных руководителей… В отношении этих врагов народ един в своей воле – им может быть только один приговор – физически уничтожить» (здесь и далее цит. по: Жуков Ю.Н. Народная империя Сталина).

Ф.П. Грядинский вторит ему: «Самые мерзкие убийцы, агенты фашизма – подлые реставраторы капитализма, диверсанты, террористы, гнусные троцкистско-зиновьевские последыши, также пытаются мешать нам, убивая рабочих, как это было в Кемерове, вредительствуя на предприятиях, на новостройках, организуя всякого рода аварии. Часть из них уже разоблачена и уничтожена».

Н.М. Голодед: «Грязные подонки националистической контрреволюции, как и подонки троцкистской контрреволюции, будут беспощадно уничтожаться и стираться с лица земли».

У. Рахманов: «Как известно, созданию Закавказской Федерации бешено сопротивлялись классово-враждебные элементы – национал-уклонисты. Часть этих национал-уклонистов оказалась впоследствии в блоке с белогвардейцами, троцкистско-зиновьевскими бандитами. Надо со всей большевистской решительностью разгромить остатки контрреволюционных националистических элементов, этих подлых врагов народа».

С.В Косиор: «Украинский народ уничтожит как троцкистско-зиновьевских выродков, так и остатки националистических предателей, ведущих свою подлую подрывную работу в качестве террористов, диверсантов, шпионов на службе у иностранных капиталистов, на службе у озверелого немецкого и польского фашизма».

Н.В. Крыленко, нарком юстиции: «Наше социалистическое право, социалистические законы и наши в подлинном смысле этого слова народные судьи будут в руках социалистического государства мощным орудием преобразования общества, мощным орудием укрепления нового общественного строя, орудием переделки сознания, в том числе и путем применения насилия».

Подобные выступления, коих было немало, создавали атмосферу тревоги, опасности, недоверия и обозначали врагов в лице не только троцкистов-зиновьевцев, но и националистов, иностранных шпионов, террористов, а также давно разгромленных меньшевиков и белогвардейцев. Так, принятие проекта Конституции и, главное, новой избирательной системы связывалось с неизбежностью репрессий, уничтожением многочисленных категорий врагов советской власти. По мысли выступавших, внедрение новой Конституции и реформированного избирательного права были возможны лишь после «чисток».

Конституция была принята 5 декабря 1936 г. Она обозначила новую веху в борьбе за власть, точнее, за ее удержание.

Следующее важное обстоятельство – результаты Всесоюзной переписи населения, которое состоялось в январе 1937 г. Это было еще одно разочарование, которое могло убедить руководство в отходе от первоначального замысла демократизации страны. Перепись продемонстрировала, что за прошедшее десятилетие численность населения СССР почти не выросла. Кроме того, грамотность граждан не стала всеобщей, а почти 57 % респондентов назвали себя верующими людьми, что означало их зависимость от авторитета религиозных деятелей (с чем советская власть не могла мириться). Как известно, итоги переписи 1937 г. были аннулировали и засекречены, а ее руководители и исполнители репрессированы.

На Пленуме ЦК ВКП(б) февраля-марта 1937 года Сталин заявил о необходимости «чистки» неэффективных кадров. Это вызвало напряжение среди руководителей на местах, многие из них на время уйти «для прохождения переобучения», в вместо себя оставить толковых заместителей. Альтернативные выборы также несли риски потери места в партийной иерархии, завоеванных привилегий и т.д. Следовало найти решение, которое позволило бы доказать свою необходимость партии и одновременно отстранить конкурентов. Решение было найдено.

Выступления на Пленуме все больше сводились к требованиям борьбы с врагами. А.А. Жданов в своем выступлении отмечал: «Нам предстоят, очевидно, осенью или зимой этого года перевыборы в Верховный Совет СССР и в Советы депутатов трудящихся сверху донизу по новой избирательной системе… Новая избирательная система… даст мощный толчок к улучшению работы советских органов, ликвидации бюрократических органов, ликвидации бюрократических недостатков и извращений в работе наших советских организаций. А эти недостатки, как вы знаете, очень существенны. Наши партийные органы должны быть готовы к избирательной борьбе. При выборах нам придется иметь дело с враждебной агитацией и враждебными кандидатами… Проверка тайным голосованием будет самой основательной проверкой наших работников, потому что тайное голосование представляет гораздо более широкие возможности отвода нежелательных и неугодных с точки зрения масс кандидатур, чем это было до сих пор… Имейте в виду, что коммунистов в нашей стране два миллиона, а беспартийных «несколько» больше».

