Кто в Казахстане хочет заставить замолчать историков?

Чешский политик, этническая казашка Джамиля Стехликова считает: чтобы избавиться от постколониального синдрома, казахам нужно знать свою историю, своих героев и предателей, и не замалчивать факты, связанные с массовым уничтожением народа – в частности, голодомор, который ряд западных институтов признали геноцидом.

Суд продолжается…

В чешских СМИ появилось сенсационное сообщение о том, что Милош Земан в бытность президентом Чехии (08.03.2013 — 08.03.2023) в течение нескольких недель имел расстройства сознания и был не в состоянии управлять государством перед парламентскими выборами 2022 года, сразу после которых был госпитализирован. Выписка из истории болезни подтвердила высказанное еще до этого предположение врача-психиатра Джамили Стехликовой о том, что президент серьезно болен. Придя через пару месяцев в себя, Земан подал на нее в суд. Процесс до сих пор идет…

Чтобы вместо него не управляли страной его советники, сенат парламента Чехии пытался отправить его на больничный, но ничего не вышло, – рассказывает Джамиля. – С точки зрения Милоша Земана, президент – это человек, о котором вообще ничего нельзя говорить, у него особые права, он неприкосновенен. Его пресс-секретарь и ближайшее окружение, по-видимому, управляли вместо него в тот период, когда он был явно болен, потому что в это время было подписано несколько важных документов. Утаивание информации о состоянии его здоровья от общественности вызвало у чешского избирателя бурю возмущение и оно продолжает нарастать.
Когда же Земан подал на меня в суд, я представила экспертные заключения ведущих психиатров Чехии о том, что он действительно был не в состоянии управлять государством. Тогда мой оппонент под разными предлогами стал затягивать спор. Однако чем бы он ни закончился, журналисты уже обнародовали часть истории его болезни, где врачи пишут, что президент попал к ним без сознания и не мог выразить письменного согласия с назначенным ему лечением.
Так как это все равно стало достоянием общественности, то возникает вопрос, который, наверное, касается всех стран мира. Он – о том, что у общественности все-таки должно быть право знать информацию о состоянии здоровья главы государства.

В Казахстане ведь тоже одно время граждане не знали, где находится и что случилось с бывшим президентом Назарбаевым. То ли он в Алматы, то ли — в Москве, то ли болен, то ли нет, ходили даже слухи о его смерти. Поэтому я считаю неправильным не сообщать правдивую информацию о внезапно пропавших из поля зрения политиках. Когда этого нет, то люди, не зная, что происходит с человеком, который держит в своих руках не только их судьбы, но и страны, начинают испытывать беспокойство за себя и близких, появляются слухи, один тревожнее другого.

Но Чехия сегодня движется в направлении справедливости, поэтому правда о состоянии здоровья президента Земана благодаря СМИ стала достоянием общественности, а раньше об этом говорила я одна. Вот именно за это Земан и подал на меня в суд.

Почему судебное разбирательство затянулось? Вы же были уверены, что в июне все должно завершиться…

Но вы же знаете, что суд любой страны консервативен, а тут идет тяжба с бывшим президентом. До Земана на меня в суд подавали и другие политики. Я все эти процессы выиграла. Но это все можно считать мелочью по сравнению с иском экс-президента, который тогда еще был действующим. Это уже далеко не шутки. Одно время на меня было много жалоб, потому что каждый из дружков-сторонников президента написал по жалобе на Стехликову. Он думал, что у меня сил не хватит бороться с каждым из них — закончатся деньги на адвокатов или просто испугаюсь.

Так как на него работает целая команда юристов, то процесс действительно не так-то просто выиграть, хотя все предыдущие заседания были в мою пользу. Можно даже утверждать с большой долей вероятности, что он уже выигран, надо лишь дождаться вердикта суда. Я уверена, что мне не придется публично извиняться перед Земаном и платить ему затребованный им миллион крон.

Душевных, физических и материальных сил потрачено много, но я изначально предполагала, что процесс затянется на долгие месяцы и даже годы. Вот и сейчас Земан отправил судебному эксперту, специалисту в области психиатрии и алкогольной зависимости, новые запросы. Предыдущей экспертизой, подтвердившей поставленные мною диагнозы, он не доволен. Повторная экспертиза заявила то же самое, что и первая, судебное заседание должно было состояться в начале октября, но тут заболела судья и процесс перенесли на новый срок.

А может, лучше было бы сразу заплатить этот миллион крон ($43,435 – ред.), извиниться и спокойно жить дальше?

Могла бы, но не стала этого делать, потому что я сейчас защищаю не себя, а свободу слова. Это одно из самых главных достижений демократии, поэтому каждый избиратель имеет право публично сообщать свою точку зрения относительно любого политика, особенно если это касается президента.

Отголоски назарбаевской школы

У нас недавно научные организации получили письмо для работы со СМИ, где им не рекомендуется давать оценочные трактовки колониализма, голодомора, репрессии, а также задевающих репутацию госорганов, отдельных личностей, их предков и потомков. Можно ли считать это посягательством на свободу слова?

Безусловно. Каждый гражданин сам решает – давать ему интервью или нет, какой бы темы не это не касалось.

Да, его в отместку за ослушание могут уволить, не продвигать и т. д., но человек, который говорит правду, всегда должен быть готов к тому, чтобы заплатить соответствующую цену за нарушение внутреннего распоряжения в виде этого письма-рекомендации. Но так как это является посягательством на свободу слова, то будет воспринято общественностью как преследование по политическим мотивам. Поэтому власть, на мой взгляд, все же дважды подумает, прежде чем начнет оказывать давление на ученого.

