Расул Рысмамбетов: У Казахстана мощный коррупционный иммунитет

11 декабря, 2023

2720

В последнее время в казахстанском информационном поле появилась еще одна тревожная волна. «Нас слили» и «Началась тихая российская экспансия» – такие фразы все чаще появляются в наших социальных сетях. Для того, чтобы разобраться, действительно ли это так, мы пригласили известного финансового эксперта Расула Рысмамбетова.

– Расул, количество действующих российских предприятий в Казахстане за последний год увеличилось на 40%. Как вы думаете, это хорошо или плохо?

– Это нейтрально, потому что регистрация предприятия еще не означает, что оно уже работает – это во-первых. Во-вторых, на самом деле их наверняка больше, не 40%, потому что, по моим данным, некоторые российские бизнесмены регистрируют компании на казахстанцев. Поэтому надо будет смотреть динамику, как будет меняться от этого экономика. Думаю, к концу 2024-го года будет понятно, хорошая это тенденция или плохая.

– Я не думаю, что в последнее время инвестиционный климат в нашей стране так сильно улучшился, но факты вещь упрямая. И если говорить о динамике, то в динамике количество иностранных предприятий, опять же, значительно выросло, и в основном это российские и китайские предприятия. Как вы думаете, можно ли говорить о том, что у нас идет российская экспансия – в первую очередь, и китайская, и что это значит?

– Помните историю про того генерала, который выбросился из окна с криком «русские идут!»? Я думаю, прыгать из окна не стоит. Да, климат у нас и имидж не стал лучше. Он и был плохой, и остается плохим, 80% прямых иностранных инвестиций идут на недропользование, то есть «выкопал, погрузил, продал». Почему к нам идут россияне? Во-первых, потому что им некуда идти, мы – соседнее государство, и те российские компании, которые хотят остаться на своем рынке, и в силу санкционных ограничений не могут завозить какие-то товары в Россию, они перебазируются в Казахстан, чтобы потом уже доставлять готовые продукты в Россию. Во-вторых, что касасется китайцев: с ними у нас несколько лет было затишье, китайских компаний у нас не было вообще – только нефтянка, и, мы знаем, банк развития Китая дал более двух миллиардов долларов под государственные гарантии нашим металлургам. Малый и средний бизнес китайский, в основном, у нас на торговле: произвел в Китае, продал в Казахстан, потом из Казахстана перепродал в Узбекстан или в Россию. Американцы, французы, австралийцы, немцы, швейцарцы, итальянцы, к нам практически не заходят. Плохой имидж, плохой инвестиционный климат, и не только: как говорил Назарбаев, с климатом тоже беда.

– Сегодня статистика говорит о том же, что и вы – Казахстан стал территорией для обхода санкций. С одной стороны, конечно, хорошо, что растет товарооборот, растет количество малых средних предприятий, крупных предприятий – думаю, это как раз происходит за счет россиян. Но опять же детский вопрос: как долго это будет продолжаться? Потому что на Западе живут не очень глупые люди, и они прекрасно понимают, что таким образом Россия просто использует Казахстан как страну, которая пока еще относительно неподсанкционна.