Р.И. Эйхе, первый секретарь Западно-Сибирского крайкома: «Мы встретимся… во время выборной борьбы с остатками врагов, и надо изучить сейчас и ясно уяснить, с какими врагами нам придется встретиться, где эти очаги врагов».

Н.С. Хрущев, первый секретарь МК: «В связи с большой активностью, которую мы имеем на предприятиях, в колхозах, в учреждениях, среди рабочих и служащих, мы имеем безусловно оживление некоторых враждебных групп и в городе, и на селе. В Рязани не так давно выявлена эсеровская группировка, которая также готовится, что называется сейчас уже, к выборам на основе новой Конституции».

Л.И. Мирзоян, первый секретарь ЦК КП(б) Казахстана: «Наметилось большое оживление работы враждебных элементов… В целом ряде мест духовенство так ловко подделывается под советский лад, что частенько разоружает наши отдельные первичные организации».

Я.А. Попок, первый секретарь ЦК КП(б) Туркмении: «По всем линиям мы чувствуем рост активности враждебных элементов».

Е.Г. Евдокимов, первый секретарь Азово-Черноморского крайкома: «Вскрыта у нас группа так называемых промежуточных элементов, которая в индивидуальном порядке обрабатывает неустойчивых людей… Дальше, эсеровская организация в трех донских районах на границе с Украиной, сейчас арестовано сорок человек из эсеровской организации. Они тоже самым энергичным образом подготовляются к выборам».

Н.И. Ежов сообщил об аресте 238 чекистов высокого ранга, в том числе 107, работавших в Главном управлении госбезопасности. Уже в мае, напомню, придет черед армии, масштабной «чистке» ее командующего состава.

К слову, на том же пленуме с критикой следственных органов выступил А.Я. Вышинский: «Качество следственного производства у нас недостаточно, и не только в органах НКВД, но и в органах прокуратуры. Наши следственные материалы страдают тем, что мы называем в своем кругу «обвинительным уклоном». Это тоже своего рода «честь мундира» – если уж попал, зацепили, потащили обвиняемого, нужно доказать во что бы то ни стало, что он виноват. Если следствие приходит к иным результатам, чем обвинение, то это считается просто неудобным. Считается неловко прекратить дело за недоказанностью, как будто это компрометирует работу». Как показал дальнейший ход событий, очень скоро все перечисленное станет обычным делом и, более того, окажется не самым страшным явлением из практики следственных органов.

Конвейер был запущен. Сталин указал не только количество тех, кто должен быть готов лишиться своих постов (партийные руководители высшего звена – 3-4 тыс., среднего – 30-40 тыс. и низового – 100-150 тыс.), но и обозначил сроки – полгода, чтобы «влить в эти ряды свежие силы» до выборов в Верховный Совет СССР и местные Советы.

Как отмечает Ю.Н. Жуков, вместо решения вопросов, связанных с недостатками в работе партийных организаций или подготовкой к выборам, на Пленуме речь большей частью шла о «врагах народа», в т.ч. об антипартийной деятельности Бухарина и Рыкова и исключении их из рядов ВКП(б).

Из телеграммы от 13 февраля, адресованной секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, начальникам управлений НКВД по краю, области: «По имеющимся в ЦК материалам, некоторые секретари обкомов и крайкомов, видимо, желая освободиться от нареканий, очень охотно дают органам НКВД согласие на арест отдельных руководителей, директоров, технических директоров, инженеров и техников, конструкторов промышленности, транспорта и других отраслей». Ю.Н. Жуков подчеркивает, что подобные циркуляры «со всей очевидностью подтверждают два непреложных факта. Во-первых, арестов тогда требовал не кто-либо иной, а партократия, стремившаяся, без сомнения, таким образом возложить ответственность за любые провалы, ошибки, неудачи, упущения в народном хозяйстве на подведомственной территории, приписывая им чисто политический характер, исключительно на хозяйственников».

Переоценка Сталиным и центральными органами настроений общества обусловила поворот к массовым репрессиям, новой волне гонений на верующих и других лиц, вошедших в ту или иную категорию «врагов». Репрессии против широких слоев населения стали знаком Большого террора 1937-1938 гг.