Не знаю, как появилось то письмо, но, возможно, это была инициатива отдельно взятого клерка, прошедшего назарбаевскую школу. Так как я сама дважды встречалась с экс-президентом Казахстана, то знаю, как это работало в канцелярии Назарбаева. Клерки перед тем, как допустить меня к нему, инструктировали – что нужно говорить, а что – нет, петь или не петь вместе с ним «Весну на Заречной улице». Первый раз это у них получилось, а второй раз я отказалась идти на предварительную беседу. Сказала, что мы с президентом встретимся с глазу на глаз, их там все равно не будет, и я скажу то, что считаю нужным. Клерки, оставшиеся с тех времен, продолжают заранее запугивать людей, это у них такой психологический прием. Кто-то из ученых, может, посмеется и выбросит такую бумажку – письмо-рекомендацию, но у большинства людей, к сожалению, сработает внутренняя цензура.

Я не верю, что президент Токаев поддерживает такие вещи. Если политик начинает запрещать говорить правду, то это обратится против него самого, народ к этому очень чувствителен. Если кого-то еще и посадят за это или уволят с работы, то СМИ будут писать об этом целый год. Так что эта попытка подлизаться к президенту, чтобы выдвинуться по карьерной лестнице, выглядит очень глупо, но в Казахстане этот принцип – «как бы чего не вышло» – был всегда.
Потомки коллаборантов

Три года назад в Казахстане вышел Указ президента о полной реабилитации жертв политических репрессий, в связи с чем с архивных документов были сняты грифы «секретно» и особо секретно», но теперь раздаются голоса, что это сеет межнациональную и межэтническую рознь, поэтому их надо закрыть. Может, они правы?

Это, конечно же, говорят потомки коллаборантов. Их деды и отцы, работая в НКВД и КГБ, совершали преступления против своего народа. Никто не говорит, что это (уничтожение своих соотечественников) придумали они, но когда кто-то оккупирует страну и она становится частью империи, то центр жестко и жестоко производит политику уничтожения элит. При этом оккупант никогда не делает этого сам — перепоручает это местным. Так было у всех народов. Когда Чехия находилась под оккупацией нацистской Германии и в концентрационных лагерях уничтожали евреев, цыган и чехов-коммунистов, были люди, которые сотрудничали с врагом. Но если мы не посмотрим в глаза своему прошлому и не создадим иммунитет, то история может повториться и мы не состоимся как нация. Это трудно, но об этом нужно говорить.

В России ведь тоже одно время открыли архивы, а потом снова закрыли и теперь ставят памятники Сталину. Как бы ни было больно, казахи помнят и знают, сколько народу было уничтожено во время голодомора и репрессий. Мои родственники даже знают, где происходили эти расстрелы, это же передаётся из поколения в поколение. Если мы будем скрывать это, то никогда не избавимся от постколониального синдрома. И это можно расценивать как потакание советскому режиму, целью которого был геноцид народа. Хотя чудовищные голодоморы на территории Казахстана официально не приравнивают к нему, но они были спланированы именно как геноцид. Западные университеты давно это признали. Российские ученые, например, историк Зубов — тоже, за эту историческую правду его выдворили из России. По его словам, он с трудом писал главы, где не только представитель центра Филипп Голощекин, а и собственные коллаборанты с необыкновенной жестокостью убивали своих же.

У меня есть несколько друзей. Они – большие патриоты своей страны, и для них то, что их предок был преступником, который уничтожал свой собственный народ — травма, а для нации в целом — большая коллективная травма. Но теперь за это уже никого не посадят, но мы должны рассказывать это, благодаря этому будет происходит какое-то исцеление. Восстановление исторической справедливости нужно хотя бы для того, чтобы все эти жертвы были не напрасными. Память о героизме алашординцев важна для нашего самосознания. Народы, особенно притесняемые, должны иметь референтные точки опоры для строительства будущего. Есть люди, которые говорят: «Ой, давайте не будем о плохом, чтобы идти вперед, надо говорить о будущем». Но это неправильно, неизлеченная травма будет давать рецидивы. Для здоровья нации необходимо этот нарыв вскрыть, рассказав об этом, а своих мучеников воспринимать как примеры не то что для подражания (героям трудно подражать), а как источник национальной гордости.
Назарбаев, увы, не является таким героем. Динмухаммеда Кунаева многие уважают, и я тоже, потому что были какие-то семейные контакты, вспоминают Жумабая Шаяхметова, но только движение «Алаш Орда», действительно, было началом казахстанской модернистской истории, а вовсе не распад Советского Союза, от которого якобы берет начало современный Казахстан. Не знаю, как бы развивалась бы страна во главе с дидерами «Алаша», но этот шанс российская, а потом советская диктатура у страны отобрала.

То же самое было и в Чехии. Были 20 лет независимости от Австро-Венгрии, потом протекторат немцев, а затем — Советского Союза. И если бы у нее не было точки опоры в лице людей, боровшихся за независимость, то, наверное, не было бы возможности освободиться от синдрома постсоциалистического лагеря. А в Казахстане фон еще более серьезный. Поэтому нужно говорить правду, особенно тем людям, которые говорят, что Россия дала нам то, дала это. Она ничего не дала, зато уничтожила треть населения страны и почти полностью идентичность народа. Еще бы лет 20-30 – и казахи забыли бы свой родной язык. Мои бабушка с дедушкой между собой говорили на нем, а со мной — по-русски, и с моей мамой – тоже, хотя и она, и отец владели им. Почему? Мне непонятно. Это чудовищно, но наши предки стыдились и боялись говорить о своих героях, хотя в казахской культуре испокон веков было принято очень уважительно относиться к тем, кто был до нас.

• 332
• 579