– Я помню такой малоизвестный факт: когда были санкции против Ирака, американские компании заходили в Казахстан, открывали ТОО и торговали с Ираком. Говоря о сегодняшней ситуации – я считаю, что если какая-то из наших стран-партнеров вовлечена в действующий военный конфликт, как, например, война в Украине, допустим, нам всегда нужно смотреть, не сколько мы заработали, а как заработали. Если мы зарабатываем на войне, на сопутствующих индустриях – это плохо, это неэтично, это некрасиво. Но помимо этого есть и чисто соседская торговля: нефть, ГСМ, зерно, продукты питания. Небольшой экскурс: в 1988-1989 годах, когда еще был СССР, в страну начали заходить первые транснациональные компании. Сначала, в силу географических причин, логистических маршрутов, все поступало в центр – Москва, Подмосковье, Ленинград, Прибалтика, и оттуда уже перераспределялось по всей стране. Потом страна развалилась, а логистика осталась, поэтому когда иностранные ТНК – транснациональные компании начали где-то открывать производство, они выбирали Подмосковье, они выбирали европейскую часть РСФСР. Они говорили: нам так удобнее – более высокая квалификация у рабочих, лучшая инфраструктура. Поэтому можно сказать, что если не 50%, то 30% российской экономики создали транснациональные корпорации. Это те самые компании, которые сейчас пытаются уйти, или уходят, или делают вид, что уходят с российского рынка. Но для того чтобы (модное слово) парадигма изменилась, для того, чтобы произошла релокация производственников из России в Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан – где удобнее будет – для этого нужны два-три года. Самые быстрые из России вообще выехали в марте – это IT-специалисты. Но IT – это бизнес в одном лэптопе. А производственники – это самые консервативные люди, им для релокации нужно понять, насколько выгодно производить в Казахстане производить это все дело. И вопрос такой: я не раз встречался с представителями западных посольств, которые говорят, что все хорошо, но земли мало в Казахстане. Я говорю: каким образом? Отвечают: да, 2,7 миллиона квадратных километров, но из них подходящих – чтобы недалеко от населенного пункта, чтобы рабочая сила, электричество, газ, вода, не знаю, канализация – очень мало, и они, как правило, кем-то заняты. И мы знаем, кем они заняты: это приватизации бывших акимов, они делали себе объекты вокруг города. Возьмите, допустим, самые идеальные участки для производства в Казахстане – это была Алматинская область, вокруг Алматы практически был пояс, где были и земли сельскохозяйственного назначения…

– А почему вы говорите в прошедшем времени? «Был».

– Потому что безумный бум строительства привел к тому, что земли сельскохозяйственного назначения вопреки законодательству переводили в ИЖС (индивидуальное жилищное строительство), и там строили особняки, коттеджи – возьмите сейчас чуть дальше Восточной объездной, там все застраивается многоэтажками.

– Давайте вернемся к нашей теме. Первая волна – это были айтишники, потом пошли…

– …торговцы, логистика, активно заходят, работают у нас, сейчас уже перенаправляют потоки какие-то на Казахстан. Производственники будут в 2024 году. И то не все. А может, кто-то и не придет. Если мы говорим про транснациональные корпорации, многие из них не придут, они посчитают и скажут: ага, вот у нас здесь завод, завод мы не вывезем. Нам нужно в Казахстане. А у нас земли нет, инфраструктуры нет, у нас до сих пор борются с латифундиями. Поэтому я говорю: неважно, кто придет – россияне, американцы, китайцы – у Казахстана есть, так сказать, мощный коррупционный иммунитет, который не дает никому сильно заходить на рынок. Был конкретный случай, мне посольские рассказывали: появилась компания, которая хотела зайти в Казахстан, Казахинвест сказал – мы поможем, они пришли – а земли нет. Через две недели им звонит владелец участка, у которого 10 тысяч гектаров, и он говорит: «Что вы там хотели? С вас 15% – и заходите, вообще не вопрос». А у них нет в моделях того, чтобы 15% отдавать. Они пожаловались в центральные органы, те спросили у владельца: «А вы на каком основании взяли землю?». Так им быстро позвонили люди и сказали: «Это на моем основании они взяли землю. А ты что там хотел?». Все, вопрос снят…

– Правильно я вас понимаю, что наша знаменитая коррупция – это самый лучший заслон против любой экспансии?