На проводимых партактивах (июль 1937 г.) по-прежнему велись разговоры не об особенностях новой избирательной системы или подготовке агитаторов к выборам, а о врагах. Из резолюции московского актива: «Каждый партийный и непартийный большевик должен помнить, что враги народа, подонки эксплуататорских классов – японо-германские фашистские агенты, троцкисты, зиновьевцы, правые, эти шпионы, диверсанты и убийцы, будут всячески пытаться использовать выборы для своих вражеских контрреволюционных целей… Разоблачение, выкорчевывание и разгром всех врагов народа являются важнейшим условием успешного проведения выборов в Советы, осуществления сталинской Конституции…».

Лишь Я.А. Яковлев, первый зампред Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б), продолжал на заседаниях и пленумах говорить о том, как должно быть осуществлено «всеобщее, равное и прямое избирательное право и тайное голосование, как обеспечивается право общественных организаций и обществ трудящихся выдвигать своих кандидатов…, что статья 125-я Конституции, провозглашая свободу слова, печати, собраний и митингов, уличных шествий и демонстраций, собственно, и является гарантией данного права».

В октябре 1937 года, незадолго до выборов, Я.А. Яковлев, который принимал в активное участие в разработке конституционной реформы, подготовке текста новой Конституции и в полной мере демократического избирательного закона, был арестован и 29 июля 1938 г. по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации расстрелян.

Проект постановления «Об организационной и агитационно-пропагандистской работе партийных организаций в связи с выборами в Верховный Совет СССР» Пленума ЦК ВКП(б) от 11 октября по сути отменял свободное выдвижение кандидатов от общественных организаций и обязывал партийные организации «сговориться с беспартийными об общем кандидате, имея в виду, что главное в избирательной кампании – не отделяться от беспартийных. Отдельное от беспартийных выступление коммунистических организаций со своими кандидатами только оттолкнуло и отделило бы беспартийных от коммунистов, побудило бы их к выставлению конкурирующих кандидатов и разбило голоса, что на руку только врагам трудящихся».

Тогда же было определено допустимое количество беспартийных кандидатов: «Общее мнение Политбюро было такое, что надо иметь примерно в среднем для СССР до 20 % беспартийных в составе Верховного Совета». В.М. Молотов о подборе кандидатов: «Вся работа по выдвижению кандидатов должна быть по-настоящему под контролем и руководством парторганизаций».

Состязательные, т.е. альтернативные выборы с несколькими кандидатами и голосованием за каждый депутатский мандат, были тайно отменены в октябре 1937 года. Выборы в СССР оставались безальтернативными до 1989 г.

В канун выборов 12 декабря 1937 г. тех, кто рисковал баллотироваться в качестве альтернативного кандидата, арестовывали, заводили на них «дела». Кроме того, устанавливались квоты для женщин, коммунистов и комсомольцев. Первые секретари райкомов, горкомов, обкомов и крайкомов при необходимости могли воспользоваться возможностью подтасовки голосов.

Так, сталинская Конституция (а с ней и демократическое избирательное право), едва успев родиться, превратилась в фикцию, а выборы – в трагедию. В итоге советская власть так и не получила легитимности. Вместо этого началась новая война против народа, которая продолжалась еще почти весь 1938 год.

В свете сказанного становится более понятным, почему так масштабно, тотально были репрессированы все популярные среди казахов представители народа. Это не только алашординцы, но и бии, баи, аксакалы, имамы, шежіреші, писатели, учителя и др. Безусловно, они были бы выдвинуты народом в качестве кандидатов на выборах. Вне сомнений, что их авторитет, образованность и готовность служить народу позволили бы им одержать победу и быть представленными на всех уровнях местных Советов депутатов.

Думается, что без попытки внедрения новой Конституции и реформирования избирательного права, т.е. без создания риска для властвующей партийной номенклатуры, политрепрессии 1937-1938 гг. не произошли бы. Остается лишь добавить, что многие из тех, кто ратовал за борьбу против «внутренних врагов», вскоре сами оказались жертвами запущенного ими маховика Большого террора.

(Великанова О. Конституция 1936 года и массовая политическая культура сталинизма. — М.: Новое литературное обозрение, 2021; Жуков Ю.Н. Народная империя Сталина// http://loveread.ec/view_global.php?id=44194; Павлова И.В. 1937: выборы как мистификация, террор как реальность. — Вопросы истории. — 2003. — № 10. — С. 19-37; и др.).

• 94
• 64