– Коррупция – это вообще плохо, это во-первых. Во-вторых, она не дает развиваться не только иностранцам, но и собственному бизнесу. То есть говорить о том, что пришли русские, китайцы, американцы и все у нас забрали, не приходится. Другое дело, что они покупают у нас действующие предприятия, у них есть приложение денег, и деньги – больше, чем у наших. Это уже было практически предопределено было в 2022 году, что российский бизнес будет заходить в Казахстан, но пока рано говорить о чем бы то ни было, россияне тоже сейчас ждут, не все они чувствуют себя комфортно в Казахстане, им удобнее всего работать чисто через финансовые секторы. Поэтому я думаю, что все смотрят на войну – когда она закончится, или затихнет, или будет ситуация, когда и не война, и не мир. Я не военный эксперт, не знаю, но те россияне, которые приехали, не собираются здесь оседать. Они хотят здесь чуть-чуть пожить и вернуться. Есть какие-то теории заговора, что Кремль и Пекин субсидируют своих бизнесменов, чтобы они зашли и забрали рынок…

– Но вы в них не верите?

– Я знаю, что они не субсидируют. Российскому бизнесу и китайскому бизнесу не нужны субсидии, чтобы заходить в Казахстане. Просто здесь очень много чего неудобного. У нас не какая-то неприступная стена коррупции, а… как крошки в кровати, честно говоря. Спать можно, но неудобно: только если очень человек устал или очень человек хочет денег, в данном случае – бизнес. Любой бизнес может работать в Казахстане.

– Мне наши предприниматели рассказывают: сижу, оборотки нет, кредит брать – это все равно что выстрелить себе в ногу, а тут приходит российский инвестор и говорит – давай я у тебя возьму – сколько? Я ему говорю: столько-то, он берет, не торгуясь. И китайцы?= так же. И он говорит: ну а что мне делать? Если я не нужен собственной стране, то почему бы мне не «уйти в кэш» и не работать? Вообще что это значит для нашего казахстанского бизнеса? Значит ли мы, что мы менее конкурентны? Или что мы так и не создали для собственного бизнеса нормальную инвестиционную среду?

– Наша экономика в данном случае похожа на капельное орошение. Наверху есть бассейн нефти, нефтянников. Чуть ниже – это металурги, еще ниже – это зерновики и так далее. Весь остальной бизнес, он или на подсосе у крупных, или он в совсем маленьком своем мирке – микро- и малый бизнес. У нас среднего бизнеса в этом смысле нет, такого, чтобы работал без поддержки. Лет 5-7 назад на меня выходил крупный индонезийский сельскохозяйственный хозхолдинг: «Мы хотим что-нибудь прикупить в Казахстане, миллионов на 50 – фабрику, курятину там, яйца. Единственное, мы не хотим, чтобы совсем зависело от субсидий». Я начал искать, смотрел, просил данные, даже проект у меня был в минсельхозе, месяц сидел в этих цифрах – не нашел. Это ответ на ваш вопрос. У нас все-таки это капельное орошение, полный контроль за кэшем – от месторождения нефти до последней кофейни в стране. Для чего он был нужен, этот контроль? Наверное, для политической стабильности. Я так представляю себе, потому что других соображений нет. То есть готовы кормить, создавать фонды, поддерживать, субсидировать любой бизнес, но лишь бы весь путь денег проходил так, чтобы можно было, если что – контролировать, если что – закрутить вентиль. И все. Деньги кончились, бизнес загнулся. Поэтому – нет, нам пока не удалось создать самодостаточный средний бизнес, который бы мог стать источником каких-то крупных изменений в регионах.

– Но если свой бизнес, который вот плоти от плоти, что называется, корневой наш бизнес, сейчас не чувствует себя уверенно, то на что рассчитывают бизнес-релоканты?

– Пересидеть.

– Вы знаете, вот самая лучшая альтернатива всем альтернативам – это так называемая центральноазиатская интеграция. Весь мир пытается нас интегрировать друг с другом – и это логично. Но я, откровенно говоря, несмотря на то, что вроде бы столько проводится форумов, подписываются меморандумы, программы, совместные проекты, не чувствую, что мы создаем единый центральноазиатский рынок. Или я не туда смотрю?

– Во-первых, не люблю слово интеграция, потому оно попахивает коммуналкой. Интеграция – это из многих частей единое создавать. Давайте возьмем двух лидеров, Казахстан и Узбекистан. Торговля между Казахстаном и Узбекистаном никогда не прекращалась. Никогда, даже когда были жестокие кордоны, даже когда Назарбаев с Каримовым говорили – кто там царь горы? кто там более развитый президент? и т. д. – даже в этих случаях никогда не прекращалась торговля. И я лично свидетель, держал свечку и видел всю вот эту торговлю зерном, ГСМ и прочим. Даже в ковидные времена, когда якобы там граница на замке, просто везли вокруг пункта. Поэтому С5 как таковой уже состоялся, мы внутри все делаем, и я боюсь того, что если политики нашли новую погремушку – «мы хотим С5» – как бы они не начали мешать. А не мешать – это главное. Как только куда-то вкладываются государственные деньги, начинаются там какие-то форумы и так далее, значит – все, конец теме.

– Но именно это сейчас и происходит.

– Ну да, потому что увидели в этом интересную тему, которую можно продать внутреннему электорату и т. д. А так вообще никогда не было проблем с торговлей. Как только начинается это урегулирование, сразу начинается там очередь с кырыгызской стороны.

– Хорошо, с торговлей все понятно. А вот с созданием каких-то взаимных производств?

– Такое есть. Узбеки давно успешно работают, допустим, в зерновых регионах Казахстана. Но как только начинается попытка дружить на политическом уровне, всегда начинаются какие-то глупости, честно говоря, с обеих сторон. Все идет по какому-то божественному плану, я бы сказал, но как только в Божий промысел вмешиваются политики со своими попытками снять дивиденды с этого всего, тогда и начинаются ужасы. Вот сейчас, допустим, начнут строить приграничные центры торговли – и это хорошо. Но как только мы из этого что-то захотим сделать большое и красивое, на политическом уровне, вытащим госбюджет, тема рухнет. Вот поставили базары на границах – все, не вмешивайтесь. Пусть люди сами там определяют. Но как только какая-нибудь нацкомпания пойдет и попытается регулировать процессы – это все разрушит. С5 – это когда правительство просто обеспечивает свободу передвижения денег и рабочей силы, товаров и услуг. Все, больше ничего не нужно.

Так что если говорить о России и Китае – они смотрят. Помните, Узбекистан с Китаем строить железную дорогу через Кыргызстан – у них этот план накрылся медным тазом, потому что объемы не те. Ну и сейчас страшилка такая, что Китай построит обходный логистический маршрут в обход Казахстана, в России – да наоборот, хорошо. Чем больше этих маршрутов, тем ниже тарифы. Чем больше конкуренция, тем лучше. Сейчас этот Транскаспийский маршрут (ТМТК) – нам тоже удобно. Нам нужно, чтобы мы могли из любой точки Казахстана торговать с любой точкой мира. И вот здесь я вижу, наверное, участие там России, Китая, США и т. д. Ну и просто у нас сейчас нередко аллергию вызывает фраза «российский бизнес в Казахстане», но мы сейчас говорим о том, что политик пришел – ушел, война началась – закончилась, не бывает столетних войн в наше время. Поэтому сейчас мы не должны нарушать санкции, точно. Мы должны соблюдать все наши международные обязательства. Но самое главное, мы должны думать хотя бы лет на 10 вперед, когда ни одного из нынешних существующих политиков не будет уже. Политики всегда пытаются сегодняшнюю ситуацию быстро монетизировать – не будет такого. Надо думать о том, что вот сейчас за последние годы родились полтора миллиона казахстанцев. И Нуркен Халыкберген сказал, что ежегодно на рынок выбрасывается 150-170 тысяч человек, новых, которые хотят работать. Вот это для них работа, для них торговля. И поэтому надо смотреть, что там будет в России, что там будет в Казахстане, что там будет в Украине через 15 лет, планировать. Джордж Фридман написал книгу Next Hundred Years («Следующие 100 лет: Прогноз событий XXI века»). Туда надо смотреть. И для этого нам нужна шикарная логистика, прекрасное производство.

– Мне нравится ваш оптимистический прагматизм. Будем надеяться, что вы правы и повода для всяких аллармистских настроений нет.